– Я же не думала, что ты вот так – возьмешь и приедешь. Знала бы – подготовилась. Давай, Новиков, похозяйничай тут. Извини, мне правда надо ехать! Вернусь – поговорим, сходим на кладбище… Она подхватила с вешалки в прихожей черную сумку с длинными ручками и скорым шагом вышла на крыльцо. – Катя! – Новиков вышел за ней. – А где Тося? – В школе! – В школе? – повторил Новиков и посмотрел на часы. Восемь утра. Рановато для школы. Катя подняла велосипед и покатила его к калитке. «И как она поедет в этом своем красивом платье?» – подумал Новиков, выходя вслед за женой на дорогу. Она поехала хорошо, уверенно. Сергей вернулся в дом, прошелся по пустым комнатам. Ничего не изменилось, осталось как при родителях. Дом, его родной дом, показался маленьким и почему-то враждебным. Словно он, Новиков, вторгся на чужую территорию, где его не ждали и абсолютно не рады. Тося в школе, Катя с утра куда-то умотала… Выйдя из дома, он прошел на огород, где по-прежнему, бродили неприкаянные куры. – Ты что там делаешь? – остановил его строгий окрик с соседнего огорода. – Проваливай подобру-поздорову, а то я сейчас милицию вызову! С той стороны забора из-за сетки рабицы Сергея сверлила возмущенным взглядом женщина в темно-синем спортивном костюме. Новиков усмехнулся – уж кого-кого, а милицию ждать придется долго: нет в Нижних Грязях таковой, а из района пока приедут… – Свой я, Новиков Сергей, – поспешил он успокоить бдительную соседку. – То-то я смотрю, на Лешку похож, царствие ему небесное. – Женщина широко перекрестилась и уточнила: – Катькин муж, значит. – Значит, – подтвердил Сергей. – А чего без кольца? Развелись, что ли? Новиков посмотрел на правую руку: дешевое кольцо, что перед свадьбой купила ему Катя, он поносил совсем немного – палец под ним все время чернел. – Нет, не развелись. – Он покачал головой и задал провокационный вопрос: – А что, надо? – Дело ваше, конечно. Но Катька и раньше была с приветом, а как поумирали все старики, вообще с катушек слетела. На велосипеде ездит, девку, дочку, значит, в детдом сдала… – Как в детдом? – Ну а как сдают? Отвела, да там и оставила… Сергей с трудом дождался возвращения Кати. Она приехала уставшая, опустошенная. Помыла руки и сразу же прошла на кухню. Хлопнула дверь холодильника. – Ты что, не ел ничего? Новиков встал в дверях, скрестил руки на груди. – Я вас с Тосей ждал, не хотелось одному за стол садиться. Скоро она придет? – Тося приедет в субботу, так что придется тебе довольствоваться моей компанией. – Катя достала из холодильника колбасу, сыр, яйца. – Яичница устроит? – Катя, – не выдержал Сергей, – я понимаю, ты злишься, что я не приехал на похороны. Но мне действительно сообщили только вчера. Я был на службе, понимаешь? В море. – Да не злюсь я, Новиков. Отозлилась уже. – Соседка сказала, что Тося в детском доме. – Вот же дура старая, язык, что помело! И ты тоже хорош – развесил уши. Учительница в школе сказала, что у Тоси способности к математике. Она учится в специальном интернате в Алексеевске. На выходные домой приезжает. Не одному же тебе быть образованным! Ты вот не знаешь даже, а я таки окончила медицинское училище. Не в Севастополе, а там же, в Алексеевске. Что смотришь, не ожидал? Думал, я совсем тупая? Когда мама заболела и нужно было каждый день уколы делать, пришлось самой учиться – амбулатория у нас закрылась, не возить же ее в город. А потом мама умерла, и у меня на руках остались твои. Вроде крепкие, здоровые, но кто поручится, что так будет всегда? Я же на деньги, вырученные от продажи своего дома, купила в Алексеевске квартиру, чтобы к Тосе поближе быть. Так и учились: она в интернате, я в училище. Сейчас я работаю в фельдшерско-акушерском пункте в Яремках. Считается, на полставки, а на деле иногда до вечера приходится торчать. Сейчас вот ушла раньше, но сердце не на месте – вдруг что случится, а меня нет. Пока доеду – может быть поздно. Прошу начальство машину купить, но пока приходится на двухколесном друге разъезжать. Знаешь, Новиков, если тебя что не устраивает, давай разбежимся. Все равно семьи у нас нет – я здесь, ты там. Полжизни, считай, прошло. Мимо прошло… – У тебя кто-то есть? – спросил Сергей после продолжительной паузы. – Откуда? – Катины губы скривились в саркастической усмешке. – Да и кому я нужна такая? – Какая – такая? Ты очень красивая, Катя. Даже не представляешь, какая красивая. Я горжусь тем, что у меня такая жена. До яичницы тем вечером дело не дошло. В конце 1992 года Новиков неожиданно получил письмо от Воронцова. Развал Советского Союза и вытекающую из него необходимость выбора, какому государству служить, Воронцов использовал как предлог, чтобы оставить службу, в которой давно уже разочаровался. Благо его отец, хотя и отошел от дел, имел солидные связи и достаточный капитал, чтобы помочь сыну на старте. Воронцов с женой и дочерью перебрался в Москву и основал фирму, которая, как многие в те смутные времена занималась всем по чуть-чуть: торговлей, общепитом, строительством, перевозками. Бизнес рос, ширился, и вскоре Павел столкнулся с нехваткой кадров. Нет, желающих работать было полно, но таких, кому можно доверять, как себе, никак не находилось. Тут Воронцов и вспомнил о старом друге. Новиков уже подходил к той черте, когда пора задумываться о дальнейшей жизни. Скоро волей-неволей придется сменить форму на штатскую одежду, а с ней впервые примерить на себя гражданское существование, непредсказуемое и непривычное. И с этой позиции предложение Воронцова было как нельзя кстати. Вот только было оно несколько преждевременным. Новиков планировал прослужить до пятидесяти. Но кто знает, каким он будет в пятьдесят – таким же здоровым и выносливым или подточенной болезнями развалиной, которой не то чтобы начинать новую жизнь, а и старую влачить тяжко? – Ты еще сомневаешься? – заявила Катя, с которой Сергей решил поделиться своими сомнениями. – Представляешь, какие перспективы откроются в Москве перед Тосей! Не забывай, что дочь твоя, уж не знаю в кого, – талантливый математик. Ей обязательно нужно учиться в Москве! Этот аргумент перевесил все сомнения Новикова, и осенью того же года он ушел в запас, получив солидные сходны́е, а также двухкомнатную квартиру в Рослани, и, все еще одолеваемый сомнениями, отправился в столицу. Первая же встреча со старым другом расставила все точки над i. Внешне он выглядел практически так же, как в училище, – наглаженный, начищенный, сияющий, подтянутый, без малейшего намека на лишний вес, и лишь обилие седых волос в по-военному короткой стрижке и две глубокие морщины на переносице свидетельствовали о прожитых годах. Но от старого друга из Севастополя, чей пинок когда-то спас Сергею жизнь, не осталось ровным счетом ничего. Фирма Воронцова располагалась в здании бывшего НИИ. Выглядело оно крайне печально – грустный, совершенно неухоженный серый фасад в грязных потеках, стены казенного серо-голубого цвета, который на флоте называется шаровым. Таким красят венные корабли, что помогает им сливаться с серым небом. – Что, не нравится? – усмехнулся Павел. – Да, не хоромы. Но – мои. Пока не решил, что лучше – снести это здание на фиг и построить на его месте конфетку, – Воронцов причмокнул губами, что абсолютно было ему несвойственно в молодости, – или навести небольшой марафет, продать и на вырученные деньги купить что получше. Мне-то оно, считай, за бесценок досталось, а сейчас стоит ого-го. Слушай, а может, отложим на время экскурсию? Ты обедал? Я лично нет. Тут рядом ресторан есть неплохой, я угощаю. Как? Сергей пожал плечами. В ресторане Воронцов сделал заказ сам и попросил, пока готовится еда, принести графинчик водки и к ней чего-нибудь закусить. – Только в темпе, раз-два! – поторопил он официанта. – Хорошо, Павел Николаевич, – ответил тот и юркнул со скоростью, какую может гарантировать только предвкушение хороших чаевых. – Как твои? Как Катька? Как дочка, все забываю, как ее зовут, – сказал Воронцов, опрокинув первую рюмку и смачно хрустнув соленым огурцом. – Как-то мудрено она у вас обзывается. – Тося, – подсказал Новиков. – Вот-вот, Тося! Ну придумали имечко девке. В школе небось заклевали. Дети сейчас такие сволочи, не дай бог! – Он опять хрустнул. – Кстати, огурцы здесь просто бомба! Всем огурцам огурцы. Попробуй. Новиков попробовал. Огурцы как огурцы. Вот Катька когда-то солила… – Тося собирается поступать в Гуманитарно-технологический университет на факультет математики, физики и экономики. Она… – Ну ты даешь! – перебил Воронцов. – Зачем девке это надо? Моя вон школу окончила, и ладно. Женихи все какие-то обормоты… По-хорошему, надо бы заняться и найти ей подходящего мужа. А то выскочит замуж за какого-то идиота, будут вдвоем деньги с меня тянуть. Да мне некогда, а Олимпиада… Сергей, конечно, ожидал услышать это имя, но не думал, что оно приведет его в такое волнение. Ладони мгновенно покрылись потом, и он потер их о брюки, надеясь скрыть волнение. – А что с ней? – спросил он, не в силах назвать имя. – Да болеет она, – с досадой произнес Воронцов. – Обосновалась в Севастополе, сюда если и приедет, то максимум на неделю. Разве это жизнь? Давай еще по одной! Он влил в себя еще одну рюмку, закусил огурцом. – Эх, – Павел тряхнул головой, – чтоб нас передергивало только от этого. Хорошо, Новиков, что ты приехал. Вот введу тебя в курс дела и, может, смогу почаще в Крым мотаться, к родным, так сказать, пенатам. Я знаю, ты мужик головастый, смекалистый, книжки любишь читать. Справишься. Нужно только знать, с кем сволочиться, а перед кем прогибаться. Вот же дураки мы были в молодости. Как вспомню: «Сталь ломается, но не гнется, моряк погибает, но не сдается!» Вот дураки! Давай за молодость. Уже не дожидаясь Новикова, он выпил еще рюмку, схватил с тарелки последний огурец и пьяно позвал: – Официант! Тот материализовался мгновенно. – Да, Павел Николаевич? – Повтори это и это. Через полминуты на столе стоял новый графин и тарелка с соленьями. Очевидно, изучив запросы постоянного клиента, официант держал выпивку и закуску наготове. – Так вот, про молодость, – удовлетворенно кивнув, продолжал Воронцов. – Сейчас, чтобы выстоять, нужно быть гибким. Порой успех прямо пропорционален величине прогиба. Помнишь еще математику? Чем больше, тем больше. Впрочем, чего я спрашиваю, – Павел дурашливо хлопнул себя по лбу, – у тебя же дочка математик! Тогда-то Новиков и понял, что работать с Воронцовым у него не получится. Не готов он прогибаться, с молодости не научился, а сейчас, пожалуй, поздно уже. – Да ты не тушуйся. Хочет дочка в университет – поможем. Гуманитарно-технологический, говоришь? Найдем концы. Прямо сегодня и начнем искать. Хотя, наверное, уже завтра с утра. Что-то я сегодня не в фокусе… – Ты с плеча-то не руби, – сказала Катя, когда Сергей пересказал ей разговор с Воронцовым. – Нравится – не нравится, а устраиваться как-то надо. В Рослани еще успеем покуковать. На пенсии. А пока надо дочку устроить. Поработай немного под Воронцовым, наберись опыта, а потом можно и о своем деле подумать. Ты сейчас даже не знаешь, с какой стороны подступиться, ведь так? Кстати, у меня тоже кое-какие наметки имеются. Я дома сидеть не собираюсь. – Я и не сомневался, – усмехнулся Сергей, запуская пальцы в ее отросшие волосы. Как ни странно, первой своим бизнесом обзавелась именно Катя. С дипломом медучилища и корочками курсов массажа ей удалось устроиться в салон красоты на Коровинском шоссе. Добираться до работы приходилось почти два часа, столько же уходило на обратную дорогу, да и заработки поначалу были копеечными. Но Катя не жаловалась. Похоже, она была слеплена из того же теста, что и Новиков, не пасовала перед трудностями и, стиснув зубы, стремилась к победе. Вдруг оказалось, что Катины пальцы, привычные к нелегкому сельскому труду, обладают воистину магической чувствительностью, благодаря чему она могла не только расщеплять подкожный жир, но и определять места нарушения кровотока, застоя крови и лимфы и мягко, не вызывая у пациента ни боли, ни дискомфорта, ликвидировать их. Постепенно Катя обросла клиентами, и в салоне красоты ей стало тесно. Развивать свое дело мешало отсутствие высшего образования, поэтому она ушла под «крышу» недавно созданной клиники спортивно-эстетической медицины «Олимп». После того как ей в сравнительно короткий срок удалось поставить на ноги после досадной травмы на горнолыжном курорте Игоря Лукьянова, победителя первенства мира по армрестлингу, пациентов в «Олимпе» значительно прибавилось. Катя сделала вид, что хочет уволиться, ссылаясь на необходимость помощи дочери в поступлении в вуз, и даже трехкратное повышение зарплаты не могло заставить ее изменить свое решение. Маленькая манипуляция удалась – Тосю без проблем зачислили в университет, а Катя стала совладелицей клиники. Теперь в ее обязанности входило не только лечить пациентов, но и решать кадровые вопросы, которые с ростом числа клиентов стояли особенно остро. Необходимо было найти специалистов, обучить их и контролировать на первых порах. Тем временем Новиков пытался вникнуть в систему работы фирмы Воронцова и с каждой попыткой убеждался, что никакой системы нет, а есть, напротив, непонятный хаос, который тем не менее приносил свои плоды. Воронцов хватался за любую идею, которая сулила мало-мальский доход. – Слушай, Серега, – сказал он однажды, – у тебя же есть бабки?