– Послушаем, что? она скажет, когда вернется. По крайней мере, мы знаем про ее знакомство с Хасарой. В случае чего принцесса подскажет, где ее искать. Или Кашан. Одно упоминание его имени почему-то рассердило Ириану. Конечно, принц не может ее заставить исцелять Шаола, но такие сведения всегда полезны. Шаол снова посмотрел на торопливо написанные имена. На жирную волнистую линию ниже последнего. Похоже, находясь здесь, Ириана нуждалась в каком-то напоминании, и эта необходимость непонятным образом была связана с Шаолом. Выводя имена, Ириана убеждала себя, что знает этих женщин. Шаолу вспомнилась другая искусная целительница из Фенхару. Дорин так в нее влюбился, что собирался бежать вместе с нею. Счастье с любимой было ему дороже королевской власти. Шаол знал, какие ужасы творились в Фенхару, когда они с Дорином были еще мальчишками. Судьба не благоволила к несчастной Сорше (так звали возлюбленную Дорина) ни в родном Фенхару, ни в Рафтхоле. Несколько раз Шаолу довелось проехать по опаленным степям Фенхару. Ему встречались сожженные и покинутые дома с развороченными соломенными крышами. Жители их были убиты, порабощены или бежали куда глаза глядят. Подальше от своей истерзанной родины. Он мял в руках пергамент с именами и все отчетливее понимал: Ириана Торас не вернется. 6 Ириана уже знала его возраст, но никак не ожидала, что бывший капитан выглядит настолько… молодым. Она вообще старалась о нем не думать, пока не вошла в гостиную и не увидела его привлекательного лица. Открытого, со следами пережитого и смешанным чувством тревоги и надежды. Из-за его надежды она и потеряла самообладание. Заметив тонкий косой шрам на его щеке, она вдруг захотела добавить второй. Она вела себя на редкость неподобающим для целительницы образом. Никогда прежде она не была настолько грубой и черствой с пациентами. К счастью, приход Хасары чуть охладил ее пыл. Но осмотр этого адарланца, размышление о том, как ему помочь… Естественно, Ириана и не думала писать имена четырех поколений предков своей семьи по женской линии. Особенно имя матери, которое она писала снова и снова, делая вид, будто заносит сведения о пациенте. Это не помогло унять бурю в душе. Где-то через час вспотевшая, покрытая уличной пылью Ириана добралась до кабинета Хазифы. Путь из дворца по людным узким улочкам, затем подъем по бесконечным ступенькам башни показались ей вечностью. Начать с того, что она опоздала к назначенному времени. Ириана никогда не позволяла себе опаздывать. Однако ровно в десять часов утра она находилась не в покоях адарланских гостей, а в коридоре, напротив двери. Обхватив лицо ладонями, она дышала ртом, не находя сил постучаться и войти. Вопреки ее ожиданиям, он оказался вовсе не чудовищем. Говорил он гладко; скорее как придворный, а не как солдат. Но его тело было телом воина. Ириана врачевала достаточно любимых воинов хагана и знала эту крепость мышц под кожей. Шрамы, покрывавшие смуглую кожу господина Эстфола, весьма красноречиво рассказывали, ценой каких усилий он превосходно развил свое тело. Даже сейчас силы рук и верхней части туловища ему хватало, чтобы самому перебраться с кресла на кровать. Что же касается позвоночника… В кабинете Хазифы Ириана застала всхлипывающую и шмыгающую носом младшую ученицу. – Мне нужно поговорить, – напряженным тоном произнесла Ириана, сжимая дверную ручку. – Непременно поговорим, когда освобожусь, – спокойно ответила Хазифа, протягивая плачущей девчонке платок. Целители-мужчины были редкостью. В основном дар Сильбы доставался женщинам. Ириана прикинула возраст этой плаксы. От силы четырнадцать… Она в ее годы вовсю работала у тетки, делая все, что скажут. Мечтала попасть сюда и никому не плакалась на свою тяжкую участь. Но не ей судить о чужих горестях. Ириана вышла, тихо закрыла дверь и осталась ждать в узком коридоре, привалившись к стене. Помимо двери кабинета, здесь были еще две: одна, запертая, вела в личную мастерскую Хазифы, вторая – в ее спальню. Первую дверь украшала резная сова, готовящаяся взмыть в небо. На двери спальни тоже была сова, но сонная. Символ Сильбы. Совы в башне встречались повсюду: в камне и дереве, вырезанные и нарисованные. Порою их находили в самых неожиданных местах: наивных и даже глуповатых, словно когда-то давно некая юная ученица решила пошутить. Но сова на двери личной мастерской верховной целительницы… Эта сова восседала на скрюченной железной ветке, растянувшейся на всю ширину двери. Крылья птицы были широко разведены, словно она намеревалась взлететь. Однако необычность сове придавала отнюдь не поза. Она казалась живой. Зорко следящей за всеми, кто появлялся в коридоре, а особенно за теми, кто слишком долго смотрел на дверь мастерской. Ключ имелся только у Хазифы. Когда-то она получила его от своей предшественницы. Ученицы шептались, что в мастерской хранятся манускрипты с полузабытыми знаниями и странные, сверхъестественные предметы, которые лучше держать под замком, чем выпустить в мир. Ириана всегда посмеивалась над их перешептываниями, но молчала о том, что ей, наряду с еще несколькими избранными ученицами, было даровано удовольствие помогать Хазифе в мастерской. Но там, если не считать некоторых старинных инструментов и такой же мебели, не было ничего, о чем болтали девчонки. Тайны мастерской верховной целительницы уже не один век входили в число любимых легенд Торры, передаваемых от ученицы к ученице. Ириана обмахивала вспотевшее лицо. После подъема сюда она еще не отдышалась. Прислонившись затылком к прохладному камню стены, она опустила руку в карман и коснулась пергамента. Интересно, заметил ли адарланец, что она часто сует руку в карман и трогает записку незнакомки? Может, подумал, что у нее там спрятано оружие? В наблюдательности ему не откажешь. Он следил за каждым ее движением, подмечал каждый вздох. Его этому учили. Иначе и быть не могло, если он служил прежнему королю. А теперь и Несарина Фелак – дитя этого континента – служила правителю государства, которое совсем не жаловало чужестранцев. Ириана не понимала, что связывает Шаола и Несарину. Вряд ли любовь. Скорее, дружба соратников с примесью взаимной симпатии. Насколько сильной?.. Ей-то какое дело? Единственное, адарланцу потребуется не только телесное, но и душевное исцеление. Он не привык говорить о своих чувствах, страхах, надеждах и огорчениях. Ириане это стало понятно с первых же минут. Наконец дверь кабинета Хазифы открылась, и оттуда вышла ученица – красноносая, с блестящими от слез глазами. Она виновато улыбнулась Ириане. Ириана ответила девчонке улыбкой, но не устремилась в кабинет. При всей своей занятости, она всегда находила время для таких вот молоденьких учениц. Особенно тех, кто тосковал по дому. Когда она только появилась в Торре, никто не подсаживался к ней в трапезной и не звал к своему столу. Ириана и сейчас помнила те одинокие дни. Даже радость от обилия пищи и возможности наесться досыта не скрашивала ее одиночества. Через несколько дней она не выдержала и стала брать еду с собой в библиотеку. Обширная библиотека находилась в подземелье под башней. Ириане приходилось таиться от строгих библиотекарш, запрещавших есть в читальных залах. Ее спутниками были только совы, вырезанные в камне, и юркие бастинские кошки, которые внезапно появлялись, терлись о ее ноги и так же внезапно исчезали. Потом Ириана втянулась в занятия, перезнакомилась с другими ученицами и как-то незаметно вернулась в трапезную, где теперь встречала много знакомых лиц. Большой зал перестал казаться ей чужим. Ей нравилось, когда ее окликали, она смеялась чужим шуткам и чувствовала себя все увереннее. А в библиотеку ходила, лишь когда требовалось что-то почитать к занятиям. Она потрепала девчонку по плечу и шепотом сообщила: – Утром Повариха пекла миндальное печенье. Я учуяла запах, когда выходила. Попроси у нее от моего имени шесть штук. Четыре возьмешь себе, а два отнесешь ко мне в комнату. Она весело подмигнула ученице. Девчонка просияла и торопливо закивала. Повариха, пожалуй, стала первой здешней подругой Ирианы. У этой женщины, конечно же, было имя, но ее все звали Поварихой. Заметив, что Ириана ест в одиночестве, Повариха незаметно подкладывала ей дополнительные куски, приносила еду в комнату и даже в ее любимый тайный уголок в библиотеке. В прошлом году Ириана отплатила Поварихе за доброту, вылечив ее внучку от коварной болезни, вгрызавшейся в легкие. Теперь, увидев Ириану, Повариха не могла сдержать слез благодарности, а Ириана взяла за правило раз в месяц навещать и осматривать девочку. Когда она уедет, нужно будет перепоручить внучку Поварихи заботам другой целительницы. Вырваться из жизни, которую она здесь построила… Это будет непросто и оставит после себя сильное чувство вины. Продолжая шмыгать носом, ученица понеслась по винтовой лестнице вниз. Ириана проводила ее взглядом, затем поглубже вдохнула и пошла в кабинет Хазифы. – Ну как, молодой адарланец будет снова ходить? – вместо приветствия спросила верховная целительница, вопросительно изогнув седые брови. Ириана опустилась на знакомый стул, еще хранивший тепло юной ученицы. – Будет. Его случай очень похож на то, что я врачевала минувшей зимой. Но без сложностей не обойдется. – С чем они связаны? С особенностями увечья или с тобой? – Я вела себя… отвратительно, – покраснев, призналась Ириана. – Этого следовало ожидать. Ириана отерла вспотевший лоб: – Мне даже стыдно тебе рассказывать про свое поведение. – Тогда не рассказывай. В следующий раз будешь держаться как надо, и мы сочтем урок усвоенным. Ириана ссутулилась, вытянув саднящие ноги. Половину пола в кабинете Хазифы занимал вытершийся красно-зеленый ковер. Сколько бы служанки ни умоляли ее, верховная целительница отказывалась заменить его новым. Если ковер верно служил пяти ее предшественницам, послужит и ей. Ириана уперлась затылком в мягкую спинку стула, глядя на безоблачное небо за окнами кабинета. – Думаю, я смогу его исцелить, – сказала она не столько Хазифе, сколько себе самой. – Если он будет мне помогать, я поставлю его на ноги в полном смысле слова. – А он готов тебе помогать? – Сегодня и он вел себя не лучшим образом. Возможно, у адарланцев это в характере. – Когда ты снова к нему пойдешь? – усмехнулась Хазифа. Ириана мешкала с ответом. – Но ты ведь пойдешь, правда? – напирала верховная целительница. Ириана царапала ногтями выцветшую обивку подлокотников. – Мне было тяжело. Тяжело смотреть на него. Слушать его речь и… – Ее рука замерла. – Но ты права. Я обязательно постараюсь. Хотя бы ради того, чтобы Адарлан не занес меня в число своих врагов. – Думаешь, такое возможно? – У этого адарланца могущественные друзья, которые могут оказаться злопамятными. И спутница, с которой он прибыл в Антику, – новый капитан королевских гвардейцев. Ее отец родом отсюда, а она служит Адарлану. – И о чем это тебе говорит? Хазифа учила ее во всем видеть урок, каждое событие воспринимать как испытание. – О том… – Ириана шумно выдохнула. – О том, что я знаю меньше, чем предполагала. Но я вовсе не намерена прощать любые их злодеяния. В жизни ей встречалось немало плохих людей. В Иннише она жила среди них, прислуживала им. Но господин Эстфол к таким не относился. Ириана поняла это интуитивно, заглянув в его карие глаза. Да и его угрюмая спутница не была злодейкой. А учитывая возраст адарланца… Он был еще мальчишкой, когда прежний король творил те зверства. Конечно, потом, поступив на королевскую службу, Шаол мог внести и свою лепту, причем немалую. От этой мысли все внутри Ирианы переворачивалось, однако… – Когда я осматривала его спину… Он утверждает, что ему нанесли магический удар.