Читатель! Верно, нет сомненья, Что не одобришь ты Конёва рассужденья; Но с самой древности, в наш даже век, Не так ли дерзко человек О воле судит Провиденья, В безумной слепоте своей Не ведая его ни цели, ни путей? Белка[115] («У Льва служила Белка…») У Льва служила Белка, Не знаю, как и чем; но дело только в том, Что служба Белкина угодна перед Львом; А угодить на Льва, конечно, не безделка. За то обещан ей орехов целый воз. Обещан – между тем все время улетает; А Белочка моя нередко голодает И скалит при царе зубки́ свои сквозь слез. Посмотрит: по лесу то там, то сям мелькают Ее подружки в вышине; Она лишь глазками моргает, а оне Орешки знай себе щелкáют да щелкáют. Но наша Белочка к орешнику лишь шаг, Глядит – нельзя никак: На службу царскую то кличут, то толкают. Вот Белка наконец уж стала и стара, Царю наскучила: в отставку ей пора. Отставку Белке дали, И точно, целый воз орехов ей прислали. Орехи славные, каких не видел свет; Все на отбор: орех к ореху – чудо! Одно лишь только худо — Давно зубов у Белки нет. Щука На Щуку подан в суд донос, Что от нее житья в пруде не стало; Улик представлен целый воз, И виноватую, как надлежало, На суд в большой лохани принесли. Судьи́ невдалеке сбирались; На ближнем их лугу пасли; Однако ж имена в архиве их остались: То были два Осла, Две Клячи старые да два иль три Козла; Для должного ж в порядке дел надзора Им придана была Лиса за Прокурора. И слух между народа шел, Что Щука Лисыньке снабжала рыбный стол; Со всем тем, не было в судья́х лицеприязни, И то сказать, что Щукиных проказ Удобства не было закрыть на этот раз. Так делать нечего: пришло писать указ, Чтоб виноватую предать позорной казни И, в страх другим, повесить на суку. «Почтенные судьи́! – Лиса тут приступила. — Повесить мало, я б ей казнь определила, Какой не видано у нас здесь на веку: Чтоб было впредь плутам и страшно и опасно — Так утопить ее в реке». – «Прекрасно!» — Кричат судьи́. На том решили все согласно И Щуку бросили – в рекý! Кукушка и орел[116]