Орел пожаловал Кукушку в Соловьи. Кукушка, в новом чине, Усевшись важно на осине, Таланты в музыке свои Выказывать пустилась; Глядит – все прочь летят, Одни смеются ей, а те ее бранят. Моя Кукушка огорчилась, И с жалобой на птиц к Орлу спешит она. «Помилуй! – говорит. – По твоему веленью Я Соловьем в лесу здесь названá; А моему смеяться смеют пенью!» «Мой друг! – Орел в ответ. – Я царь, но я не Бог. Нельзя мне от беды твоей тебя избавить. Кукушку Соловьем честить я мог заставить; Но сделать Соловьем Кукушки я не мог». Бритвы[117] С знакомцем съехавшись однажды я в дороге, С ним вместе на одном ночлеге ночевал. Поутру, чуть лишь я глаза продрал, И чтó же узнаю? – Приятель мой в тревоге: Вчера заснули мы меж шуток, без забот; Теперь я слушаю – приятель стал не тот. То вскрикнет он, то охнет, то вздохнет. «Что сделалось с тобой? мой милый!.. я надеюсь, Не болен ты». – «Ох! ничего: я бреюсь». «Как! только?» Тут я встал – гляжу: проказник мой У зеркала сквозь слез так кисло морщит рожу, Как будто бы с него содрать сбирались кожу. Узнавши наконец вину беды такой, «Что дива? – я сказал. – Ты сам себя тиранишь. Пожалуй, посмотри: Ведь у тебя не Бритвы – косари; Не бриться – мучиться ты только с ними станешь». «Ох, братец, признаюсь, Что Бритвы очень тупы! Как этого не знать? Ведь мы не так уж глупы; Да острыми-то я порезаться боюсь». «А я, мой друг, тебя уверить смею, Что Бритвою тупой изрежешься скорей, А острою обреешься верней: Умей владеть лишь ею». Вам пояснить рассказ мой я готов: Не так ли многие, хоть стыдно им признаться, С умом людей боятся И терпят при себе охотней дураков? Сокол и червяк В вершине дерева за ветку уцепясь, Червяк на ней качался. Над Червяком Сокóл, по воздуху носясь, Так с высоты шутил и издевался: «Каких ты, бедненький, трудов не перенес! Что ж прибыли, что ты высоко так заполз? Какая у тебя и воля, и свобода? И с веткой гнешься ты, куда велит погода». «Тебе шутить легко, — Червяк ответствует, – летая высоко, Затем, что крыльями и си́лен ты, и крепок; Но мне судьба дала достоинства не те: Я здесь, на высоте, Тем только и держусь, что я, по счастью, цепок!»