— А где остальные? — спросила я. — Кто-то в кухне, кто-то на чердаке, — ответил Сванте. — А остальные во дворе. Беньямин подстрелил кабана, которого пытается пожарить. Там же мокро до чертиков, вот они и взяли несколько стульев из кухни и окунули в жидкость для розжига — так что теперь наверняка разгорелось. Я повела Лу через дверь веранды на задний двор. И там, в саду, в свете костра, стояли все мои собутыльники, словно бы я и не расставалась с ними. Там был Беньямин, взъерошенный и раскрасневшийся, Юнас, который отгонял всех от огня, и компания громко смеющихся молоденьких девчонок. А я и сама не знала, обрадовалась я или расстроилась, увидев их. Все они напоминали мне о мире, который я оставила позади и который уже никогда не будет прежним. Я не понимала, что чувствую — облегчение или грусть. Лу, покачиваясь, подошла к остальным, и я услышала, как она советует Юнасу подлить еще смеси для розжига. Иначе огонь скоро потухнет. Юнас сделал, как она сказала, и языки пламени поднялись почти до небес. Не знаю, долго ли я простояла так, но достаточно долго, чтобы Ребекка успела очнуться, потому что теперь она вышла во двор и встала рядом со мной. Она никак не отреагировала на мое возвращение — вероятно, была слишком пьяна, чтобы сообразить, что я вообще отсутствовала. — Какой огонь, а? — сказала она. — Самый крутой костер, который я видела. Я кивнула. Стало ясно, что никакого кабана попробовать не удастся — огонь уже запалил шкуру, и туша вовсю горела. — Рассказывай, — велел Юнас, когда мы снова вернулись в дом и расселись на полу в комнате рядом с гостиной. Ему пришлось почти кричать, потому что Сванте сделал музыку очень громко. — Как у тебя дела? — У меня все хорошо, — ответила я. — Но больше всего мне хочется выбраться оттуда и самой о себе позаботиться. — Скоро все так и будет. Юнас зажег две сигареты и протянул мне одну. Мой взгляд упал на его руку. Я вспомнила все те моменты, когда эта рука осторожно ласкала мое тело. — Даже не знаю, — сказала я и затянулась. — Не знаю, хватит ли у меня на это нервов. — Хватит, — уверенно ответил Юнас. — Ты самый сильный человек из всех, кого я знаю. — Все остальные, кого ты знаешь, более или менее сумасшедшие, — усмехнулась я. — Что верно, то верно, — ответил Юнас и улыбнулся. — Так когда ты вернешься? — Точно не знаю. — Ты сообщишь мне? В смысле, когда выйдешь? Я кивнула и почувствовала, что так и сделаю. Четыре часа спустя мы ушли с вечеринки. Я сказала Лу, что никто из нас не в состоянии вести машину до «Чудного мгновения», мы слишком перепились. Наше дело плохо. Франс составит заявление в полицию и… — Франс побоится на нас нажаловаться, ты же сама понимаешь, — сказала Лу. Но почему мы должны спать в машине, недоумевала она, если мы можем вернуться в магаз? Я вспомнила обо всем том, что случилось со мной, когда я отключалась в магазе, и сказала, что знаю местечко получше. 35 Они снова похоронили кошку — положили деревянный ящик в яму и засыпали землей. — Ничего не нашли, да? — произнес знакомый голос со стороны веранды, когда они пошли к машине. Чарли подняла глаза. Это был Давид Юландер. Он стоял рядом с Фридой, держа в руке чашку чая, которую протягивал ей. Стало быть, она уже проснулась. — Давид, — сказала Чарли. — Нам нужно поговорить с Фридой наедине. Давид снова зашел в дом, а Чарли сделала знак Грегеру держаться в сторонке. — Фрида… — начала Чарли. Она прервала себя и указала на мебель из ротанга на веранде. — Мы можем сесть? Я должна задать тебе трудный вопрос. Они сели, и Фрида натянула на себя плед. Чарли собралась с духом и продолжала: — Фрида, случалось ли, что ты… трясла Беатрис? Фрида не ответила. Она смотрела на крыльцо, откуда пятью днями ранее пропала ее дочь. Или она знает, где дочь? Где-то в саду? Или в воде? — Фрида! — окликнула Чарли. — Скажи что-нибудь. Фрида уронила чашку на каменный пол. Та разлетелась на множество осколков, но Фрида даже их не заметила. — Фрида! — снова окликнула ее Чарли. — Ты в порядке? Фрида покачала головой. — Давит… — прошептала она, приложив руку к голове, потом к груди. — Очень… больно. — Постарайся дышать спокойнее, — посоветовала Чарли, слыша, что дыхание у Фриды стало поверхностным. — Не могу, — проговорила Фрида. — Не могу вдохнуть. Чарли позвала Грегера. — Позови Густава. Быстро. В ту же минуту на лестнице появились Густав и Шарлотта. Густав начал говорить что-то про осквернение могилы, но осекся, когда увидел, что Фрида задыхается. — Что происходит? — спросил он. — Полагаю, нам надо срочно везти ее в больницу, — ответила Чарли. — Я поеду с ней, — сказала Шарлотта. Чарли взглянула на Густава — похоже, он считал совершенно естественным, что с его женой поедет Шарлотта, а не он. Фрида по-прежнему тяжело дышала, когда они сели в машину. В зеркало заднего вида Чарли заметила, как Фрида положила голову на плечо Шарлотте и что-то прошептала. — Что ты говоришь? — переспросила Шарлотта. — Я говорю, что я ничего не сделала, — прошептала Фрида. — Я люблю свою доченьку. Шарлотта погладила ее по руке и шепнула ей, что знает. Чарли подумала о их прошлом — о шрамах на руках Шарлотты, о происхождении Фриды. Они обе совершили путешествие из тьмы к… да, к чему? «Память на запахи самая мощная», — подумала Чарли, когда они вошли в отделение срочной психиатрической помощи, и запах дезинфицирующих средств сразу вызвал у нее в сознании образ Юхана на больничной койке. «К сожалению, с твоим другом все очень серьезно». Буквально через несколько минут к ним в холл вышел врач. Дыхание Фриды стало чуть-чуть спокойнее, но она по-прежнему была очень бледна и держала руку на груди. — Пер, — проговорила она при виде врача, — я не могу вдохнуть. Чарли взглянула на халат врача — бейджа с именем там не было. — Она бывала тут раньше, — сказала Чарли, когда они, оставив Фриду и Шарлотту, шли к машине. — Да, — кивнул Грегер, — это очевидно. — Стало быть, то, что сказала Мадлен Сведин — что Густав рассказывал ей о психических проблемах Фриды, — может быть правдой. — Что ты делаешь? — спросил Грегер, когда Чарли достала телефон. — Звоню Густаву. Мы больше не можем тратить на это время. Она подняла ладонь, когда Грегер хотел что-то сказать, потому что Густав снял трубку. — Как она? — спросил он, не здороваясь. — Не очень. Шарлотта осталась там с ней, они сейчас беседуют с врачом.