— Зажги свет, — буркнула она. — Тут нет электричества. Я разыскала спички на полочке над старинной дровяной плитой и зажгла свечи, по-прежнему воткнутые в винные бутылки на столе. В корзине и у камина в гостиной еще остались дрова. Я разожгла огонь, и мы устроились перед камином, тесно прижавшись друг к другу. — Я могла бы здесь жить, — сказала Лу и погладила меня по волосам. — Могла бы остаться тут с тобой. — А как же салон? — спросила я. — Салон и твоя мама? — Она может тоже приехать сюда. Народ ведь и тут стрижется, правда? Мы могли бы купить этот дом, — продолжала Лу. — Устроить салон в подвале. — В этом доме нет подвала, — вставила я. — Тогда в какой-нибудь другой комнате, — ответила Лу. — Ты не могла бы показать мне дом? Я провела ее в спальню на первом этаже — комнату с детскими обоями и полкой с отсыревшими книгами. — Здесь она и жила? — спросила Лу. — Эта твоя приятельница. — Да, наверное. Но потом Лу захотела осмотреть второй этаж. Ведь здесь есть еще один этаж? Я ответила, что есть, но сама я никогда там не бывала. — Почему? — Потому что… говорят, она там умерла — Бетти Лагер. — Ты что, боишься? Я ответила, что не боюсь, но идти туда мне не хочется. Но Лу захотелось обязательно подняться и посмотреть. Она заявила, что мои разговоры только возбудили ее любопытство. Взяв с собой две стеариновые свечи, мы стали подниматься по крутой лестнице наверх. Лу шла впереди, шатаясь из стороны в сторону. — Тут тоже жил ребенок, — сказала Лу, когда мы заглянули в комнату слева от лестницы на втором этаже. — У нее были еще дети? — Насколько я знаю, нет. — Тут что-то развалилось, — заметила она, осветив лежащие на полу доски. — Или что-то сооружали и не закончили, — ответила я и подошла к окну. За окном темнело ясное усыпанное звездами небо. Я вспомнила, как много раз искала убежища в этом доме, когда на папу накатывало. В основном это случалось летом, когда солнце почти не заходило. Сейчас, в темноте, все казалось другим. Когда я обернулась, Лу не было. — Лу! — крикнула я. Ответа не последовало. Я вышла в холл, остановилась, закрыла глаза и прислушалась, но услышала только свое взволнованное дыхание. Когда я огляделась, то увидела ее — Бетти Лагер в красном платье. Танцуя, она приближалась ко мне. — Что с тобой? — крикнула мне вслед Лу, когда я кубарем скатилась по лестнице. — Я же пошутила! — Брось, — сердито буркнула я, когда она спустилась и положила руку мне на плечо. Внезапно я почувствовала, что протрезвела. — Прости, — сказала Лу. — Но в этом платье есть что-то такое. Видишь, как оно на мне сидит? Она прокрутилась на месте. — Согласись, что оно чертовски мне идет. Я сказала, что сидит-то оно, может, и хорошо, но все же это неправильно, что она надела платье Бетти, это неуважение, она должна его снять. Лу вздохнула и стащила платье через голову. — И надень свою обычную одежду, — сказала я. — Тут чертовски холодно. — Все осталось наверху, — ответила Лу. — Так сходи принеси. — А ты пойдешь со мной? Пока Лу переодевалась, я оглядела комнату. На этажерке под скатом крыши стояли фотографии в рамках. Я включила фонарик на телефоне и стала их рассматривать. — Боже мой! — прошептала я. — Вот чертовщина! — Что? — спросила Лу. — Что такое? — Посмотри сама, — ответила я, протягивая ей фотографию и мобильник. — Видишь, кто это? — Вижу, — пробормотала Лу. «Просто свихнуться можно», — подумала я, разглядывая снимок женщины с ребенком на руках на фоне заросшего сада. Похоже, фотография была снята в одно время с той, которую мы нашли в письме «мамы» — и которую она хотела отослать назад, потому что ей было слишком больно на нее смотреть. Бетти Лагер была ее дочерью, и это значит, что… да, это значит, что женщина-полицейский, с которой я познакомилась в то лето, когда пропала Аннабель… она приходится той бедной женщине внучкой. — Как она умерла? — спросила Лу. — Что случилось с Бетти Лагер? Мы подкинули в огонь новых поленьев, и теперь она лежала, положив голову мне на колени, протянув руки к огню. Я ответила, что точно не знаю — слышала разные версии, от самоубийства до передозировки. — Разве это не одно и то же? — спросила Лу, повернув ко мне лицо. — Может быть. — А дочка? Что сталось с ее девочкой? — Она уехала из этих мест. Ты чего? — спросила я, заметив, что Лу плачет. — Все это так ужасно, — всхлипнула Лу. — Просто кошмар какой-то. Мне показалось так странно — плакать о людях, которых даже никогда не видел. Я не знала, что сказать, просто гладила ее по волосам, пока не догорел огонь в камине и она не заснула. 37 В доме в Хаммарё не горел свет, но о том, чтобы подождать до завтра, речи быть не могло. Им открыла Шарлотта Юландер. — Почему вы приехали в такое время? — спросила она, плотнее запахиваясь в халат. — Нам нужно поговорить с Густавом, — сказала Чарли. — Его нет дома, — ответила Шарлотта. — Здесь только я и Фрида. Ее отпустили домой, дали успокоительное, так что я… я здесь с ней, чтобы она не была одна.