– Сковородка моя! А трещинки эти без меня появились. – Ага! – обрадовался Егор. – Значит, можно предположить, что этой сковородкой кого-то ударили по голове совсем недавно! – Ну… Наверное. – Позвольте, баба Галя, все-таки изъять у вас вещественное доказательство случившегося прошлой ночью преступления. – Это мою сковороду, что ли? – озадачилась баба Галя. – Ну, изымай, твое право. А вернешь потом? В голосе ее слышалась надежда. И Егор не стал разочаровывать старуху: – Обязательно верну! О том, что улики по делу об убийстве обязательно передавались впоследствии в хранилище, он решил бабе Гале пока что не говорить, чтобы заранее не расстраивать пожилую женщину. Да и вообще, что-то подсказывало Егору, что пока в отделении хозяйничает Боров, особенных проблем с возвращением этой сковороды ее законной владелице не возникнет. Не любил начальник здешнего отделения обременять себя излишней волокитой. Возможно, в чем-то он был даже и прав. Когда все немного успокоились, а Егор позавтракал, то он набрался смелости и предложил Тане выйти, чтобы поговорить, а заодно и подышать свежим воздухом во дворе. Но хотя намеревался поговорить с ней об одном, когда они остались наедине, заговорил совсем о другом: – Очень занятная ситуация получилась прошлой ночью в Подберезье, – сказал он. – Некто, вызвавший тебя для разговора к часовне, на свидание не явился. Зато слева неподалеку от часовни был нами обнаружен труп, а справа от часовни в снегу валялась сковородка, в которой баба Галя признала свою собственность. Вероятно, укравший сковородку человек он же пригласил тебя на свидание. – Филинов? – Он самый. А другой пытался ему в этом помешать, как мне кажется, весьма решительно. – Но сковородка пропала у бабы Гали раньше, чем появилась записка. Вряд ли Филинов толокся возле ее дома целые дни напролет. – Не могло такого быть, чтобы записку она просто сначала не заметила? Но Таня категорически это отрицала. – Значит, будем рассуждать о том, что знаем точно. В Подберезье произошло следующее… Около половины восьмого вечера, когда мы еще только собирались ехать к Подберезье, двое местных молодых людей – Даня и его невеста Арина решили покататься на автомобиле. Своей машины у них не было, они позаимствовали чужую и поторопились укатить на ней прочь из Подберезья. Но, проезжая мимо церкви, а это было где-то без четверти восемь вечера, они заметили, что на ступенях часовни идет сражение. Дрались двое, наш Михаил Потапович Филинов с неким неизвестным, модно и стильно одетым мужчиной с внешностью недавно откинувшегося зэка. Это может быть важно, а может, и ничего не значить. Таня слушала внимательно. Но всякий раз, когда Егор произносил имя Филинов, у нее по телу шла дрожь. – Теперь второй момент: этот Михаил Потапович появился в Подберезье в тот же день, что и ты оказалась в Диковинно. Между этими двумя населенными пунктами есть хорошая автомобильная дорога, по которой из одного пункта в другой можно добраться минут за пятнадцать, а то и за десять. Кроме того, в вещах покойного Филинова был обнаружен собачий ошейник с электроуправлением. К тому же изначально у Филинова при себе была собака, которая, по словам хозяйки дома, исчезла сразу же после первого нападения, случившегося на тебя. – На меня напала дикая собака. – У дикой собаки на шее не может быть электрического ошейника. – Да, понятно, и ты прав, мы об этом уже говорили. – Ошейник в сумке Филинова плюс собака, которую он держал в конуре по приезде и которая исчезла сразу же после нападения на тебя, – уверен, именно Филинов и стоял за первым покушением на твою жизнь. – Но почему? – Почему во второй раз он решил испробовать другой способ? Скорей всего Филинов не рискнул второй раз использовать то же оружие, и бедная собака была скорей всего им либо уничтожена… – Ой, не надо! – Либо отпущена хозяином на все четыре стороны, что менее вероятно, но тоже возможно. Так или иначе, эти две улики указывают именно на Филинова. Поэтому я смею предположить, что Филинов и стоит за покушениями на тебя. По крайней мере, к первому он точно причастен. – Но я никогда не видела этого человека! Понятия не имею, кто он такой! – К сожалению, тут я не сильно могу тебе помочь. С этим Филиновым не все так просто. Кое-что мне удалось узнать про него по своим каналам, но, увы, совсем немного. Нашу страну он покинул почти двадцать лет назад, долгое время жил в Латинской Америке, где именно, определить пока что не удалось. Чем он там занимался, тоже неясно. Нужно сделать запрос через консульство, а на это нужно время. Тем не менее около полугода назад он вернулся, сразу же купил квартиру в одной из элитных новостроек, в которой и поселился. Ни в чем предосудительном замечен не был, бизнес не вел, женат не был, детей не имеет. Одинокий холостяк, сколотивший состояние где-то в далеких странах, вернулся в Россию, чтобы спокойно доживать тут остаток своих дней. – Странно, – заметила Таня. – Обычно бывает иначе. Состояние заколачивают на наших просторах, а стариться хотят в теплых странах. Что-то не так с этим Филиновым! У него в России явно было какое-то дело, какой-то свой интерес, ради которого он и вернулся! – Это все мы выясним, – заверил ее Егор. – Как только полицейские найдут, вернут и осмотрят его тело, мы уже многое поймем про этого человека. Вполне возможно, что его биография окажется несколько иной. Потому что паспорт соврать еще может, а вот отпечатки пальцев – это уж извините. Тут он заметил, что Таня как-то уж очень бойко притопывает и приплясывает на снегу, и устыдился. Вытащил девушку из теплого дома, не позволив даже толком одеться. На ногах тонкие тапочки. На плечах курточка. Вон у нее уже и кончик носа покраснел, ежится, морщится, но ничего ему не говорит, крепится. – Вернемся домой? – предложил он. – А то, я вижу, ты совсем замерзла. Закончить разговор мы можем и там. Он понял, что поступил правильно, когда увидел, как быстро подбежала Таня к теплой печи, как прижалась к ней всем своим телом, пытаясь согреться. – Мне так страшно, что я все время мерзну, – сказала она, словно оправдываясь. – А что это вы там делаете? Вопрос был адресован Саше со Славой, которые положили на стол лист бумаги с конвертом. Это было письмо, найденное в кармане мертвого Филинова прошлой ночью. Егор порадовался, увидев, что ребята, работая с найденным на месте преступления предметом, предположительно уликой, вооружились перчатками. Вчера в суматохе письмо, бережно вложенное Егором в файлик, оказалось у Саши со Славой. Егор рассчитывал, что закончит объяснения с полицией быстро, вернется, и они вместе успеют изучить содержимое письма. Но изучать его выпало одним лишь Саше со Славой. – Что там? – с любопытством спросил Егор. – Есть что-нибудь интересное? – И да и нет. А вообще, это письмо бабушки своей внучке, которую она явно очень любит и ласково называет Плюшкой. Услышав эту фразу, Таня вздрогнула и мигом отлипла от печки. – Как ты сказал, бабушка ее называет? – Плюшка. Саша улыбнулся, но девушка не ответила на эту улыбку. – Покажи мне это письмо! – потребовала Таня столь категоричным тоном, что все удивились. – Пожалуйста, – ответил Саша. – Смотри, читай. Для этого мы сюда письмо и принесли. Но Таня его уже не слушала. Подбежав к столу, она порывистым движением схватила письмо, совсем не заботясь о том, что испачкает улику своими отпечатками. Егор с огорчением констатировал этот факт. Увы, его любимая девушка была не так уж идеальна. Впрочем, идеальных людей и не бывает. Да и кому она нужна, эта идеальность? Жить с ней невыносимо. В человеке все должно быть гармонично. И его достоинства должны в полной мере уравновешиваться недостатками. К сожалению, Егор не смог в полной мере обдумать эту важную для себя мысль, потому что Таня внезапно выронила из рук письмо и начала сползать на пол. Когда Егор подбежал к ней, то понял, что любимая находится в полуобморочном состоянии. Руки у Тани были холодны, словно лед. В лице не было ни кровинки. А белые губы безмолвно шевелились, словно у девушки не было сил, чтобы вытолкнуть из себя хотя бы один звук. Глава 11 Впрочем, обморок долго не продлился. У Тани было еще великое множество дел, которые ей предстояло переделать. Так что Таня пришла в себя довольно быстро. Несколько глотков воды придали ей сил, и она смогла заговорить: – Это мое!.. – воскликнула она, протягивая дрожащую руку в направлении конверта с письмом. – Это мне! – Что твое? Что тебе? – Письмо адресовано мне! Это моя бабушка его написала! Для меня! После этого заявления возникла пауза. Все мужчины недоверчиво смотрели на Таню. Даже в лице бабы Гали, которое выглядывало из-за их спин, читалась жалость, словно Таня была тяжело больна и бредила. – Бедная девочка, – пробормотала женщина. – Сколько тебе пришлось пережить. Неудивительно, что теперь тебе то любимый муж, то бабушка всюду мерещатся. – Нет! – помотала головой Таня. – Мужа я никогда не любила. И да, мне он чудится. А вот бабушку я обожала, но до сегодняшнего дня она мне, как вы это говорите, не чудилась. Да и сейчас мне ничего не чудится. Я точно знаю, это письмо бабушка написала мне! Это ее почерк! И Плюшка – это я! – Детонька! Тростиночка! Какая из тебя плюшка? Плюшка – это булочка. А ты скорее худышка! – Бабушка так меня называла, – упрямо произнесла Таня, сжимая кулачки от злости, что ее словам никто не верит. – Бабушка в шутку звала меня Плюшкой. Не сейчас, а в детстве. В детстве я была очень пухленькая и любила сдобу, особенно плюшки, которые пекла бабушка. Начиталась «Карлсона» и клянчила у бабушки плюшек. Она мне пекла булочки, говорила, что это плюшки, и я все время их просила. Вот она меня и прозвала Плюшкой. – Гхм! – кашлянул Слава. – Допустим, письмо для тебя. И откуда в кармане Филинова взялось адресованное тебе письмо? Он его у тебя украл? – Нет. Я никогда не получала от бабушки писем. – Судя по цвету бумаги и чернил, этому письму уже не один год.