Девушка зашла в отделение полиции как обычно — без двадцати восемь. Не успела она отметиться в журнале, капитан схватил ее под руку и увел подальше от любопытных глаз и ушей. — У меня для тебя важное задание, стажёр, — негромко сказал он. Валюшкина настороженно слушала. — С сегодняшнего дня помогаешь москвичам. Мне надо чтобы ты вошла к ним в доверие и потом докладывала о всех их планах. Девушка оторопело уставилась на интригана. — Извините, Виталий Егорович, — тихо ответила она, — но я не буду шпионить. Опять Панин почувствовал накатывающее волной раздражение. — Да ну почему сразу шпионить, деточка? — вдруг весело спросил он. — Не шпионить, а помогать своему отделу полиции избавиться от москвичей. — Нет, — стажерка не могла согласиться, во-первых: крысятничать ниже ее достоинства; а во-вторых — это опасно. Панин побагровел от злости, но тем не менее продолжал говорить с улыбкой. — Детка, а ты когда к нам в отдел пришла, статут внимательно читала? Тебе пункт “моральные устои” ни о чем не говорит? Валюшкина понятия не имела о чем толкует начальник, куда клонит. — Ну чего глазёнки вытаращила, а? Луп-луп, — передразнил он девушку, моргнув несколько раз. — Когда с капитаном Колмаковым кувыркалась о статуте, наверное и не вспоминала, да? Пришла очередь стажерки краснеть, она потупила глаза в пол и не могла совладать со стыдом, который окрасил в пунцовый не только щеки, но и уши. — Ая-яй, — отчитал ее словно школьницу капитан, — это же какое пятно на репутацию. А тебе здесь еще работать и работать. Так что решай, стажер. Но Валюшкина так и не решила, в коридоре послышались гулкие шаги, кто-то поднимался по лестнице. Панин осторожно выглянул и расплылся в лицемерной улыбке. Максим легко перескакивал ступени и заметив капитана кивнул в приветствии. Он хотел пройти мимо, а не тут-то было. — Доброе утро, как настроение? — поинтересовался капитан, загородив своей тушей проход. — Спасибо, прекрасное, — слукавил Дорошев. Спалось ему плохо, ко всему прочему по дороге он не нашел ни одной приличной кофейни. Утро без моккачино с двойной дозой кофеина не могло быть добрым. — А я вам помощника нашел! — Виталий Егорович обернулся, чтобы представить стажёрку, но той и след простыл. Девушка обладала уникальной способностью исчезать незаметно. — Вы знаете, мне помощник не нужен. Мы и сами неплохо справляемся, — отверг предложение Панина Максим и попытался пройти мимо. — Ну как же не надо?! — воскликнул Виталик. — Еще как надо! Потом мне еще спасибо скажите! Это стажер, у нас тут их много, всё равно без дела болтаются, а то хотя бы какая-то польза будет. Принести, подать, как говорится, ксерокопию какую сделать. А ксерокс у нас работает только на первом этаже! В архив сгонять — это на соседней улице. Так что вам помощник просто необходим! Молодой следователь задумался, в словах капитана присутствовал смысл. — Ну хорошо, — нехотя, но всё же согласился он. — Отлично, — обрадовался Панин. — Вы кофе предпочитаете или чай? — Пожалуй, от крепкого кофе не откажусь, — теперь капитан казался Максиму не таким уж безнадежно потерянным. Виталик раболепно прошаркал по коридору, пропуская вперед московского гостя, а сам побежал искать запропастившуюся не пойми куда Валюшкину. Он заглядывал во все кабинеты, бормоча недовольно: “где же эта убогая?” В курилке спросил у сотрудников: — Овечку не видели? — Неее, — ответил веселый опер, изображая блеяние. — Ага-га! — загоготал Панин, оценив шутку. — Дурачье! К его же удивлению, Овечка оказалась на своем рабочем месте. — Вот ты где! — снова укоряюще произнес капитан. — А я тебя по всему отделу ищу! Валюшкина обреченно вздохнула и отложила бумаги. — Давай, вставай! Я договорился! Вставай-вставай! — настойчиво повторил капитан, стажерка не спешила подниматься. Не хотелось, наверное, прослыть в отделе распутницей, о ней и так коллеги нелестного мнения, поэтому всё же подчинилась. — Давай, живее, — Панина раздражала ее медлительность, он схватил ее под локоть и поволок за собой. Валюшкина слабо сопротивлялась, недовольно зыркая в сторону хама. — Ну что ты всё время как муха сонная! Поживее надо, стажер! Так, гляди, женихов всех разберут, пока ты пошевелишься! Я же о тебе забочусь! Шанс тебе даю, прояви себя перед москвичами. А этот красавец какой молодой — капитанчик! Про своего Колмакова мигом забудешь! В мгновенье ока со стажеркой произошла странная метаморфоза, мышцы ее одеревенели, лицо исказила ненависть. Панин присел от неожиданности и инстинктивно подался назад, чувствуя, что перешел все границы; еще одно слово и девчонка накинется с кулаками. Мгновение пролетело и стажерка снова стала прежней, безропотной овечкой, потупила глаза в пол. — Эх ты! — к Виталику вернулась уверенность. — Тоже мне, бедная овечка. Иди, давай. Перед тем как зайти в кабинет, который предоставили москвичам, капитан завел подчиненную в столовую и всучил электрочайник, три чашки, упаковку кофе и коробку рафинированного сахара. Довольный потер ладошки и знаком велел девушке следовать за ним. — Вот! — указал он Максиму на Валюшкину, с трудом удерживающую предметы. Еще минута и пирамида из чайника, сахара, кофе и чашек рассыпется. — Стажер! — представил ее Панин. Пирамида всё же рухнула, Дорошев среагировал молниеносно, успев поймать керамические чашки и чайник, а вот все остальное упало на пол и рассыпалось. Виталий Егорович всплеснул недовольно руками: — Вот же… растяпа! — из уст любителя сквернословить это звучало почти как комплимент. Валюшкина растерянно присела на корточки и принялась сгребать руками кофе. — Не беспокойтесь, — попытался остановить ее Максим и засуетился в поисках инвентаря для уборки. Довольный Панин, руки в боки, тихо посмеивался, наблюдая неловкую сцену. — Ну, оставлю вас, — загадочно подмигнул он и добавил у двери. — Вы с ней построже, так она девка смышленая. Кстати, именно стажер помогала в расследовании убийства на вокзале. Виталик вышел в коридор и довольно потер ладошки — дело в шляпе. Молодые люди закончили наводить порядок, видимо не судьба сегодня взбодриться чашечкой кофе. — Максим, — протянул руку мужчина. — Алена, — по простому ответила девушка и впервые за долгие месяцы улыбнулась. Спасите наши туши Алёне по жизни не везло, в школе одноклассники порой жестоко издевались над тихоней, она терпела. На выпускном все ребята дружно бойкотировали ее присутствие, будто и не было вовсе. Алёна и это пережила. В институте тоже не заладилось, одногруппники поначалу пытались подружиться с затворницей, вскоре оставили попытки, предпочитая не замечать. Правда, преподаватели любили тихую, ответственную и смышленую студентку Валюшкину за то, что удобная. Пять лет она штудировала юриспруденцию, закончив юрфак с красным дипломом. А ведь Алёна была далеко не дура, могла бы построить успешную карьеру на адвокатском поприще, как и хотела изначально. Но вернулась в родной город и отправилась на стажировку в полицию. Зачем она это сделала, почему? Сама не знала. Может-быть поняла, что адвокат из нее выйдет никакой, а так хотя бы по специальности начнет работать. Но и здесь отчего-то Алену невзлюбили. Панин откровенно говоря, терпеть не мог, коллеги либо не замечали, либо насмехались. И лишь оперуполномоченный капитан Олег Колмаков сумел разглядеть в серой мышке молодую привлекательную особу. Два месяца назад праздновали чье-то День рождение, начали еще в кабинете Панина, продолжили в ресторане, а закончили в квартире Колмакова. Утром он проснулся и обнаружил рядом обнаженное девичье тело, приподнял спутанные мышиного цвета волосы и очумел, узнав новенькую стажерку, неуклюжую, невзрачную девицу, не умеющую два слова связать, зато способную отлично справляться с отчетами. Это, конечно, фатальная проблема Олега — непреодолимая тяга к слабому полу. Причем не важно с кем и где, главное чтобы женщина. Не раз он зарекался бросить пить и не тащить первую встречную в койку, но сила воли не та.