– Напротив вас сидят Володя, брат Гены, и его супруга Люба, – объяснил Алексей, – они кондитеры. – Надеюсь, вы любите пирожные, – сказал парень. – Не люблю, а страстно их обожаю, – ответила я. – Наш человек, – обрадовалась Любовь. – Рядом с Еленой Матвеевной сидят Верочка и Олечка, – сообщил Буркин, – они тоже члены нашей семьи. Присутствие в доме этих двух женщин было для меня полной неожиданностью. Помню, как Буркин объяснял нам, что в особняке живут только он с женой, сыновья, невестки, две маленькие девочки, домработница Наташа и тесть Матвей Николаевич. Вторая горничная Анна приходящая. Про Веру и Олю речи не было. – Меня назвать забыл, – воскликнул пожилой мужчина, – хоть мы и виделись утром, да напомнить обо мне надо. Зовите меня просто: дядя Мотя. Лена моя дочь, мальчишки – внуки, девчонки – внучки! Я имею в виду Любку и Ирку! Первая вежливая, но себе на уме. Вообще непонятно, о чем она думает! – Папа, сегодня к ужину сделали твою любимую картошечку, – перебила старика Елена, – запекли в духовке с красным перцем и чесноком. – Фу, – скривилась Ирина, – он такой вонючий! – Ничего себе! – возмутилась Вера. – Красиво ты о дедуле высказалась! Ирина чихнула. – Вообще-то я говорила о чесноке! Дед его поест, а у меня нос парализует! Ну зачем столько едкой пакости жрать? – Я от гриппа и разного другого вируса берегусь, – объяснил старик. – Удивительно, как люди реагируют на разные запахи, – сказала хозяйка дома, которая только что вышла из кухни с подносом в руках, – если Алексей надушится своим любимым одеколоном «Аква ди Парма», я начинаю кашлять так, словно подцепила коклюш. Мне от этого аромата становится просто дурно. – Вот поэтому я всегда пользуюсь им в машине, – улыбнулся хозяин. Елена начала расставлять чашки. Каждому досталась кружечка с картинкой. Алексей Николаевич получил с изображением котов, Гена – с аистом, Ира с той же птицей, но в шляпке. Перед Володей поставили чашку с лисом в камзоле, перед Любой такую же, только лиса была в розовой шляпке и сарафане. Верочка и Олечка стали обладательницами больших бокалов, на которых запечатлены в разных позах медведи. А у меня был ослик в цилиндре с пером. – Какие красивые, – восхитилась я. Елена Матвеевна улыбнулась. – Спасибо, Луизочка. Дети и муж смеются надо мной из-за любви к фарфору с рисунками. А мне это очень нравится. – Никогда не смеялась над тобой, – возразила Люба, – я в восторге от кружек по мотивам сказок Беатрис Поттер. – И я тоже, – обрадовалась хозяйка, – но это просто сервиз со зверушками. Я подключилась к беседе: – У каждого из вас своя? Матвей Николаевич поднял чашку. – Я с тигром! – Нет ничего лучше белого костяного фарфора, – отрезала Ирина, – лисят, котят и прочую чепуху покупает тот, у кого детство в заднице играет. – И это прекрасно, – сказал Алексей Николаевич, – грустно, если у человека в попе играют злость и желание делать замечания тому, кто на него не похож. – Мы глупо выглядим с таким сервизом, – не сдалась Ира. – И почему я должна подчиняться чужому дурному вкусу? Я хочу белую чашку! Только белую! Из этой пить не стану! Елена Матвеевна пошла на кухню. – Замолчи, – велел сквозь зубы Гена. – Это почему? – рассердилась Ирина. Похоже, она твердо решила поскандалить и двигалась к своей цели семимильными шагами. – Голос сорвешь, – объяснил супруг, – петь не сможешь. – Я думала, что Ирочка работает под эту… – заморгала Вера, – ну… э… э… простите, может, я что-то не так сказала. Певица оперлась ладонями о стол. – Под фанеру? Я? – Сейчас все так делают, – прошептала Оля, – у любого как у Карузо получается. Хозяйка вернулась и поставила у тарелки скандальной невестки простую чашку. – Извини, Ирочка. Тебе следовало раньше сказать, что ты отрицательно относишься к картинкам. Сегодня воспользуйся этой кружкой. Завтра купи сама то, что пожелаешь. Я не хотела причинить тебе неудобства. – У всех надо поменять, – рявкнула Ирина, – прямо сейчас! Меня тошнит от медведей, лис, котов… Блевать тянет. – Фуу, – скривилась Вера. – Мы хотели вкусно поужинать, – протянула Оля, – но при упоминании о тошноте, аппетит пропадает. – Я должна говорить только то, что тебе нравится? – взвизгнула Ира. Глава восемнадцатая Алексей Николаевич посмотрел на певицу. – Если хочешь, чтобы уважали твои желания, уважай чужие. Принесли чашку, пользуйся ею. Лично мне нравится кружка с котами. По какой причине я должен от нее отказаться? Тебя тошнит при виде чашки? А мне она нравится. Моя чашка – это моя чашка. А когда человека мутит, он должен идти в туалет! Ирина насупилась. – Выгоняете меня из-за стола? – Нет, – возразил хозяин дома, – даю совет, как нужно вести себя в ситуации, когда вот-вот начнется обратная перистальтика. – Не блевать же в салат, – протянула Оля. – Это неприлично, – согласилась с ней Вера. – Ирочка, не волнуйся, – зашептала Люба, – если у тебя какая-то неприятность, то мне очень жаль. Мамочка, можно мне тоже взять простую чашечку? Не хочу Ирину еще больше расстраивать. – Конечно, солнышко, – улыбнулась Елена и опять направилась на кухню. Ирина схватила мужа за плечо. – Перестань жрать! Надо мной в доме издеваются. – Кто конкретно? Назови имена, – меланхолично осведомился Гена. – Твои мать, отец, Любка и две побирушки, Верка и Олька, – взвизгнула Ирина, – твою жену постоянно травят, как таракана. Вторая невестка прижала кулачки к груди. – Ирочка! Ты ошибаешься. Я хочу мира и спокойствия в семье. Зачем нам скандалы? Мы же родные. Да, я люблю посуду с картинками, они такие милые! Но узнала о твоей реакции и поэтому попросила чашку, которая тебя не раздражает. Елена Матвеевна вернулась в столовую и поставила перед Любой бокал из серо-зеленой керамики. – Прости, душенька, только такие остались. – Спасибо, мамочка! Обожаю глиняные кружки, – зачастила Люба, – цвет просто мой! С удовольствием буду ею пользоваться, но если кто-то такую тоже захочет, мигом отдам. – Кривляка, – зашипела Ира, – все тут вруны. Еще пожалеете, что надо мной смеялись! Издевались! Ничего, скоро и на моей улице будет праздник. И вас на него не позовут! Кружки им нравятся! Идиоты! Знаете, почему Елена их вам купила? – Потому что они хорошенькие, – предположила Вера. – И удобные, – добавила Оля, – ручки большие, держать удобно. – Дуры, – рассмеялась Ирина, – сейчас объясню, чем руководствуется свекровушка, вручая вам фиготень с рисунками! Но сначала хочу поговорить на другую тему. Верка, у тебя квартира есть? – Только комната в коммуналке, – грустно ответила женщина, – там семеро соседей.