Излучаемой парой страстью можно было освещать и отапливать пару городских кварталов. * * * Дракон Миль-Авентис согласился занять должность ректора и немало развлёкся, занимаясь делами академии (и студентками, а также студентами, но в чисто академическом смысле). Попутно совершил выдающиеся магические открытия (вернее, открыл другим расам ничтожную часть доступных драконам знаний) и немного снисходительно, но добродушно и близко общался с Горни-Вудхаусами, приглашёнными преподавать в академию. Студентки обожали мэтра Натаниэля и побаивались мэтрис Эбигейл. Студенты… тоже обожали мэтра Натаниэля и побаивались мэтрис Эбигейл, а также тайком восхищались, особенно когда бывали на практикумах в катакомбах, на нижних уровнях. Верхние уровни стали совсем приличным местом, куда водили школьные экскурсии и где укрывались от посторонних глаз влюбленные парочки. * * * В положенный после свадьбы природой срок Эбигейл разрешилась двойней. Разумеется, рыжей девочкой и белокурым мальчиком. К этому времени у Эби, конечно же, уже родился брат, а у Натаниэля сестра. А в следующем году леди Агнес разрешилась девочкой, леди Элинор — мальчиком. Эбигейл через несколько лет опять подарила мужу королевскую двойню. Все было так, как и должно быть в приличной сказке — словно в прянике, щедро залитом самой сладкой глазурью, чтобы вкусивший до конца уходил с блаженным и слегка переевшим видом. Родные и знакомые со временем стали замечать, что Эбигейл становится менее вспыльчивой, а Натаниэль — не таким замороженным. Этому очень способствовало родительство, как известно, воспитывающее в отцах и матерях одновременно терпение и вынужденный энтузиазм. Ко вторым родам молодые переселились из дома Горни, где жили с самой свадьбы (о, как бранился и негодовал по этому поводу папа Вудхаус!), в свой собственный, расположенный на окраине Веншица, среди зелени и подальше от заботливых родственников. Однако, поскольку Натаниэль и Эбигейл самоустранились, не выдержав отцовского напора, лерды сами руководили его строительством. И здание вышло не похожим ни на одно другое в королевстве и одновременно походило на все дома одновременно, так как отцы решили взять всё лучшее, что только было в архитектуре. Множество башенок, колонн, скульптур, галерей, балконов сочетались самым причудливым образом. Внутри — мешанина стилей и вкусов, но в ней отчего-то были особые притягательность и уют. А уж как любили этот дом дети! Ведь в нем оказалось столько укромных уголков и для тех, кто любит шумные игры, и для тех, кто предпочитает хорошую книгу и одиночество. Поросенок, подаренный кузеном Винни, вырос, превратился в поджарого пятнистого евина по имени Пятнышко и с упоением принимал участие в детских забавах. Дела молодой фамилии Горни-Вудхаус процветали. На том же участке, где стоял их дом, была построена самая современная амулетная мастерская, и Эби, не справляясь одновременно с обязанностями и матери, и мага-амулетчика, и преподавателя, брала учеников и учениц. А с другой стороны возвышалась лекарня для животных и школа лекарей, которых Натаниэль обучал себе в помощники — потому что он тоже очень серьезно относился к обязанностям отца и не хотел пропускать взросление детей. Иногда, правда, Эби и Нат отдавали отпрысков бабушкам и дедушкам, к дядям и тетям того же возраста, и вся развеселая банда перебегала через площадь от дома Горни к дому Вудхаусов и обратно по десять раз на дню. А счастливые родители устраивали себе несколько дней отдыха — ровно столько, сколько требовалось, чтобы в ушах перестало звенеть от детских громких игр. * * * — Я убью тебя, гадкое животное! — разнёсся над лужайкой голос Эби. — Вудхаус! — Милая, угрозы я слышу от тебя не впервые, но обзывать меня гадким животным — это чересчур, — крикнул в ответ Нат из дверей лекарни. — Не ты гадкое животное, — гномка, пыхтя, волокла из кустов за рога упирающегося козла. — А вот эта скотина! Он сожрал все мои заготовки на амулеты. Не знаю, от чего ты его лечишь, но так жрать — это какое здоровье надо иметь! — Я его как раз лечил от непроходимости кишечника, — кротко сообщил муж. — И он должен был быть в загоне, но сбежал. Лови его! Козел, воспользовавшись диалогом между нежными супругами, взбрыкнул и вырвался. Набрал скорость, твердо вознамерившись спастись, проскакал до изгороди, сотрясая землю, и взмыл в воздух не хуже пегаса. Но откуда-то со стороны прилетели две цветные молнии, и козел замер в полете, причудливо-горделиво изогнувшись прямо над кустами шиповника. — Смотри, — Эби, ставшая слегка сентиментальной после удвоенного кормления грудью, смахнула слезу, — у младших тоже стихийно проснулись магические способности! Два ушастых и невысоких урагана — рыжеволосая и белокурый — бежали по траве к ним, хохоча и стреляя разноцветными зарядами. — Ложись! — предусмотрительно крикнул Нат, и счастливые родители, привычные ко всему, упали в траву. И оттуда уже предприняли воспитательно-блокирующие меры. Счастье — оно такое. Иногда может и зарядом по голове угостить.