Ночью позвонила Сонька. Трубку я, конечно же, незамедлительно взяла, слегка беспокоясь: мало ли что могло случиться? Но оказалось, Сонька больше переживала за меня. – Евка, ты еще не спишь? – Нет, – отозвалась я, прислушиваясь к папиному храпу. – Не сплю. Черенковы в гостях были, недавно ушли. – Ага, – зачем-то сказала Сонька и спросила: – Новостей нету? – Нету, откуда же им взяться? – Ну, мало ли… – Нет новостей, Соня, – решительно ответила я. – А у тебя? – И у меня нет. Егор завтра с Игнатом поедет в баню. – И что? – Ну, просто сказала. Чтобы ты в курсе была. – И зачем мне быть в курсе? – Ну, мало ли… – Сонь, – собралась я с силами, – ты чего хочешь, а? – Да ничего, – зашуршала чем-то подруга, затем раздался характерный чавкающий звук – Сонька как всегда ела на ночь. – Просто странно все это. – Что это? – рассердилась я. – Да поведение Игната, Боже мой! – простонала Сонька. – То он ухаживает, то у него невеста, то снова ухаживает. Вот скажи на милость, зачем он к тебе вчера приходил? – Совесть замучила? – предположила я. – Ты, Ева, дура набитая, – рявкнула Сонька. – Мужик вокруг тебя вьется… А ты! Эх, Евка… – Сонь, ты скажешь прямо или нет? – Хорошо, скажу, – набралась смелости подруга. – Я считаю, что Игнат в тебя влюбился по уши, и лучше мужика тебе не найти. Вот так. – Чего? – оторопело переспросила я. – Того, – передразнила меня Сонька. – Поступки у него, конечно, не образец нравственности и морали, а сам он – не пример для подражания, но! Он же ради тебя на все готов! На все, понимаешь? О таком каждая девушка мечтает! Так что прекращай делать вид, что ты ничего не понимаешь. Скажи лучше, он тебе нравится? – Не-а. – Ни капельки? – расстроилась подруга. – Ни капельки, – безжалостно подтвердила я. – Ты забыла, что благодаря Игнату я лишилась двух парней и спокойной жизни? – Порой любовь толкает нас на необдуманные поступки, – пафосно изрекла Сонька. – Это не любовь, а эгоистичность и распущенность. Ложись-ка ты спать, – назидательно сказала я, не желая больше слушать бред. – Евка… – Хватит. Сонь, Игнат мне основательно так жизнь попортил, так что я о нем слышать не хочу, и надеюсь больше никогда не увидеть. Так что все. – Ладно, спокойной ночи, – сдалась Сонька, и положила трубку. А я еще долго лежала в темноте, пялясь в телевизор и думая о том, как было бы прекрасно, если бы Игнат просто взял и переехал в другой город. А лучше – вообще исчез, желательно еще до нашей с ним встречи, и чтобы никогда не попадался мне на глаза. Но мечты на то и мечты, что остаются далекими и туманными, а действительность всегда жестока и всегда рядом. Еще два дня я наслаждалась покоем: мне никто не звонил, не надоедал расспросами, и наглое лицо Игната я не лицезрела. А на третий день ко мне домой заявился следователь вкупе с отцом пропавшей Марины. Слава Богу, родителей не было – погода была прекрасной и солнечной, и они решили покататься на лыжах. Дверь я открыла сразу, как только увидела в глазок знакомые рыжие усы, а вместе с их владельцем в квартиру вошел статный седовласый мужчина в дорогом пальто и кожаных перчатках. – Это и есть она? – как-то брезгливо осведомился мужчина у Тимофеева. – Она, она, – закивал тот. – Не сомневайтесь. – А что вообще происходит? – решила задать я вопрос на правах хозяйки. – Вы, вообще, кто? Ответом мне был резкий удар в нос, от которого я покачнулась, а перед глазами все поплыло. Всхлипнув от боли, я запрокинула голову, рукой вытирая струйку крови, и злобно закричала: – Да вы охренели… И взвизгнула, получив оплеуху справа. Щеку и ухо незамедлительно обожгло огнем, из глаз полились слезы. – Слушай меня, дрянь, – прошипел мужчина в пальто, только что отвесивший мне пощечину. – Слушай внимательно и не перебивай. Моя дочь исчезла, и одному Богу известно, что с ней, и где она. Я больше чем уверен, что это дело рук этого сученыша, и ты поможешь мне, поняла? Ты мне поможешь, ты все сделаешь, а иначе я тебя уничтожу, сука. Я тебя и твою семью в порошок сотру, поверь, да так, что ты у меня в ногах валяться будешь. Я, после удара севшая прямо на пол, только и могла, что утирать слезы и униженно слушать незваных гостей. Тимофеев, успокаивающим жестом схватив мужчину за предплечье, мягко протянул: – Сергей Иванович, давайте успокоимся. Ева девочка не глупая, и так все поймет. Верно ведь, Ева Андреевна? Я кивнула, по-прежнему ничего не понимая. Ко мне в дом только что вломился незнакомый мужик и следователь, который почему-то этого мужчину не остановил, когда он поднял на меня руку, более того – будто знал, что так будет. Моя гордость бушевала, призывая наорать на гостей и позвонить в полицию или родителям, а инстинкт самосохранения кричал во все горло затаиться и соглашаться со всем, что мне скажут. В итоге он победил, и я молча согласилась пройти на кухню вслед за неприятными гостями. – Ева Андреевна, – нарочито ласково заговорил рыжий страж порядка, как только мы все расселись на стульях за столом, – это Сергей Иванович, отец Марины Федотовой. Как видите, он очень переживает за дочь, и желает ее найти. Целой и невредимой. – Я понимаю, – осторожно начала я, отложив в сторону мокрое кухонное полотенце, которым до этого утирала кровь, – но я-то тут каким боком? Если вы предполагаете, что это Игнат что-то сделал с Мариной, так я полностью поддерживаю ваше мнение. – Правда? – оживился усатый и рыжий мент. – Конечно, – кивнула я, как китайский болванчик и с готовностью поведала: – Игнат такой, он может. – Откуда вы знаете, что он может, а что – нет? Помнится, вы заверяли меня, что между вами нет никакой связи, – прищурился Тимофеев. – Связи нет, а интуиция есть, – огрызнулась я. – И она мне подсказывает, что Игнат на такое способен. – Нет связи, значит, – задумчиво пробормотал следователь. – А вот консьерж Волкова утверждает, что видела вас, недавно заходящей в квартиру к Игнату. Вы также сообщили ей, что беременны от него. Недобрым словом помянув старушку, любящую подслушивать, я мысленно выругалась. И на кой черт я ляпнула ей про мою якобы беременность? Вот и объясняй теперь это следователю. – Я просто пошутила, – жалко улыбнулась я, видя, что оба мужчины мне не верят. – Неудачно пошутила. Эта старуха подслушивала, и я решила, что это будет смешно. Никакой беременности нет, честно. Могу сделать тест. И вообще, – я набрала в грудь воздуха, понимая, что если уж позориться, то позориться до конца, – я еще девственница. Могу к гинекологу сходить. – То есть вы с Игнатом не трахались? – спросил вдруг отец Марины. Я снова кивнула, а он расхохотался неприятным смехом, обнажив желтоватые зубы. – Вот умора, – хлопнул Федотов себя по коленке, заливаясь смехом. – А я-то думаю, чего он так к тебе прилип… А оно вон что! Целка, значит. Ну-ну, понятно. Что ему было понятно, я так и не поняла, а вот грубые словечки резанули слух, заставив поморщиться. Заметив мою гримасу, Тимофеев вздохнул и попросил: – Сергей Иванович, давайте я объясню, чего мы хотим от Евы Андреевны? – Валяй, – согласился судья. Прочистив горло, мент с чувством объявил: – Сергей Иванович хочет, чтобы его дочь нашлась. – Это прекрасно, – отметила я. – Заткнись, – рыкнул Федотов. – И слушай. – Я продолжу, – вкрадчиво зашелестел мент. – Возможно, я не так выразился, Ева Андреевна. Сергей Иванович хочет, чтобы вы помогли отыскать его дочь. Я молча сидела, поочередно смотря то на одного, то на второго. Когда молчание затянулось, Тимофеев поинтересовался: – Ну, так что скажете, Ева Андреевна? – А уже можно говорить? – промямлила я. – Что? Вы же сами сказали: молчать и слушать. Федотов выругался, а следователь закатил глаза. – Можно, Ева Андреевна. – Я не понимаю, как могу помочь вам, – незамедлительно начала я. – Сыщик из меня никудышный, а Марину я практически не знаю. – Вам и не нужно знать Марину. Только Волкова. – Но я и его почти не знаю, – вытаращила я глаза, – если вы предполагаете, что это он, почему не арестуете? Зачем вам я? – Мы не можем просто так арестовать Волкова, поскольку никаких доказательств нет. Камеры видеонаблюдения засняли, как Марина покидает дом одна, затем другая камера зафиксировала, как она в одиночестве выходит на дорогу, и возле нее тормозит черная девятка с заляпанными номерами. Марина села в машину, и больше ее никто не видел. Игната с ней не было, его автомобиль оставался на парковке, камеры на улице его не засняли. У него есть алиби, Ева Андреевна. – И потом, сученыш слишком верткий и умный, – оскалился Федотов. – Ему покровительствуют важные люди, с которыми я сейчас нахожусь в ссоре. Так что до Волкова мне не добраться, а вот до тебя я могу. – Я не сомневаюсь в этом, – нервно взмахнула я рукой. – Но я все еще не понимаю, простите… Что вы хотите от меня?