Дэви был пьян. Пьян в стельку, как говорила мама Джейка. Настолько пьян, что глупо хихикал и с трудом стоял на ногах. Настолько пьян, что они не могли выйти из магазина. Настолько пьян, что он даже не испугался Браконьера, когда тот рассвирепел. В зале перед отделом гастрономии о чем-то спорили Браконьер и Ласточка. Джейк прислонился к перилам. Его мутило, и ему хотелось прилечь. Рядом с ним на ступеньках сидела Кэсс, прижавшись к стене, и гладила Джета. – Моя мать иногда приходила сюда, – прошептал Олли. – До того как все случилось. Она покупала здесь настоящую итальянскую пасту[27] и обещала взять меня с собой, когда я подрасту. Джейк удивился. Чтобы ходить сюда за покупками, надо было иметь много денег или занимать высокую должность в Коалиции. Полной противоположностью был продовольственный банк. Если у тебя не было денег, тебе выдавали универсальный кредит, и с помощью чипа ты брал в банке еду. А если у тебя было достаточно денег, тебе были доступны такие места, как «Джон Льюис». Об этом не говорилось в законах и не рассказывали в школе, но все это знали. – Она приносила домой испанские апельсины и марципаны, – продолжал Олли. В этот момент Дэви скинул сапоги и начал с воплями скользить с разбега по полу от одного края фойе до другого. Со стороны это смотрелось забавно. Джейк составил бы ему компанию, если бы ему не было так дурно. Браконьер стал мрачнее тучи. – Дэви, перестань, – приказал он. – Если ты сейчас же не угомонишься, ты у меня получишь. Дэви даже не обратил на него внимания. – Я серьезно, – сказал Браконьер. Дэви начал бормотать нараспев: – Драка! Драка! Драка! – так они кричали раньше в школе. – Заткнись, – рассердился Браконьер. Он был в два раза крупнее Дэви, но тот был слишком пьян, чтобы успокоиться. – Драка! Драка! Браконьер замахнулся и резким движением ударил его сбоку по голове. Еще до того, как Дэви упал на пол, к ним подбежала Марта, выхватывая нож и нацеливая его на Браконьера. Ее серые глаза были полны ярости. – Если ты еще раз его тронешь, я не знаю, что сделаю, – сказала она. Кэсс перестала гладить Джета. Браконьер молча посмотрел на нее, убрал руки в карманы и отошел. Девушка убрала оружие в ножны. Марта отвела Дэви умыться в женский туалет, и он вернулся слегка пришедшим в себя. Но Джейк не удивился, когда Ласточка объявила, что планы меняются и отряд остается в универмаге на ночь, а утром они спустятся в метро. – А как же охрана? – удивился Олли. – У них же тазеры и прочее оружие. – Дэви был прав, – пояснила Ласточка. – В магазине используются передовые технологии. Сканеры срабатывают только при приближении людей с чипами, поэтому охране не надо все время обходить территорию. У нас нет чипов, так что мы можем спокойно переночевать. – Где мы будем спать? – спросил Джейк. – А ты как думаешь? По массивным ступеням неподвижного эскалатора пришлось подниматься на четвереньках. Дэви побледнел, и его била дрожь. Казалось, его вот-вот вырвет. Он бормотал что-то под нос и то и дело яростно тер лицо, как будто пытаясь смахнуть назойливую муху. Его правая щека покраснела. Джейк не отводил глаз от кроссовок Олли, ползущего перед ним. Холодные металлические ступени больно терли ему лодыжки. Каждое движение отнимало у него силы, и, когда они добрались до второго этажа, его руки и ноги были тяжелее свинца. Рядом с ним семенил Джет, дожидаясь, когда он взберется на очередную ступеньку. Вопросы роились в голове Джейка. Когда они смогут поспать? Зачем Марта достала нож? Что, если Ласточка ошибается насчет охраны? Как они выберутся из Лондона? Что, если они доберутся до Шотландии, но его дедушка с бабушкой давно мертвы? Что, если они вообще не смогут туда добраться? В магазине было тихо, как в могиле, и просторно, как в соборе. В воздухе витал ни на что не похожий запах, как будто кто-то специально перемешал ароматы духов, шерсти, хлеба и горного воздуха. Они доползли до самого верхнего, пятого этажа. Затем Браконьер повел их вдоль отделов сантехники, люстр и диванов, пока они не добрались до отдела с кроватями. Джейк подумал, что размеры этого отдела напоминают футбольное поле. Здесь было около двадцати или тридцати кроватей: двухместных, двухъярусных, с леопардовыми покрывалами, с узорами из роз. Возле детских кроваток стояли статуэтки-светильники: кролики переливались розовым цветом, а совы – сине-зеленым. При виде кроватей Джейк не мог подавить зевоту. Всех, кроме Браконьера, клонило в сон. – Быстро выбирайте места. Держитесь друг друга. Рано утром мы уходим, – сказал он. – Будем дежурить по очереди, так что не расслабляйтесь. – Положите обувь и рюкзаки рядом с собой, – добавила Ласточка. – Вдруг нам придется убегать. Джейк дежурил последним, с половины четвертого до пяти утра. Он стянул ботинки миссис Хэдли и ослабил шнурки, чтобы потом быстрее надеть. За время скитаний башмаки истрепались, из розовых превратились в грязно-серые – но, по крайней мере, теперь они стали похожи на мужскую обувь. В изголовье прохладной и мягкой постели лежали три подушки, от которых пахло ветром и чистой одеждой. Когда Джейк лег, они окружили его, как белоснежные облака. Он похлопал по матрасу. – Ко мне, Джет. Пес прыгнул на кровать, трижды привычно повернулся и заснул. Джейк смертельно устал, но тревожные мысли не давали ему уснуть. – Кролик нас всех защитит, – сказал Олли, помахав друзьям лапкой светильника. Джейк закрыл глаза и обнял пса. Казалось, что он вернулся домой. Парень растянулся и накрылся с головой одеялом. …Он снова очутился в родительской кровати, широкой, как море. Он нежился под одеялом и слышал, как мама поет в душе, а из кухни доносится голос отца. – Джейк! Нет. Кто-то тряс его за плечо. Он нехотя открыл глаза. – Просыпайся, пора дежурить, – Олли показал ему время на таймере, а затем улегся на соседнюю кровать, натянул на себя одеяло и закрыл глаза. Джейк поставил таймер на полтора часа и обулся. Выровняв подушки вдоль изголовья, он осмотрел магазин. Со своего места он мог видеть все отделы, от сантехники до постельного белья и осветительных приборов напротив эскалатора. Перед тем как лечь спать, Браконьер показал им аварийные выходы: они находились слева от детских кроватей и справа от множества разнообразных ламп. – Если придется уносить ноги, прижимайтесь к полу, – пояснял он. – Им будет сложнее вас увидеть. По перилам можно скользить. Так мы спустимся быстрее взрослых. Первые лучи света пробивались сквозь стеклянную крышу. Джейк посмотрел на своих друзей. Сейчас они не выглядели строгими и напряженными. Во сне они все казались обычными детьми. Даже Браконьер. Даже Дэви. Детьми, которых через час разбудят родители, позовут завтракать и отправят в школу с ланч-боксом. Мама всегда собирала ему контейнер с едой, и там всегда был один и тот же набор: сэндвич, бутылка воды, яблоко, печенье, изюм. Она была строже родителей Лиама и Джоша и не позволяла брать с собой чипсы и газировку. Но зато у Джоша и Лиама не было изюма, а он его обожал. Папа иногда мог его забыть, но не мама. Она аккуратно заворачивала его в бумагу, а если она уходила на работу рано утром, оставляла рядом записки: «Ешь побольше моркови. Люблю тебя» или «Дай папе лечь пораньше. Ему тоже надо отдыхать. Целую, мама». Слезы подступили к горлу, и он зарылся лицом в мягкую шерсть Джета. – Мама, – прошептал он. – Папа. Знакомые слова звучали странными и чужими, потому что теперь ему было некому их сказать. Он плакал недолго, ведь он должен быть начеку. Утерев рукавом слезы, он вновь окинул глазами магазин и кровати. Олли все еще не спал. – Не могу заснуть в незнакомом месте, – пожаловался он. – Понимаю. – Ты в порядке? – Просто скучаю. Хочу, чтобы все было как раньше. Чтобы утром мама собрала мне школьный обед. Я специально искал изюм в гастрономе. Со стороны это могло показаться глупым, но Олли просто кивнул, как будто в этом не было ничего странного. Джейк попробовал объяснить: – Моя мама всегда давала мне изюм в школу. В память о прадеде. Вернее, прапрапрапрапрапрадеде. Шесть раз подряд. Она всегда это повторяла. Джейк испугался, что Олли посмеется над ним, но тот лишь заинтересованно вскинул брови. – Мама рассказывала мне о нем, – продолжил Джейк. – Он потерпел кораблекрушение… – Кораблекрушение? – Олли приподнялся с кровати. – Cерьезно? На лодке? От громкого восклицания Джет зарычал и сел на кровати.