— Присаживайтесь, мисс Смит. Доктор скоро примет вас, — говорит она, возвращая мое удостоверение личности. Четыре минуты спустя я официально начала выполнять свою работу. Майкл Костон, мужчина лет пятидесяти, сидит за массивным письменным столом из красного дерева. Он не показывает что я кто-то больше, чем его очередной пациент, приветствуя меня обычной улыбкой, вставая со стула. Далеко от пьяных, потных мужчин, которых принимала моя мать, доктор Костон крупен в нужных местах, одет безукоризненно, а его волосы — этот пучок седых и белых волос, — взлохмаченных, аккуратно подстриженных и густых. Этот человек может быть божьим подарком человечеству, но для меня он сделка. — Рад тебя видеть, Кара, — говорит он, засовывая руки в карманы. Возбуждение доброго доктора давит на его шерстяные штаны, давая мне точное представление о форме его члена. Не то чтобы я не видела, не держала и не пробовала его раньше. Я оказываюсь в этом офисе на один час каждые шесть недель, как заводной механизм. — Здравствуйте доктор, — я вытаскиваю шпильку из волос, позволяя каштановым локонам падать на плечи и спину, как он и любит. — Я скучала по тебе. На самом деле нет. Я ни разу не подумала о докторе Костоне с момента нашего последнего сеанса, но важно, чтобы клиент почувствовал, что он особенный. Одно дело быть шлюхой, но совершенно другое вести себя как шлюха. Хитрость заключается в том, чтобы определить, что они ищут в каждом опыте со мной. После нескольких часов прослушивания и диагностики влюбленных, страдающий головной болью людей, Майкл хочет отдохнуть от хаоса. За две тысячи долларов в час я даю ему это. Он крутит золотую полоску на безымянном пальце, пока она не снимается, и прячет ее в ящик стола для сохранности. Намек на нерешительность темнеет в его глазах, но этого недостаточно, чтобы он не положил фотографию своей дочери в рамке лицом вниз на стол. — Подойди ко мне, — приказывает он хриплым тоном. Доктор Костон чувствует себя желанным. Держу пари, что большой процент его клиентов использует его для ежемесячной упаковки рецептурных таблеток и ничего более, и я не знаю, какие у него отношения с женой. Что я точно знаю, так это то, что я нахожусь в его графике уже восемь месяцев, и этот человек просто хочет, чтобы я хотела его. Он жаждет внимания и получает то, за что платит. В другой жизни я могла бы сесть на его кушетку в качестве пациента, чтобы признаться в травме, которую пережила. Но в этой жизни я сажусь ему на лицо и лгу о том, как хорошо он заставляет меня чувствовать себя. Мало ли он знает, но там вообще нечего чувствовать. Я научилась отключаться от отвращения и ощущений, как, я полагаю, матери учатся отключать плачущего ребенка. Сценарий проносится у меня в голове, как титры в конце фильма, ключевые слова и фразы, чтобы потешить его самолюбие. Они автоматические, специально адаптированные для каждого клиента. — Никто не лижет мою киску так, как ты, — вру я. Они все одинаковые. — Никто не заставляет меня кончать вот так, — говорю я. Очередная ложь. Я не кончаю. Я не могу вспомнить, когда в последний раз клиент доставлял мне удовольствие. Я не могу вспомнить, когда в последний раз у меня был секс, просто потому что я этого хотела. — Я проснулась мокрой из-за тебя, — стону я, нежно двигая бедрами. Я откидываю голову назад и провожу пальцами по волосам, — О, Боже мой, Майкл. Я буду кричать, малыш. Весь офис услышит. В конце концов, его выступление забывается, я не кончила и не кричала. Но мое шоу было на высоте, и, что касается доктора Костона, он исправил все мои ошибки своей оговоркой. — Ты все еще тверд, — я поднимаю волосы и закалываю их. — У нас есть еще немного времени. Хочешь, я позабочусь о тебе? Он уклоняется и делает шаг за меня, чтобы застегнуть верх моего платья. — Не в этот раз, Кара, — тихо говорит он, — Мы с женой собираемся встретиться сегодня вечером, и… И ему нужно будет соблюдать приличия и трахнуть ее. — Счастливая леди, — говорю я, оглядываясь через плечо на краснолицего мужчину, — В следующий раз тебе придется загладить свою вину передо мной. Я использую последние несколько минут нашей встречи, чтобы подправить макияж, поправить платье и получить то, что мне причитается за оказанные услуги. Фиксированная плата в размере двух штук в час — это согласованная ставка для моей компании — без исключений, только наличными. Инес и «Молчание» получают свои пятнадцать процентов в конце недели. Это крутая ставка, когда я делаю всю грязную работу, но это стоит той головной боли, которую я избегаю неделю за неделей. Большинство девушек в «Молчание» работают на милость клиента, на его побегушках в любое время дня и ночи. Я работаю только по рекомендации, и даже доброе слово не гарантирует встречи со мной. Я не связываюсь с актерами или политиками, несмотря на то, сколько денег они предлагают. И я определенно не связываюсь с мафией. В таком богатом городе, как этот, организованная преступность приложила руку ко всему. Кроме «Молчания». Инес проверяет биографические данные и кредитные отчеты обо всех потенциальных Джонах, чтобы обеспечить мою физическую и финансовую безопасность. Клиент должен согласиться с моими условиями: никакой фотосъемки со вспышкой, никакой видеосъемки и абсолютно никаких контактов вне запланированного времени вместе. Я не буду работать в частных домах, загородных домах, гостиницах, самолетах или яхтах. Единственный способ добраться до меня — через «Молчание». Инес назначает мне встречи, организовывает транспорт и обеспечивает мою безопасность и анонимность. Есть много препятствий, через которые должен пройти клиент, если он хочет меня. Ну и кто управляет миром? Девушки. Глава 2 Лидия С точки зрения постороннего, «Молчание» — не что иное, как роскошный спа-центр. Его экстравагантность идеально подходит для содержанок мужчин, которых мы трахаем, даже если изначально все было не так. В то время как мистер Член-в-руке назначает свидание с девушкой своей мечты, он может одновременно записаться на сеанс массажа для миссис Член-в-руке, как услуги няни для взрослых, одетых в роскошные наряды. Жены и подруги настолько довольны спа-услугами, что приходят сюда снова и снова — как и их мужчины. Это завышенная цена чрезмерна, но шампанское фантастическое, и им нравится бледно-розовый декор и мягкие халаты. Нет ничего, что им нравилось бы больше, чем тратить деньги своего мужа, а Инес любит брать их в двойном размере. К концу дня и муж, и жена довольны, а «Молчание» процветает. Инес продает бомбы для ванн, лосьоны, масла и минеты из одного и того же места, хотя последнее запрещено в непосредственной близости от «Молчания». Для всех намерений и целей «Молчание» является законным, в комплекте с лицензированными массажистами и косметологами, получающими реальную зарплату, которые, как и клиенты, не имеют склонности к тому, чтобы сеть проституции управлялась из офиса владельца. «Молчание» существует исключительно с целью отмывания денег. Нет ничего надежного, но уплата налогов на бизнес и создание документации для посторонних глаз снижает вероятность того, что кто-либо попадет в тюрьму. Секрет в том, чтобы не стать слишком жадным. — Кара, — говорит Наоми в приветствии. Она идет впереди меня по тротуару возле «Молчания» и открывает большую стеклянную дверь, позволяя мне пройти первой, — Я не ожидала увидеть тебя здесь. Предлагая лишь легкую улыбку, я прохожу мимо стойки регистрации, слегка кивнув девушке за компьютером — Камилле. Я не обменялась ни единым словом с администратором, но она каким-то образом не задает мне никаких вопросов. Наоми, с другой стороны, слишком много болтает. — Камилла, дай Инес знать, что мы здесь. Наоми работает с Инес дольше, чем я, но ей еще предстоит заслужить ее доверие, какое имею я. По уважительной причине. Высокая брюнетка с оливковой кожей — самая красивая девушка в штате, но она импульсивна. Ее жажда внимания перевешивает ее потребность в благоразумии. Ее тянет к эффектным подаркам и отдыху с влиятельными мужчинами — с такими мужчинами я отказываюсь работать. Наоми рискует всем, чтобы ее запомнили. Такое поведение трудно уважать. Как только она понимает, что я не жду приглашения, она спешит за мной. Инес поощряет своих девочек пользоваться услугами, предлагаемыми в «Молчании». Она настаивает, что это хорошо для бизнеса и полезно для нашего здоровья. Я захожу только раз в неделю, чтобы доставить свои пятнадцать процентов — туда и обратно. Наоми чувствовала себя как дома, имея достаточно прав, чтобы не вежливо обращаться с законными работниками и бесполезно ругать администратора. — Старая девочка мне нравилась больше, — говорит она, закатывая глаза. Старая девочка теперь трахается с богатыми стариками за долю. Администраторы видят каждое лицо, которое входит и выходит из «Молчания», поэтому держать их в стороне — это непрекращающаяся битва. Иногда Инес увольняет их до того, как они завоюют доверие, а иногда предлагает более выгодную должность. Пока это не повлияет на мой денежный поток, я не вмешиваюсь в политику. К большому неудовольствию Наоми, я нахожусь на более высоком уровне, чем она. Дважды постучав в дверь офиса, я не стала ждать, пока меня пригласят, прежде чем войти. Материальные блага меня не трогают, но утонченный дизайн кабинета Инес заставляет мое сердце биться чаще. Украшенный стратегическими зеркалами, уникальными светильниками и отражающими поверхностями, он является долгожданным напоминанием о том, насколько я далека от жизни, которую вела моя мать. Офис ее босса представлял собой запотевшую комнату размером с чулан в задней части клуба, с металлическими складными стульями и сломанным настольным компьютером, превратившимся в пресс-папье. — Отлично, ты здесь, tesoro — сокровище, — Инес закручивает крышку обратно на флакон с лаком для ногтей, и дует на мокрые ногти, вставая, чтобы поприветствовать нас. Она эффектная женщина, невысокого роста, но ей этого достаточно, чтобы с уверенностью коснуться потолка. Шестидесятипятилетняя рыжеволосая итальянка носит сшитые на заказ костюмы с длинными прямыми складками, чтобы создать иллюзию, что она выше, чем есть на самом деле. Она владеет ими в каждом цвете, текстуре и посадке. Сегодня она одета в шикарные серые брюки с блейзером в тон и черными туфлями на шпильке. И она только что накрасила ногти в синий металлик. — Пожалуйста, сядь здесь, моя дорогая, — Инес подводит меня к месту перед своим столом, — Я знаю, тебе не нравится, когда я неожиданно зову тебя, но это того стоит. Кивая в знак согласия, я мягко улыбаюсь и скрещиваю ноги после того, как сажусь. Инес Риччи — единственный человек в этом городе, которому я доверяю, поэтому я верю ей на слово и жду объяснений, почему я здесь в свой единственный выходной на этой неделе. Сидя на краю своего стола, она жестом приглашает Наоми сесть рядом со мной и щелкает пальцами. — Давай же, девочка. Мы теряем время. В воздухе витает кисловатый аромат полироли, что резко контрастирует с успокаивающими ароматами остальной части спа-салона. Высыхающий лак возвращает меня к тем дням, когда я была девочкой, сидящей в раздевалке с полдюжиной обнаженных женщин. Пока они ждали своей очереди танцевать на сцене, они поправляли облупившийся лак на ногтях. Иногда кто-нибудь из них красил их мне, если было время. — Ты ее испортишь, — сказала бы моя мать. Скрестив ноги, я ерзаю на стуле и запираю воспоминание в темном шкафу на задворках сознания. — Нам дали возможность, — начинает Инес. Наоми выпрямляется с дерьмовой ухмылкой на лице, — «Ридж и Сыновья» — самая востребованная юридическая фирма в сфере прямых инвестиций в штате. Эти мальчишки при деньгах, и я много лет хотела иметь свою девушку среди них, но они оказались непробиваемыми. Обращение к ним никогда не срабатывало, и они, похоже, не заинтересованы в рекомендациях сторонних коллег. Их репутация безупречна.