Я падшая женщина. Он что-то значит для людей. Я побрила только одну ногу. И так далее. — Планы изменились, — говорю я своему шоферу. Я протягиваю ему лист бумаги с адресом Таланта, написанным красной шариковой ручкой, — Пожалуйста, отвези меня сюда. Темно-карие глаза Эля устремились на меня, как будто он не знает ответа на тест и боится угадать неверный ответ. — Я всегда ценю твою осмотрительность, — говорю я, забираясь на заднее сиденье Suburban. Я не закрываю разделяющую нас перегородку, даже когда его темные глаза отражаются в зеркале заднего вида. Талант живет в высотном роскошном многоквартирном доме, который стоит на самом верху города, как замок перед своими жителями. Выдающееся сооружение тянется к небу, предлагает панорамный вид на Тихий океан и поставляется с полным штатом сотрудников. — Добро пожаловать в Гранд Опал, мэм, — камердинер открывает дверь и предлагает мне руку. Неудобно нарушать собственные правила, но я встречаюсь с ним взглядом и благодарю его за помощь выбраться из машины. Он любезно улыбается и отступает, давая мне место, чтобы стоять на тротуаре, не загромождая мое личное пространство. — У вас есть сумки? — он стоит, ноги на ширине плеч, руки скрещены за спиной. — Нет, — торжественно отвечаю я, — Я здесь, чтобы навестить друга. Он закрывает дверцу машины и дважды хлопает по ней, сигнализируя Элю, что он может ехать. Служащий сопровождает меня до входа в здание и указывает на стойку регистрации, где мне нужно зарегистрироваться. Если вы не являетесь резидентом здания, никто не может пройти мимо вестибюля. Мама-Собака была бы в восторге от этого дерьма. — Ваше имя, пожалуйста, — спрашивает администратор. Ее глаза скользят по мне, чтобы увидеть мои волосы и помаду, которая не точно повторяет линию губ, и она отводит взгляд. Я ценю монотонность нашей встречи. — Кара Смит, — говорю я по привычке. Она подчеркивает каждое имя в списке гостей кончиком пальца. По моему позвоночнику ползут мурашки, и я начинаю размышлять о причинах своего пребывания здесь. — Я не вижу вашего имени в списке, — вежливо говорит она. Я потираю затылок и ищу входную дверь на случай, если решу сбежать. — Вы можете проверить имя Лидия Монтгомери? Она улыбается и перепроверяет свой список, начиная сверху. Ее палец внезапно останавливается и рисует воображаемый круг вокруг моего имени, написанного рядом с Талантом. Она стоит, вдруг обращаясь со мной как с особо важным гостем, а не как с бродягой, случайно забредшим в их вестибюль. — Прошу прощения за первоначальное недоразумение, мисс Монтгомери. Мистер Ридж ждет вас, — она указывает на лифты, — Вам в пентхаус на четырнадцатом этаже. Один из наших сотрудников сопроводит вас. Вся лифтовая музыка звучит одинаково: классика с медленными струнами и никогда не ускоряющимся ритмом. Ее цель — отвлечь пассажиров от мыслей о том, что они заперты в коробке, управляемой шкивом. Успокойте свои нервы, не думайте о укачивании, обрывах кабелей или неминуемой смерти — сосредоточьтесь на успокаивающих звуках вальса. Музыка в лифте не помогает успокоить растущую тревогу, которая нарастает по мере того, как я приближаюсь к пентхаусу. Если трос шкива оборвется, и я рухну с четырнадцати этажей насмерть, будет ли это хуже, чем постучать в дверь Таланта? Я начинаю задаваться этим вопросом. Мы останавливаемся на девятом этаже. Мужчина профессионального вида, который сопровождал меня так далеко в моем путешествии к вершине неба, подходит ближе к двойным дверям, прежде чем они открываются. Рядом с пентхаусом он ослабляет галстук и делает полный вдох. Это так же хорошо, как смотреть, как его ноша спадает с плеч, и я могу представить, как он бросит свой портфель и скинет туфли, как только окажется в своей квартире. Может быть, у него есть спутница, которая ждет его. Или животное. Я думаю о том, чтобы последовать за ним, но погружаюсь все глубже внутрь, пока солнечный свет в коридоре не перестает касаться меня. Как бы я ни была напугана — не из-за падающей кабины лифта, а из-за того, как быстро изменилась моя жизнь и как она возвращается обратно к Таланту Риджу — я не могу не чувствовать, что пентхаус на четырнадцатом этаже — это то место, где я раскрою тайну следующей части моей жизни. Закрыв глаза, как только двойные двери снова запирают меня, я медленно вдыхаю через нос и выдыхаю через приоткрытые губы. Лифт оживает, и мой желудок не успевает угнаться за его скоростью. Я не вижу, как число увеличивается, пока мы плывем на верхний этаж. Вместо этого я сбегаю к воспоминаниям о Таланте на пожарной лестнице прошлой ночью. Его губы. Тепло его дыхания с примесью ликера. Тени на его лице, которые были на расстоянии поцелуя. Мое сердце стучит в ритме акустического барабана — без выстукивания, просто бьется — все громче и громче, пока мои кости не чувствуют, что они сломаются от вибрации. Шум в моей голове почти невыносим, а потом лифт медленно останавливается, и все кончается. Я открываю глаза и вижу улыбающегося мне лифтера. — Мы прибыли на мансардный этаж, мисс Монтгомери, — говорит он. Девятый этаж открывался в коридор с множеством дверей. На четырнадцатом этаже всего одна дверь. — Спасибо, — я лезу в сумочку за чаевыми, но лифтер отмахивается. — Нет необходимости, мэм, — любезно говорит он, — Мистер Ридж позаботился об этом до вашего приезда. Это поразительно, и я нахожу себя иррационально эмоциональной, потому что Талант подошел к лифтеру до моего прибытия и заплатил ему, чтобы мой путь из вестибюля на верхний этаж Гранд Опал был комфортным. Лифтер вежлив и не выглядит испуганным неуравновешенной женщиной в лифте. Он говорит. — Хорошего дня. Он не ждет, пока я дойду до больших дверей в конце коридора, прежде чем уйти. Если бы я передумала и решила уйти, мне пришлось бы ждать, пока лифт подъедет к вестибюлю и снова поднимется. Или пройти четырнадцать лестничных пролетов. Приглаживая волосы, я шепчу себе. — Не будь трусихой, Лидия. Почему я не надела свою лучшую одежду? Я должна была уложить волосы. Тушь была бы лучше, чем ничего. Когда я стала такой чертовски неуверенной в себе? Притворяясь великой красавицей, я дважды стучу в дверь тыльной стороной ладони. Беспокойство съедает меня, и я ничего не могу сделать, чтобы обуздать его аппетит. Я достаточно сильно постучала? Не слишком ли рано пытаться снова, если он не услышал меня в первый раз? Что, если он заплатил лифтеру только за его осторожность? Он может быть самым влиятельным человеком в здании, но, конечно же, он не единственный влиятельный человек, живущий здесь. Конечно, он не хотел бы, чтобы персонал сплетничал о шлюхе на этаже пентхауса. Я довела себя до паники, когда Талант открывает дверь. Конечно же, он прекрасен. Черные джинсы. Черные туфли. Белая футболка. У Таланта голубоватые вены, которые видны под его кожей от внутренней стороны запястья до сгиба локтя. В уголках его улыбки видны ямочки. И он позаботился о том, чтобы его волосы не были в беспорядке, как у меня. Я не могу дышать с этими волнениями на моем языке. — Лидия, подожди, — кричит мне вслед Талант, когда я разворачиваюсь и бросаюсь к лифту. — Это была ошибка. Я не должна была приходить, — я нажимаю кнопку со стрелкой вниз рядом с дверьми лифта. Она мигает, когда я снова и снова нажимаю на нее, как будто он приедет быстрее, если узнает, что я спешу уйти, — О чем, черт возьми, я думала? — Эй, посмотри на меня, — Талант убирает мою руку с кнопки и прижимает ее к своей груди. Его сердце бьется, как мое, — Я тоже нервничаю. Моя грудь вздымается, и коридор качается, когда я пытаюсь набрать полную грудь воздуха. Мое лицо начинает покалывать, и я не могу смотреть на него. Он слишком совершенен, и я напугана. — Зайди внутрь, чтобы отдышаться. Если ты все еще захочешь уйти, когда отдохнешь, я сам отвезу тебя домой. Я заставляю свои глаза посмотреть на него и, наконец, вдыхаю кислород, которого лишила себя, когда таю под обожанием, смотрящим на меня. Забота растворяется в нежности, и она моя. Он был абсолютно уверен во мне с той ночи, когда мы встретились, и я не понимаю почему. Я постараюсь отговорить его от этого. Убеди его увидеть себя настоящую. Он заслуживает лучшего, чем я. Но пока, я позволила ему взять меня за руку и отвести в свою квартиру. Глава 17 Лидия — Разве ты не понимаешь, что это проблема? — Талант открывает дверь своего пентхауса и отступает, пропуская меня вперед. — Ты не должен приглашать меня к себе домой. — Спасибо за предупреждение. Но я рискну, — Талант шлепает меня по заднице, когда я прохожу мимо него, — Иди туда. Я зависаю внутри достаточно близко, чтобы видеть его пространство, но не настолько близко, чтобы вторгаться. Он тут и там вставил фотографии в рамки, но с моего места у двери лица неясны. Телевизор включен, но я ничего не вижу и не слышу, кроме приглушенных диалогов. Ноутбук Таланта открыт на столе перед темно-синим диваном в гостиной, но я не могу разобрать, что на экране. Отсюда жизнь Таланта одномерна. Если я сделаю еще один шаг внутрь, у людей на фотографиях будут лица, которым я могу или не смогу дать имена, и я буду знать, что он любит смотреть по телевизору и что искать на своем компьютере. Его жизнь будет иметь цвет за пределами белых стен и темной мебели. Я потрогаю ткани, увижу узоры и узнаю, регулярно ли он вытирает пыль со своих книжных полок.