— Лидия, — шепчет он как тайну. Близко, но это не то слово, о котором я думаю. Но формы моего имени на его губах достаточно, чтобы сбить меня с толку, и я теряю сознание. Теперь я запрокидываю голову назад и раздвигаю ноги настолько, насколько могу, чтобы ввести его настолько глубоко, насколько это возможно. Талант прижимается губами к пульсирующей точке на моей шее и уносит меня вверх и прочь. Я падаю, как перышко на ветру. Слово распространилось с кончика моего языка вниз по горлу, в желудок, легкие и почки. Оно течет через мою кровь, течет по венам и пульсирует в моем сердце. Оно на кончиках пальцев рук и ног и за тяжелыми веками. Между моими ногами, на моей груди, и целуя часть моего лица. — Я еще не готова вставать, — тихо говорю я. Накручивая его волосы между пальцами, я прислоняюсь к его голове и наблюдаю, как волны разбиваются о берег из окна его офиса. — Нам негде быть, кроме как здесь, — говорит он. Талант проводит руками вверх и вниз по моим бедрам, стараясь не свернуть стул с поля зрения. Через час мы выходим из офиса Таланта, взявшись за руки, свежеоттраханные и сияющие. Мое платье помято, а волосы уже не такие вьющиеся, какие были, когда я приехала. Галстук Таланта в заднем кармане, пиджак расстегнут, но мы вполне сносны, как обычная пара, идущая на обед. Уайлдер Ридж сидит у стойки регистрации, когда мы выходим. Я колеблюсь доли секунды, прежде чем он замечает нас вместе, размышляя, не спрятаться ли мне в офисе, пока Уайлдер не отвалит. Когда глаза серого оттенка смотрят вверх и сужаются, все мысли о том, чтобы залечь на дно, пока он не уйдет, исчезают. Талант помешал мне стереть помаду с моей губы, не заботясь о последствиях, которые может вызвать огласка. Даже если это только его старший брат и портье. Предупреждение Уайлдера на гала-концерте все еще свежо в моей памяти, но я никогда не позволяла чужому мнению останавливать меня. И я не начну сейчас. Притворюсь, пока не сделаю это. — Он будет проблемой? — спрашиваю я таким тихим голосом, что слышит только Талант. — Нет, — уверенно отвечает он. Я не хочу быть причиной напряженности на семейных обедах, но я не буду терроризирована его суждением. Выравнивание игрового поля можно организовать. Одна случайная встреча с коллегой, даже такая быстрая, как работа рукой со стороны эскортницы из «Молчания», гарантирует, что вмешательство Уайлдера закончится разочарованными хмурыми взглядами и жестким языком тела. Никто не отказывается от ручной работы. И я не выше шантажа. На шаг впереди Таланта, я не позволю, чтобы годы, проведенные в роли Кары Смит, пропали даром. Я сама суть уверенности. Стоя прямо, я держу плечи расправленными, выражение лица смелое, способное контролировать ход этой встречи, потому что я самый плохой человек в комнате. Старшего брата Риджа нелегко поколебать, но он прислоняется к стойке регистрации, засунув руки в карманы и улыбаясь. Он и Талант обмениваются долгим взглядом, который на несколько секунд превращается в безмолвный разговор, который я с удовольствием подслушиваю. Он говорит, ты сукин сын. И, не шути со мной. — Я буду дома завтра, — говорит Талант. Он сжимает мою руку. Уайлдер усмехается и говорит. — Ты собираешься познакомить нас со своей девушкой? Секретарша получает удар хлыстом, переводя взгляд с братьев Ридж, прежде чем ее любопытство сосредоточится на мне. Она женщина, поэтому замечает, как изменилась моя внешность с момента моего появления, и, наверное, догадывается, почему я больше не накрасила губы помадой. Она краснеет, и я подмигиваю. — Мы встречались, — я говорю Уайлдеру немного запоздало, — Или ты забыл наш разговор на гала-концерте? — Конечно нет, Кара, — Уайлдер отходит от стола и протягивает руку для рукопожатия, — Я просто удивлен, увидев тебя здесь. Талант шагает вперед с дьявольским взглядом в глазах, как будто он готов задушить собственного брата за то, что он оскорбил меня. Мой рот расплывается в улыбке, которая останавливает Уайлдера прежде, чем Талант успевает это сделать. Его рука колеблется в пространстве между нами, неуверенная в себе. — Ты, должно быть, меня с кем-то спутал, — говорю я, пожимая ему руку. Он физически сильнее меня, но Уайлдер Ридж никогда не встречал женщин моего калибра. Я позволила его метанию силы остаться без ответа на гала-концерте, но это совершенно новый день, — Я Лидия Монтгомери, и ты больше никогда не будешь проявлять ко мне неуважение. Секретарша с придыханием смеется, но выпрямляется и сбрасывает улыбку, как только Уайлдер, Талант и я смотрим на нее. Она поднимает руки в знак капитуляции и извиняется, прежде чем заняться складыванием бумаг и снятием трубки, которая не звонила. — Я просто проверю голосовую почту, — она отмахивается от нас, — Здесь пусто. Она мне нравится. — Ты закончил? — Талант спрашивает своего брата. Мышцы его челюсти напряжены, и он перекрывает кровообращение в моей руке. Уайлдер неодобрительно качает головой. — Ты собираешься позволить этому случиться? Если не те люди узнают, кто она такая, Талант… — Позволь мне разобраться с этим, — резко отвечает Талант. — Этого не произойдет, — говорит Уайлдер, но борьба покидает его тело, — Ты мой брат. Как ни раздражает Таланта отказ Уайлдера заниматься своими делами, я завидую крепким отношениям между ними. Семья для меня неизвестна не только потому, что я родилась единственным ребенком или потому, что моя мама умерла десять лет назад, но и потому, что я давно ни с кем не делилась уязвимой связью. Инес делает все возможное, чтобы я чувствовала себя ее дочерью, но мы одинокие скитальцы, которые построили неожиданный союз на основе удобства. Мне нужно было руководство, а ей нужен преемник. Наши отношения дороги мне, но они натянуты по краям и уязвимы. Я доверяю Инес свою жизнь, но я не могу довериться тому, кто продает мое тело всем сердцем. Она не может быть моей матерью и моим сутенером. Но Талант может стать началом чего-то нового. Если он сможет переварить меня после того, как узнает всю правду о том, кто я. — Не переадресовывай мои звонки, Соня, — говорит Талант девочке за стойкой, занятой голосовыми сообщениями. Уайлдер отступает с нашего пути, засовывая руки обратно в карманы. Он тепло относится к своему брату, но выражение его лица становится ледяным, когда он поворачивается ко мне. — Скажи ей, во что она вляпалась, Талант. Это единственный способ не допустить, чтобы все испортилось, — кричит он, когда мы проходим через двойные стеклянные двери, — Если ты ей доверяешь, ты ей скажешь. Мы стоим по разные стороны лифта на пути вниз, без остановок и наедине вместе благодаря обходному коду Таланта. Пришло время прояснить ситуацию, и мы оба знаем, что не можем больше продолжать танцевать вокруг правды. — Талант, даже если я сейчас остановлюсь, это не изменит меня. — Я могу защитить тебя. — Ты не можешь защитить меня от самой себя. Ты сам так сказал, — я напоминаю ему о том вечере, когда он появился в моей квартире с моей любимой китайской едой, и я ему отказала, — Я такая, какая я есть. — Я не позволю тебе саботировать то, что у нас есть, Лидия, — раздраженно говорит он. Игнорирование правды должно быть похоже на постоянную беготню. — Почему твой брат видит, к чему все идет, а ты нет? — нет ничего, чего я хотела бы больше, чем прикрыть рот руками, чтобы сохранить реальность нашей ситуации за стиснутыми зубами. Мои руки остаются по бокам, и я говорю, — Давай, скажи мне, что меня ждет. Нам придется держать наши отношения в секрете, чтобы я не разрушила все, ради чего ты работал? Твоя семья никогда не примет меня, потому что, если Уайлдер знает, кто я, мы можем предположить, что твой отец тоже. Он назвал меня Карой, Талант. Выдохнув, Талант закрывает глаза и нетерпеливо почесывает затылок. — Мой брат знает о тебе все, Лидия, но он имел в виду не это. Он больше беспокоится о твоем благополучии, чем ты думаешь. Ошарашенная, я спрашиваю. — Что, черт возьми, это значит? Прежде чем Талант успевает объяснить, лифт резко останавливается, и двери главного вестибюля открываются. Группа людей, ожидающих посадки в лифт, сразу узнает Таланта и прокладывает ему путь. Он жестом зовет меня идти впереди него, и масштаб этого не превосходит любого, ожидающего входа в лифт. Словно смертельный вирус, их сплетни будут распространяться по всему зданию с беспрецедентной скоростью, и не существует вакцины, которая заткнет им рот. Талант кладет руку мне на поясницу и следует за мной, и это все, что нужно, чтобы представить себя миру. Я разочарована тем, что Талант сегодня приехал в офис на своем BMW, но я больше разочарована в себе, потому что мне грустно от того, что мне больше не удастся покататься на Lamborghini. Я не узнаю себя. Открывая передо мной дверцу со стороны пассажирского места, Талант сжимает губы, а его взгляд серьезен. Лучшего человека напугало бы его очевидное несчастье, но, видимо, я из тех людей, которые пренебрежительно относятся к BMW, потому что предпочли бы судьбоносный спор в Lamborghini. — Расслабься, Ридж. Это всего лишь распутывание твоей жизни, — говорю я, опускаясь на сиденье. Он пытается закрыть для меня дверь, но я хватаюсь за ручку и сама захлопываю ее. Водитель наблюдает за нашим обменом и не задерживается достаточно долго, чтобы взять чаевые, давая Таланту достаточно места, чтобы спокойно сесть в машину. Пусть этот кусочек сплетен тоже пройдет через здание. С таким же успехом мы можем дать им что-нибудь хорошее для разговора. — Отвези меня домой, — говорю я. Талант водит машину, держа одну руку на руле, а другой упирается в центральную консоль с таким стилем и щегольством, что я почти требую, чтобы он забыл мою первую просьбу и пригласил вместо этого отвести меня к себе в постель. Не теперь, когда я заперта в его машине, он не отрывает глаз от дороги и полностью меня игнорирует. Мы едем не в сторону моей квартиры или его, и я спрашиваю. — Куда мы едем, Талант? — Я голоден, — коротко отвечает он, — Я не ел весь день. Мы заходим в Макдоналдс и заказываем достаточно еды, чтобы заесть наши чувства. Я не ела куриных наггетсов уже много лет и хватаюсь за свою упаковку с десятью штуками после того, как Талант роняет пакет с горячей едой мне на колени. — Я сказала, что хочу мед и горчицу. Не медовую горчицу, — я держу крошечные чашки медовой горчицы, как боевые гранаты. Мы слишком далеко от окна, чтобы вернуться, но все еще на стоянке Макдоналдс, чтобы исправить эту несчастную пародию. Талант засовывает соломинку в свою большую кока-колу, стонет и подъезжает на машине к входу в ресторан. Он берет у меня медовую горчицу и открывает дверцу машины, широко распахивая ее ногой, но та также быстро захлопывается обратно. Он возвращается с медом, горчицей и ванильным рожком. — За твои проблемы, — говорит он.