Я представила возвращение в свой родной дом, жалостливые взгляды слуг, вздохи тетушек, которые немедленно примчатся меня опекать, и неожиданно поняла, что больше ничего этого не боюсь. Хотя это неправильное слово, я никого из них и раньше не опасалась. Просто неприятно было представлять поток направленных на меня высокомерно-сочувствующих взглядов, покровительственных улыбок и многословных снисходительных советов, как и где девушка моего возраста должна искать себе достойного мужа. И ведь даже намекнуть нельзя было наивным родственницам, насколько больше их самих я знаю о жизни и мужском коварстве, а кстати, и о женском тоже. И давно поняла, у лживости и подлости нет пола, они одинаковым дурманом расцветают как в мужских, так и в женских душах. На веранду прибрел довольный, сытый Кыш, нехотя, из вежливости, сжевал кусок лепешки и развалился на нагретых солнцем досках пола. Некоторое время я чесала ему за ушком, потом, припомнив способность магов отличать напоенные силой вещи от пустых, немного помучилась, пытаясь с закрытыми глазами увидеть ауру Кыша. Но вскоре вспомнила о собственной способности не замечать сырой силы и разочарованно оставила это занятие. Как я начинаю понимать, увидеть подобное волшебное зрелище мне не удастся никогда. Зато я уже умею зажигать огонь и скоро смогу не таскать повсюду свою зажигалку и покупать к ней напоенные магией камушки. Тут я вспомнила предупреждение учителя никуда не ходить без зеркала и поспешила в свою комнату исполнять приказ. А когда снова спустилась вниз, обнаружила в столовой худощавую женщину, с удовольствием поглощавшую мои лепешки. — А это кто такая? — невольно сорвался с моих губ неслышный вопрос, а в следующую секунду я уже поспешно выхватывала из кошеля зеркало и, полуобернувшись, рассматривала в него неожиданную гостью. Как ни странно, но и в зеркальце тоже отражалась именно она, дама лет тридцати пяти, в неброском сером, но очень элегантном и отлично сшитом платье. И прическа ее казалась простой только на первый взгляд: поднятые волной надо лбом волосы на затылке оказались уложенными строгим и сложным валиком. Мне поневоле пришлось освоить искусство укладки волос, и я точно знаю, насколько непросто свернуть длинные волосы таким вот идеальным кренделем, поднятым к темени строгой заколкой. Женщина сидела ко мне вполоборота и, казалось, не замечала моего появления на скрытой в полумраке лестнице, а я неторопливо спускалась и внимательно наблюдала за нею. Ела она, кстати, тоже очень элегантно, почти манерно. Отламывала лепешку небольшими кусочками, кончиком ножа укладывала тонкий пластик масла и осторожно кусала, не запачкав маслом даже губ. Последний кусочек она положила в рот, когда я добралась до дверей и приостановилась, раздумывая, сколько правды ей можно сказать и стоит ли вообще хоть что-то говорить. Леди спокойно дожевала лепешку, запила чаем, аккуратно отставила чашечку, промокнула салфеткой губы и пальцы, небрежно отложила ее в сторону и вдруг уставилась прямо на меня: — Я леди Агнесса, твоя учительница изящных манер и этикета. Ну и умения одеваться со вкусом. — Она скептически оглядела мое платье и поджала губы. — Танрод попросил, чтобы мы уложились в три дня, но я ему сразу сказала, что это невыполнимая задача. Поэтому объясню самое основное и дам несколько книг, придется тебе их прочесть. Ты ведь умеешь читать? К этому моменту я ее уже еле терпела и молчала только по одной причине — не могла пока понять, Танрод всерьез считает, будто мне нужны уроки этой высокомерной леди, или снова устраивает испытание? — А каким образом вы оказались в доме? — решив прояснить этот вопрос, осведомилась я, проходя к столу и усаживаясь напротив гостьи. — Ты сделала сейчас две грубейшие ошибки, — и не думая отвечать, поучительно сообщила леди Агнесса. — Не поздоровалась и не представилась. Затем ты должна была попросить разрешения присоединиться к трапезе. — Да? — изумленно подняла я бровь. — А с каких пор хозяйка должна просить разрешения сесть в своем собственном доме и съесть собственноручно испеченную лепешку? — Ты здесь не хозяйка, — сухо поджала она губы. — Танрод слишком добр, подбирает всех троюродных племянников. — А вы уверены, — мой голос мгновенно стал вдвое суше и холоднее, чем у нее, — что Танрод разделяет ваше мнение? И кстати! Вы тоже сделали кучу грубейших ошибок. Ворвались в чужой дом без стука, не поздоровались и не спросили разрешения есть завтрак, который я приготовила для себя. А съев его, не поблагодарили меня за труды и не похвалили мои лепешки, как принято в приличных домах. — Ты так уверена, что это приличный дом? — в ярости забыла она обо всех правилах этикета, и я тотчас поймала эту оплошку. — А если он такой неприличный, то что тогда делаете здесь вы, леди Агнесса? Вам к таким и близко подходить не пристало! — Я не так выразилась, — поджала она губы, с ненавистью глядя на меня. — А зачем мне учительница, которая не умеет четко выражать свои мысли, не уважает хозяина дома и сама не умеет себя вести? — очень мягко и очень холодно осведомилась я. Поднялась с места и направилась к двери на веранду, а дойдя до нее, повелительно крикнула: — Кыш! И с чувством выполненного долга направилась к дальней беседке, намереваясь сидеть под охраной мохнатого друга хоть целый день, пока не появится лорд дознаватель. Однако долго ждать не пришлось, уже через десять минут на дорожке появился мой учитель. Торопливо вошел в беседку, пожелал доброго утра, сел напротив и выжидающе уставился на меня. — Доброе утро, дорогой, — кротко улыбнулась я и склонилась к цветущей грозди душистого горошка: — Ах! Несколько минут магистр молча ждал, потом тяжело вздохнул и спросил: — Что произошло? — Я нечаянно зажгла огонь под горелкой, — скромно призналась я и виновато потупилась. — Зачем? — отстраненно буркнул Танрод, рассматривая меня, как нашкодившую кошку. С таким же огорчением и укоризной. — Кушать захотелось, — подарила я ему еще одну виноватую улыбку. — А в шкафу нет еды? — упорно не желал понимать меня маг. — Я люблю по утрам горячие лепешки. Линта мне всегда пекла. — Скажи мадам Рине, она напечет, — отмахнулся он. — А что было потом? — Я же говорю, я пошла печь, а зажигалка осталась в комнате, — терпеливо, как маленькому, продолжала объяснять я. — Мне не хотелось идти наверх, и я подумала, голод — это ведь тоже мой враг? И если я не поем, мне будет плохо. А чтобы поесть, нужно поджечь кристалл. И тогда я приказала «огонь!», и он загорелся. — Вслух приказала? — наконец заинтересовался Танрод. — Мысленно, — виновато качнула я головой, и в глазах мага вспыхнул огонек исследователя. — Подожги что-нибудь. — Мне нужен убедительный повод, — вздохнула я. — Сейчас будет, — обещающе ухмыльнулся маг и указал на дорожку. Я перевела туда взгляд и едва не завизжала — прямо к нам ковыляло на шести лапах отвратительнейшее из чудовищ, не то гигантский паук, не то краб, и зубы у него были ничуть не меньше, чем у Кыша. — Это арх, создание гоблинов, используется для защиты домов. Но этот — дикий и сейчас на тебя нападет. Словно в ответ на его слова, монстр присел, точно так, как кошка перед прыжком, и все во мне сжалось от страха и омерзения. — Прочь! — само сорвалось с губ, и по пауку ударило что-то невидимое, похожее на порыв ветра, но не шевельнувшее ни одного куста. Только чудовище, снесенное этой силой, кувыркаясь и тонко визжа, катилось прямо по траве и цветам, беспомощно дергая всеми лапами. — Отлично, — довольно пробормотал Танрод. — Впечатляет. Позже займемся тренировкой, сейчас мне некогда. А теперь скажи, почему ты не захотела разговаривать с леди Агнессой? — А она не сказала? — изумилась я. — О чем именно? — не поймался на этот раз учитель, и я мысленно его за это похвалила. Мне даже проще будет объяснять. — О том, что твой дом неприличный, ты ко мне чрезмерно добр и вообще зря собираешь всяких дальних родичей. А научить меня чему-либо за три дня невозможно, и я вообще неимоверно невоспитанная, даже возникают сомнения в моем умении читать. — И ты выгнала ее прочь. — Подлая ложь. Я ушла сама и собираюсь сидеть тут, пока она не исчезнет, — твердо сообщила я чистую правду. — Леди говорит, ты кричала ей «вон!», — не сдавался магистр. — И это не было ложью! — Она уверена, что слышала именно «вон»? — задумалась я. — Может, это было «кыш»? — А ты кричала «кыш»? — прищурился жених. — Да, — уверенно подтвердила я. — На случай, если она побежит следом. Кыш никогда не подпустит ко мне никого чужого. — Вельена, а ты не забыла, как теперь выглядит твой Кыш? — Танрод так упорно пытался вывести меня на чистую воду, что я не могла не вспомнить о его должности. — Разумеется, нет, лорд дознаватель. А еще я помню о его зубах и некоторых вредных чертах характера. — То есть ты сейчас признаешь, что в Глоэне он нарочно гадил мне под ноги? — обличительно уставился на меня жених. — Признаю. Но только одно — он очень чувствительное животное и обидчиков наказывает сразу. Даже меня саму. — Ладно, — помолчав, вздохнул наконец магистр. — Мне и в самом деле сейчас некогда. Поэтому я забираю леди Агнессу и ухожу, но где мне теперь найти тебе учителя — даже не представляю. — Если можешь быстро ответить на два вопроса, тогда подскажу, — решила я помочь ему и, разумеется, самой себе. — Какие вопросы? — насторожился он. — Самые простые, — глядя с самой невинной улыбкой, успокоила я жениха. — Откуда ты вообще взял эту высокомерную даму и как она очутилась в доме? — Она самая известная в Саркане учительница этикета, — немедленно сообщил лорд. — А появилась из перехода в моем кабинете. Там у меня точка возврата… ну нечто типа маяка. А теперь подсказывай, но учти, с этикетом я и сам не в особых ладах. Но мне и не приходится ходить на те обеды и встречи, которые положено посещать принцессе. — Я так и думала, — не удержалась я от шпильки и огорченно вздохнула: — Иначе ты бы никогда не счел Агнессу хорошей учительницей. Но не будем о ней, надеюсь, она уже в Саркане? А я, между прочим, отлично знаю настоящий этикет, а не вымученные правила высокомерных зазнаек. И даже если случайно в чем-то ошибусь, Онгильена мне простит. Но во всех случаях это будет выглядеть значительно естественнее, чем жеманство и унылые гримасы, которым собиралась учить меня эта спесивая леди. Маг размышлял всего секунду, потом вздохнул, сказал: — Хорошо, — и исчез. А я немедленно поднялась с места и, весело усмехаясь, направилась в дом искать молоток и гвозди. Как выяснилось, наружный засов на двери кабинета — это сейчас самая необходимая вещь. Не выношу, когда гости являются в дом без стука и предупреждения. И не важно, с парадного крыльца они входят или являются через потайной вход. Хотя, наверное, во втором случае вежливое обращение мне понравится даже более. ГЛАВА 24