- Я просто делаю. Готова поспорить, ты тоже так умеешь. - Ну, не могу сказать, что очень жажду попробовать. – Он отклонился назад и подтянул колени, копируя ее позу. – Ты сказала мне что-то – в моей голове – прямо перед тем, как найти меня здесь. Ты сказала «Лабиринт – это шифр». Что ты имела ввиду? Она слегка покачала головой. – Когда я только очнулась, я словно попала в сумасшедший дом: странные мальчики вокруг моей постели, мир вращается вокруг, воспоминания кружатся в моей голове. Я попыталась ухватиться за некоторые, и это было одно из них. Но я не могу вспомнить, почему так сказала. - Было что-нибудь еще? - Вообще-то, да. – Она закатала рукав на руке, показывая бицепс. Маленькие буквы были написаны чернилами на белой коже. - Что это? – спросил он, наклоняясь, чтобы лучше рассмотреть. - Прочитай сам. Почерк был неряшливый, но когда он достаточно присмотрелся, он смог разобрать ПОРОК – это хорошо Сердце Томаса забилось быстрее. – Я уже видел это слово: порок. – Он стал копаться в сознании в поисках значения этой фразы. – На маленьких существах, которые здесь обитают. Жуки-стригуны. - Что это такое? – спросила она. - Просто ящероподобные машины, которые шпионят за нами для Создателей, людей, которые послали нас сюда. Тереза задумалась на минуту, глядя в пространство. Затем сфокусировалась на своей руке. – Не могу вспомнить, зачем написала это, - сказала она, намочив палец и стирая буквы. – Но не позволяй мне забыть, это должно значить что-то важное. Три слова все вертелись и вертелись в голове Томаса. – Когда ты это написала? - Когда очнулась. Рядом с кроватью были блокнот и ручка. В полном смятении я записала это. Эта девушка озадачивала Томаса: сначала ощущение какой-то связи между ними в самом начале, потом телепатические разговоры, а теперь это. – Ты очень странная. Ты это знаешь, да? - Глядя на твое место для пряток, я бы сказала, что ты сам не лучше. Все равно что жить в лесу, да? Томас попытался нахмуриться, но затем улыбнулся. Он чувствовал себя жалким и смущенным из-за того, что прятался. – Ну, ты кажешься мне смутно знакомой, и ты утверждаешь, что мы друзья. Думаю, я могу тебе доверять. Он протянул руку для нового рукопожатия, и она приняла ее, задержав руку на долгое время. Дрожь охватила Томаса, это было неожиданно приятно. - Все, чего я хочу – это вернуться домой, - сказала она, наконец отпустив его руку. – Так же, как и все вы. Сердце Томаса ухнуло, вернув его в реальность и напомнив, каким мрачным стал мир. – Да, что ж, дела весьма отстойны сейчас. Солнце исчезло, небо стало серым, нам не прислали еженедельного снаряжения. Все выглядит так, будто скоро все так или иначе закончится. Прежде, чем Тереза смогла ответить, из-за деревьев выбежал Ньют. – Какого… - сказал он, вставая перед ними. Алби и еще несколько человек прибежали за ним следом. Ньют смотрел на Терезу. – Как ты сюда забралась? Медик сказал, ты была на месте в одну секунду, а в следующую уже испарилась. Тереза встала, поражая Томаса своей уверенностью. – Кажется, он забыл рассказать про ту часть, где я бью его в пах и вылезаю в окно. Томас почти засмеялся, глядя как Ньют обернулся к старшему мальчику, стоящему рядом, лицо которого покраснело. - Поздравления, Джефф, - сказал Ньют. – Ты официально первый парень в этом месте, которому надрала зад девчонка. Тереза не остановилась. – Продолжай говорить и будешь следующим. Ньют обернулся к ним, его лицо не отражало ничего, кроме страха. Он встал, молча, просто глядя на них. Томас уставился на него в ответ, гадая, что творится в его голове. Алби выступил вперед. – Я устал от этого. – Он указал на Томаса, чуть не ткнув его в грудь. – Я хочу знать, кто ты такой, кто она такая, и откуда вы оба знаете друг друга. Томас почти сник. – Алби, я клянусь… - Она пришла прямо к тебе сразу после того, как очнулась, гаденыш! Злость затопила Томаса – и страх, что Алби может выйти из себя как Бен. – И что? Я знаю ее, она знает меня, ну или по крайней мере, нам так кажется. Но это ничего не значит! Я не могу ничего вспомнить. И она тоже. Алби посмотрел на Терезу. – Что ты сделала? Томас, смущенный вопросом, смотрел на Терезу, пытаясь понять, знает ли она, о чем речь. Но она не ответила. - Что ты сделала! – Закричал Алби. – Сначала небо, теперь это. - Я приблизилась кое к чему, - сказала она спокойно. – Ненарочно, я клянусь. К Окончанию. И я не знаю, что это значит. - Что такое, Ньют? – спросил Томас, не желая обращаться напрямую к Алби. – Что случилось? Но Алби сгреб его за рубашку. – Что случилось? Я расскажу тебе, что случилось, шэнк. Слишком заняты, строя глазки друг другу, чтобы заметить, что происходит вокруг? Слишком заняты, чтобы заметить, какое сейчас время! Томас посмотрел на часы, с ужасом осознав, что он пропустил, поняв то, что Алби хотел сказать еще до того, как тот произнес: - Стены, идиот. Двери. Они не закрылись на ночь. 37 Томас потерял дар речи. Теперь все будет по-другому. Никакого солнца, никакого снаряжения, никакой защиты от Гриверов. Тереза была права с самого начала – все изменится. Томасу казалось, что его дыхание стало твердым, застревает в горле. Алби указал на девочку. – Я хочу, чтобы мы заперли ее. Сейчас. Билли! Джексон! Посадите ее в Тюрьму, игнорируйте каждое ее слово. Тереза не отреагировала, но Томасу уже стало надоедать. – О чем ты говоришь? Алби, ты не можешь… - Он прервался, когда глаза Алби вспыхнули от ярости при взгляде на него, сердце Томаса ухнуло. – Но… Как ты вообще можешь винить ее за то, что стены не закрылись? Ньют сделал шаг вперед, легко положил руку на грудь Алби и подтолкнул его назад. – А почему мы не можем, Томми? Она, черт возьми сама призналась. Томас обернулся и посмотрел на Терезу, бледную и грустную. Возникло чувство, будто что-то проникло в его грудь и сжало его сердце. - Просто радуйся, что не отправишься вместе с ней, Томас, - сказал Алби, он в последний раз посмотрел на обоих прежде, чем уйти. Томасу еще никогда так сильно не хотелось ударить кого-то. Билли и Джексон выступили вперед и взяли Терезу оба под руки, уводя. Однако, прежде, чем они успели дойти до деревьев, Ньют остановил их. – Останьтесь с ней. Мне все равно, что произойдет, но никто не должен тронуть девчонку. Поклянитесь жизнью. Оба охранника кивнули и ушли, уводя Терезу. Томасу стало еще больнее смотреть, как она так послушно уходит. И он чувствовал себя очень грустно – ему хотелось продолжить говорить с ней.