Бабушка засмеялась. — Какая ты добрая, Лунный свет. Но мне все же лучше у фьорда. А ты бери да переезжай сюда. У тебя много вещей в общежитии? — Да нет, почти ничего. Я перевезу вещи сразу же, как будет время. Надеюсь, уже сегодня вечером. — Отлично, — улыбнулась старушка. — Забрала ключи? Миа крепко обняла бабушку, сбежала по лестнице, гремя ключами, и со всех ног бросилась к Бугстадсвейен поймать такси. Она впопыхах выскочила из машины — с оплатой возникла какая-то сложность, но, как оказалось, напрасно она торопилась — Патрик Улссон крайне спокойно, закрыв глаза, стоял, прислонившись к стене кремового цвета. Отпустив такси, Миа остановилась немного на расстоянии рассмотреть коллегу из Швеции. Психолог, значит. Она бы никогда так не подумала. По виду у него скорее должна быть творческая профессия. Архитектор. Дизайнер. Что-то в этом духе. У него свой стиль в одежде, поэтому. Серое шерстяное пальто, под ним черный свитер с горлом. Синие джинсы заправлены в коричневые высокие замшевые ботинки. Неплохо. На Мию он произвел впечатление. Мало кто из мужчин носит модельную обувь. Красивые руки. Длинные пальцы. Как у пианиста. Голубые глаза. Швед. Ну конечно. Но он не блондин. Темные волосы. Наверное, как у нее, может, на тон светлее, с проблесками седины то тут, то там — она шла ему. Сколько, Мунк сказал, ему лет? Около сорока? Так и есть. Для нее, конечно, староват, но все равно красивый мужчина. Неужели он и есть спец по серийным убийцам? Единственный из шведской полиции, кто прошел весь путь по этому делу? Он больше похож на модель. Сдув челку со лба, он бросил взгляд на стильные наручные часы. Есть только один способ это узнать. — Патрик Улссон? Перейдя улицу, она спокойно подошла к красавчику-шведу. Его ярко-голубые глаза засияли, когда он увидел ее. — Да? — Я Миа Крюгер, — представилась Миа, пожимая ему руку. — Очень приятно, — улыбнулся он, поднимая замшевую сумку с асфальта. — Мунк не придет? — Увы, он занят. — Хорошо, — ответил Улссон, забросив сумку через плечо. — Это все ваши вещи? Он засмеялся. — Нет, что вы, я уже заехал в отель и оставил там чемодан. — Разве вам не выделили служебную квартиру? — спросила Миа, проведя карточкой по замку на входной двери. — Должны были, но ее не успели подготовить. Все нормально. Шведская полиция платит. Пока, по крайней мере. Спокойный голос. Он казался уверенным. Миа последний раз была у психолога в семь лет, но если ей вдруг понадобится, она не прочь пойти к этому. Прилечь на диван в кабинете и рассказать ему свои секреты. Мужчина с огоньком в глазах, харизматичный, с приятной улыбкой, стоял рядом с ней в ожидании лифта. — Я только начала здесь работать, — сказала она, нажав на кнопку. — Но мне кажется, что я уже потихоньку вникаю в процесс. Носом чую. Если вы понимаете, о чем я. Глаза шведа снова загорелись. — Вот как? Так вы?.. — Нет, я ничья не ассистентка, — улыбнулась Миа. — Мунк не очень внятно называет должности, но, думаю, я ближе всего к профайлеру. — Такая молодая? Он посмотрел на Мию, с ног до головы изучив ее взглядом, но не таким сальным, как иногда делают мужчины. — Ага, — кивнула Миа, входя в лифт. — Еще пару дней назад училась в Высшей школе полиции. Улссон усмехнулся, не ехидно, а просто дружелюбно. — Серьезно? — Ага. Я тут совсем недавно, но уже включилась в процесс. Хотите посмотреть, что успела накопать? Или сначала ввести вас в курс дела? — В последнем нет никакой необходимости, — улыбнулся швед. — О’кей, супер, — сказала Миа, нажимая на кнопку три. 29 Сюсанне Вал Педерсен все-таки не стала сидеть всю ночь у двери в ожидании прихода мужа. Она, конечно, попыталась: поставила в коридор кухонный стул, принесла чай и журналы, но через пару часов словно увидела себя со стороны — насколько абсурдно она выглядела. Господи, у всех пар бывают разные периоды. Очевидно, что их отношения проходят через какую-то фазу, но раньше-то у них получалось общаться? Все это ей очень не нравилось. Почему он приходил домой поздно ночью, поднимался в гостевую комнату, даже не заглянув к жене в спальню, спал, пока Нура собиралась в детский сад, и чаще всего отсутствовал, когда Сюсанне приходила с работы. Но это же его дело, разве нет? Подойти к жене или нет, если ему что-нибудь нужно. Пару недель назад она прочла статью в журнале: Муж отдалился и стал равнодушным? Там было написано, что мужчины часто становятся такими в определенном возрасте. Специалисты называли это паникой, а Сюсанне слышала, что этот период — кризис среднего возраста; но какая разница, как это называть. Психолог, автор статьи, объяснил, что мужчины часто становятся такими, когда осознают, что пути назад как бы нет. Дом, работа, дети и сорок лет на пороге. И вдруг им приходит в голову, что рок-звездами им уже не стать. И не разбогатеть, играя в футбол. Что именно это и есть их жизнь, эта будничная рутина — уборка, счета и скучные пятничные программы по телевизору. Суть статьи сводилась к следующему: будьте внимательны — в этот период жизни ваш муж может захотеть искать утешения на стороне. Часто с женщиной помоложе. Измены? Ну нет, к черту их. Сюсанне почувствовала, как к горлу подступает ком. Но ведь все признаки налицо, нет? Он часто отсутствовал по ночам. Совпадает. Избегал ответов на все вопросы. Совпадает. Он все больше терял интерес к дочери. Есть. Вдруг стал покупать новую одежду, начал ходить в спортзал, сделал новую стрижку, начал пользоваться парфюмом, и вообще у него появились новые интересы. А вот тут нет. Совершенно не совпадает. Последний раз, когда они разговаривали, две секунды в коридоре, после чего он что-то промямлил и убежал, выглядел он хуже, чем когда-либо. Так что же с ним происходит? Неважно. Сегодня она все выяснит. Она отвезла Нуру в сад пораньше, чем обычно, но вместо того чтобы как обычно поехать в магазин, позвонила туда и сказала, что заболела. Останется сегодня дома. Чтобы застать мужа, когда тот проснется. Теперь ему не убежать. Она решила проявить строгость. Чем ты занимаешься, Гуннар? Нура скучает по тебе. Я тоже скучаю. Господи, это не может так продолжаться! Сюсанне ни одного дня в жизни не пропускала работу, но сегодня особый случай. Она все узнает. Сегодня. За окном на кухне мелькнуло какое-то движение, когда она пошла поставить чашку из-под чая в раковину. Еще одна машина. На пассажирском сиденье фотограф. Что не так с этими журналистами? Неужели нельзя оставить семью в покое? Венке рассказала, что Хольм из одиннадцатого дома видел одного из них у себя в саду — журналист фотографировал дом Лундгренов, выслеживая семью. Какой ужас. Что будет следующим? Рыться в их мусорных баках? Неужели этой семье мало горя? Открыв холодильник, Сюсанне вдруг опять ощутила страх, с которым проснулась несколько дней назад, страх, который не отпускал. А что если бы это случилось с Нурой? Проклятье… В голове сразу возникли картинки, и Сюсанне стала бегать по дому в поисках успокоительного, которое прописал врач, но так и не смогла найти его. Скоро будут похороны. Рубена. Уже завтра.