Он засмеялся, показав ряд жемчужин во рту. — Я в шоке. Можно так сказать? Я работаю профайлером уже… сколько там? Шведа прервал официант, принесший кувшин воды. — Пятнадцать лет? А ты всего лишь… сколько? Миа почувствовала, как под свитером проступил пот, даже смутилась. — Ну, я довольно много читала, — улыбнулась она. — Какое-то время просто жила в библиотеке… — Это понятно, но твой талант? Твой проницательный взгляд?.. Он приложил палец к глазу. — Этому в библиотеке не научишься. — Ну я даже не знаю, — снова улыбнулась Миа, скрывшись за глотком воды из большого стакана. — Я уже твой фанат, — тихо засмеялся швед. — Сколько тебе лет, ты говорила? — Почти двадцать два. — Ну и ну. Просто потрясающе, я под большим впечатлением, жду не дождусь, когда увижу тебя в работе в следующий раз. Швед снова посмеялся, и тут подошел официант и налил ему бокал вина. — Уверена, что не хочешь? — Вина? — Да. Миа покачала головой. — Я не пью. — Вообще? — Очень редко. Мне не нужно опьянение. Мир нравится мне таким, какой он есть. Последнее она зря сказала. Миа увидела, что швед нахмурился, и лицо его приобрело выражение, словно она напомнила ему о чем-то. — Но это просто мое тело и моя голова. Большинство моих знакомых выпивают, да весь мир этим занимается. Ведь именно это и делают все люди, пьют, разве не так? Так что в каком-то смысле я ненормальная. Патрик улыбнулся, но вид у него был слегка взволнованный, когда он попробовал вино. Господи, Миа. Ну хватит уже. Неужели обязательно всегда говорить, что думаешь? Внезапно смутившись, Миа отвернулась и сделала вид, что рассматривает бюст Шивы. Таинственный и противоречивый бог Шива — и мужчина, и женщина; и аскет, и зверь; и созидатель, и разрушитель, был женат на Парвати. Миа вдруг представила Сигрид в школьном классе, сидевшую перед ней. Урок религии. Учитель опять тяжело вздохнул, увидев, что у сестры снова есть вопрос. И созидать, и разрушать. Кашлянув, Миа краем глаза взглянула на шведа в надежде, что она не оборвала нити между ними. Им ведь надо работать вместе, плотно, возможно, долго, пока все не закончится, но психолог очевидно спокойно отнесся к высказыванию Мии. Он открыл блокнот, держа бокал в другой руке. — Хочешь услышать конкретные замечания? Он хитро посмотрел на нее из-за бокала, когда до них донесся аромат жареной баранины и красного карри. — С удовольствием. Стол ломился, блюда источали сильные запахи другого мира. — Давай сначала поедим? — А это обязательно? — Ты хочешь услышать сразу же? — Конечно. Больше не могу ждать. Он посмеялся. — Ты всегда такая прямая? — Да. К сожалению. — Это очень бодрит. Думаю, мы сработаемся. Жду не дождусь продолжения. Психолог улыбнулся, поднял бокал и аккуратно передал ей свой блокнот через стол с белой скатертью. — Видишь? — Да. — Думаю, ты на сто процентов права. 33 Фредрик Риис так долго сидел у зеркального окна в комнату для допросов, что у него затекли все мышцы, но происходящее внутри настолько заинтересовало его, что он был не в силах встать с места. Мунк резко начал по существу преступления, ведь следователи были уверены, что поймали преступника. Гуннар Педерсен дрожал как осиновый лист, мертвенно-бледный и готовый признаться во всех грехах, но потом, после прихода адвоката, подозреваемый смог собраться и внятно говорить. Тут Фредрик понял, что все не так просто, как он думал. Педерсен виновен, да. Но он не убивал. Это становилось очевидным. Фредрик заметил это и по Мунку, который был исключительным профессионалом в ведении допросов. Чем больше показаний давал Педерсен, тем мягче становился тон следователя. На последнем этапе допроса, когда Фредрик наконец решил немного размять ноги и сходить за кофе, в комнату вошла Анетте Голи с двумя стаканчиками кофе, один из них, к счастью, предназначался ему. — Как там дела? — спросила она, опустилась в кресло рядом с ним и с интересом посмотрела в двустороннее зеркало. Странно было видеть ее такой. Сидящей. Фредрик знал, что Анетте была первой из тех, кого Мунк позвал работать к себе в отдел, и отлично понимал почему. В Грёнланде у нее было прозвище «Заяц Дюраселл». Ее должность — полицейский адвокат, но на деле чем она только не занималась. За годы работы вместе Фредрик почти никогда не видел ее просто сидящей, обычно она всегда с телефоном, приклеенном то к одному, то к другому уху. Все знали, что у Мунка были плохие отношения с начальством, как со старым, так и с новым, и именно Анетте держала оборону и на этом фронте, заботясь о том, чтобы сотрудничество с руководством было плодотворным. Да уж, поразительный сотрудник. — Мы поймали его? — тихо спросила она, подвинув Фредрику стаканчик. — Нет, к сожалению. — Точно? В голосе прозвучали нотки разочарования — такое же чувство посетило и Фредрика пару часов назад. — Увы. Ну я думаю, что нет. И Мунк, кажется, тоже. Наверное, оставим его на ночь, правда, адвокат пытается добиться освобождения уже сейчас. Голи нахмурилась и сделала глоток кофе. — И что там случилось? Риис расстроенно покачал головой. — Да самая простая история с грустным концом. — Перескажи мне кратко, — сказала Голи, посмотрев на один из своих телефонов. — Потом я должна бежать. — О’кей. Гуннар Педерсен. Бухгалтер на фирме ООО «Фредрик Риис». Голи немного улыбнулась. — Вот-вот. Странное совпадение. Может, мне надо было туда идти работать? — Я рада, что ты здесь, среди нас, — заверила его Голи, быстро ответив на смс. — Как бы то ни было. Я не знаю, по какой причине: может, ему было скучно в браке или вообще в жизни. Оказалось, что в последние годы он ни на шутку увлекся гэмблингом. — Так? — Не очень понятно, каким именно, но что-то связанное с этими игровыми автоматами — они повсюду стоят. Ну знаешь, кидаешь пару крон, он загорается, и тебе надо собрать ряд из трех лимонов — в таком духе. Голи проигнорировала следующее сообщение в телефоне. — Так его увлекли игровые автоматы? Взрослого мужика?