47 Мунку было больно смотреть на нее — она, склонив голову, сидела на капоте «Ауди», глубоко засунув руки в карманы черной кожаной куртки. Он напомнил себе, что надо заботиться об этой юной девочке, она такая хрупкая и далеко не такая крутая, какой хочет казаться. Ее кожа на лице была будто прозрачной, когда Миа подняла взгляд на низкоэтажные дома впереди. В телефоне у уха Мунка звучал голос Анетте, но он почти не слушал ее. — Драйер в ярости. Ты видел сегодняшние газеты? — Что? — Ну хватит уже, Холгер. Она требует встречи с тобой. Я сказала, что ты приедешь в Грёнланд завтра в течение дня, О’кей? Мунк вздохнул и закурил очередную сигарету. — К ней? Зачем? Анетте устало вздохнула. — Господи, Холгер, ты вообще меня слушаешь? Ты видел сегодняшние газеты? Заголовки на первых полосах. Полиция до сих пор не напала на след убийцы мальчиков. Отказывается общаться с прессой. Властям есть что скрывать? — Что ты сказала? — Черт бы тебя побрал, Холгер. Ты же знаешь, как ее это заботит. Чтобы мы хорошо выглядели. Наша обязанность перед обществом. Мне-то насрать, но это как-никак моя работа — быть посредником между вами. Давай ты просто будешь теперь сам отвечать на ее звонки, а? У меня больше нет сил. Анетте, судя по всему, встала не с той ноги, если вообще спала сегодня. Пресса? Какое она вообще имеет к этому отношение? — Холгер, ты здесь? Миа снова подняла голову и посмотрела на третий этаж дома, где они только что побывали. — Да, успокойся. Я встречусь с ней завтра, ладно? — Не надо предлагать мне успокоиться. — Ладно. Я разберусь с этим, Анетте, хорошо? — Так мне созывать пресс-конференцию вечером? — Зачем? — Что значит «зачем»? Он услышал, как у нее дыхание перехватило от возмущения. — Созывай, пожалуйста, но я ни с кем говорить не буду. Я им не обезьяна какая-то, мне надо работать… — Да, но сейчас придется… — Ты проведи. Или пусть Уксен, или Людвиг? — Но Холгер… — Так и сделаем. Я завтра съезжу к Драйер, без проблем, но на этом все. Тебе удалось выяснить то, о чем я спрашивал? Полицейский адвокат глубоко вздохнула. — Да, я звонила в тюрьму Уллерсму. — И? — Давай еще раз это проговорим. Ты поедешь завтра к Драйер? Я могу ей передать это? — Да-да. Мунк прикурил новую сигарету от предыдущей. — Он правда был в инвалидной коляске? — Да. — Е-мое. — Ага. — Но как его окурки оказались в лесу? — Понятия не имею. Совпадение стопроцентное? Анетте вздохнула. — В сотый раз, я уже трижды говорила с судмедэкспертами, они проверили еще раз, и да, Пауль Иверсон — наш преступник. Его ДНК не только на одном окурке, а на всех тринадцати, которые мы собрали. — Вот сука. — Так какие мысли? Как они туда попали? — Вопрос на миллион. Я поручу Кате вместе с командой из Грёнланда проверить, сможет ли Иверсон рассказать нам о криминальных кругах, в которых вращается. Мутный он. В квартире воняет, повсюду бутылки — хотя ничего удивительного. — Думаешь, кто-то украл его окурки? — Возможно. А где, если не там? Я не знаю. Как бы то ни было, все куда серьезнее, чем я думал вначале. Надо быть начеку. — Что ты имеешь в виду? — Все действия преступника намного лучше просчитаны, чем мы полагали. Он умнее, чем я думал. По колодцу ясно, что он сделал это не в состоянии аффекта, правда? Он будто играет с нами. Надо держать ухо востро. Сообщай напрямую мне обо всем, что просто похоже на исчезновение, ладно? — Хорошо. Девочки и мальчики от восьми до двенадцати лет, примерно так? — Да. Мунк бросил взгляд на ссутулившуюся Мию. — Хотя нет, только мальчики. Ему нравятся мальчики. И, скорее всего, блондины. — В смысле? — Пусть будут все мальчики. От восьми до двенадцати — пойдет. — В СМИ объявлять? Предупреждать народ об опасности? Мунк немного задумался. — Нет, с этим пока подождем. Обсужу это завтра с Драйер. Анетте язвительно засмеялась. — Хотела бы я на это посмотреть. — А что по Уллерсму? Там он сломал спину? — Да. В спортзале. В архивах это представлено как несчастный случай, но как по мне, сомнительно это. Иверсена нашли с двадцатикилограммовой гантелей, стоявшей у него на пояснице. — Ужас.