Лидия поспешила в гостиную и подобрала разбитый телефон. Она соединила его части и воткнула вилку в розетку. Подняв трубку, она услышала над ухом голос Кароллы: – Что, черт побери, происходит? Будет лучше, если ты уберешься отсюда, и немедленно! Я скажу тебе, в чем дело: этот ублюдок, грязный недоносок Лучано объявил мне войну! Понятно? Лидия слышала через стену, как Каролла без остановки звонил по собранному из кусочков телефону. Его зловонная рвота впиталась в новый белый ковер, и Лидия готова была разрыдаться, но внезапно уловила запах горелого мяса. Она бросилась на кухню. Так и есть – телятина превратилась в угольки, а из духовки валил черный дым. Каролла тоже почувствовал запах и выбежал из спальни. В эту минуту раздался звонок в дверь. Винсент Торре, бледный как полотно, с дрожащими руками, вбежал в гостиную. Его двоюродный брат погиб во взорванном «фиате», но он принес боссу еще более неприятную новость. Опустившись на диван, он пробормотал: – Господи, Полли, творится что-то страшное… Из-под кухонной двери тянуло дымом, оттуда доносились приглушенные завывания Лидии. Каролла вышиб дверь ногой; ему навстречу вышла Лидия с противнем, на котором лежал обугленный кусок телятины – все, что осталось от их ужина. Каролла перестал владеть собой: он залепил Лидии пощечину и выбил у нее из рук горячий противень. – Да что стряслось?! – вопила она. – Полли, что с тобой? Тяжело дыша, он вошел в кухню, распахнул окно и плеснул себе в лицо холодной водой из-под крана. Это привело его в чувство, и он вернулся в гостиную спокойным. – О, Полли, плита сгорела, ковер испорчен… – жалобно всхлипывала Лидия. Каролла надел пальто и велел Торре следовать за собой. – Я разорен, а эта дура ноет из-за какого-то ковра… – буркнул он под нос и добавил, обращаясь к ней: – Чем реветь без толку, прибери здесь, идиотка! Только оставшись наедине с Торре, Каролла потребовал от него фактов. Торре ужасно нервничал, вцепившись в руль, и говорил, слегка заикаясь. Каролла внимательно слушал его, с каждой минутой бледнея все сильнее. – Бомбу, наверное, подложили, пока все пили кофе. Черт его знает… Фрэнки сидел рядом с Павези, и когда тот включил зажигание… У них не было шанса спастись. В ту же минуту Чезаре… – Что? Он тоже был в машине? – Нет, он был милях в двух оттуда. Он вышел купить сигарет, как обычно. Сзади к нему подошли двое. Кто его знает, что у них там было… Обрезы или пистолеты с глушителем… Его пристрелили средь бела дня, и никто ничего не видел… Даже выстрелов не слышали. – Господи, это невероятно! – Одновременно с этим начался пожар. Здание сгорело дотла. Кроме того, начались аресты… – Я не могу поверить в то, что он это сделал. Лучано чокнулся! Ведь Комиссия отказала ему, послала ко всем чертям… Нет, он не мог так поступить со мной… – И тем не менее он это сделал. И плевать ему на Комиссию! Каролла соображал быстро. Надо ехать на второй завод и предупредить там о возможности поджога, чтобы рабочие успели проверить лабораторию и склад сырья… Машина свернула за угол и была остановлена полицейским кордоном. Лаборатория работала под вывеской небольшой обувной мастерской. С того места, где они припарковались, было видно, что окна мастерской закрыты жалюзи, а тротуар перед входной дверью полиция обнесла голубой лентой. Оттуда только что отъехал полицейский фургон с тремя арестованными: их лица почернели от гари, а руки за спиной сковывали наручники. Каролла отправил Торре узнать, сколько человек арестовано, и наблюдал издали, как он подошел к офицеру у голубой ленты. – Пожалуй, лучше убраться отсюда поскорее, – сказал Торре, вернувшись, сел в машину и запустил мотор. – Они повязали всех. Четверо погибли, восемь человек арестованы… Копы говорят, что здание взорвали. Подложили бомбу. Торре отвез босса обратно домой. Головокружительная скорость, с которой наносились удары, их сокрушительная сила и точность попадания не оставляли Каролле ни времени, ни возможности собрать своих людей и продумать тактику дальнейших действий. Теперь его беспокоило исключительно спасение собственной шкуры. Машина въехала на частную стоянку, принадлежавшую владельцу дома, где Лидия снимала квартиру. Каролла грязно выругался, заметив у всех на виду новенькую «альфа-ромео», которую подарил любовнице. – Я же говорил этой тупой суке, чтобы не оставляла здесь машину. – Он со злости стукнул кулаком по крылу. – Ведь я купил гараж, а ей лень пройти два шага и поставить машину туда… – Он протянул Торре ключи. – Отгони ее. Не хочу, чтобы меня кто-нибудь заметил за рулем. Каролла направился к подъезду, когда Торре подошел к машине Лидии и открыл переднюю дверцу. В тот же миг раздался взрыв такой силы, что Каролла не удержался на ногах и шлепнулся на асфальт, сбитый взрывной волной. В доме стали распахиваться окна, откуда высовывались перепуганные насмерть жильцы. Однако никто не пострадал, если не считать Торре, от которого не осталось и следа – как будто его здесь и не было. Дрожа всем телом, Каролла поплелся домой. Он потерял дар речи и с трудом переставлял ватные ноги. Перед дверью квартиры он провозился несколько минут, потому что не мог попасть ключом в замочную скважину. Лидия высунулась из окна по пояс и наблюдала за тем, как на месте происшествия собирались зеваки. Подъехали полицейские. – Моя машина! Взгляни, что они сделали с моей машиной! Господи, ее взорвали… Каролла молча посмотрел на нее и пошел в спальню. Пару минут назад его внутренности могли разлететься по всей стоянке, а она болтает о машине! Каролла раскрыл чемодан и стал бросать в него личные вещи – все, что попадалось под руку, – прикидывая в уме, сколько человек потерял. За одну ночь он лишился шестерых самых надежных людей, не считая наркотиков на баснословную сумму, которые превратились в дым и развеялись по ветру. Удача оказалась на стороне Кароллы, потому что опознать труп человека, взорвавшегося у «альфа-ромео», не было никакой возможности. Он усмехнулся, сообразив, какое преимущество получает при том, что все считают его погибшим. Крикнув Лидии, чтобы она упаковала его вещи, Каролла стал прохаживаться по квартире, стараясь собраться с мыслями. – Закончила с вещами? А теперь иди сюда и слушай! Хватит ныть из-за этой чертовой машины! Слушай внимательно. Лидия не должна никому открывать дверь до тех пор, пока он не будет в безопасности. Если полиция спросит, чья это была машина, надо сказать, что на ней ездил Каролла и что в последний раз она видела его сегодня утром, когда он направился в гараж. – Ты знаешь, кто это сделал, Полли? Кто хотел убить тебя? – спросила Лидия, испугавшись за него. – Да, знаю… – ответил он, глядя мимо нее в пространство. – Он выбрал подходящее время, сволочь, дождался, когда я на мгновение утратил бдительность. Пронюхал, что склады на моих заводах забиты товаром под завязку… Ублюдок, он пустил меня по миру… Когда за ним приехала машина с четырьмя телохранителями, Каролла уже был готов разорвать Лучано на части голыми руками. Однако он понимал, что выдержка и самообладание – его главный козырь. – Лучано действует без правил. Начни я делать то же самое, и мне конец… – убеждал себя он. Каролла рассчитал, что если правильно разыграет свои карты, то сможет обратить эту открытую атаку против самого Лучано. Его заклятый враг допустил одну ошибку: он не убедился в том, что Каролла погиб. Теперь следовало основательно замести следы. Выяснив, что Жуан Борсалино исчез, Каролла понял, что в первую очередь надо найти его и ликвидировать. А потом взяться за Ленни Каватайо, единственного оставшегося в живых свидетеля. Вжавшись в заднее сиденье автомобиля, Каролла грыз ногти на руках. Они много миль проехали по шоссе, чтобы убедиться в том, что за ними не следят. Затем свернули к берегу, миновали доки и выбрались к портовым складам. Каролла то и дело поглядывал в заднее стекло, а когда машина остановилась, сделал знак телохранителю, сидевшему рядом, выйти и осмотреться. Человек скрылся в боковой двери склада и пробыл там не меньше пяти минут. Вернувшись, он подошел к машине и заговорил с Кароллой через стекло: – Он на первом этаже, в задней комнате. Очень нервный. Так что предупреди его заранее, что это ты. Каролла вошел в здание один. Жуан Борсалино сидел в захламленной комнате на стуле, завернувшись в одеяло. Он был босиком, а его пиджак превратился в лохмотья. Каролла остановился в дверях и поднял руки вверх. – Это я, Полли. Можно мне войти? – Ты не очень-то торопился, приятель. Я торчу в этой дыре уже целый день! – Ладно, успокойся. Ты слышал, что случилось? Эти ублюдки пытались меня взорвать. Я приехал, как только смог. Черт, ну и холодно же здесь! Где твои ботинки? – Под моей кроватью, черт бы их побрал! Я едва успел смыться… Эти сволочи, недоноски проклятые, они убили Филиппа! Сукины дети, у него не было шанса спастись. Все сгорело дотла в считаные минуты. – Послушай, Жуан, я пришел сюда не на пресс-конференцию. Нам обоим надо убираться. – Он мой брат! Они убили моего брата! – Мне очень жаль… У меня есть немного наличных, и еще я купил тебе билет на пароход… – К черту пароходы! Я их терпеть не могу. Я хочу улететь на самолете. Полли, зачем ты купил билет на пароход? – Ты же хочешь чувствовать себя в безопасности, да? Если не нравится, сам покупай себе билеты! Я о тебе забочусь, сюда вот приехал… Ты за кого меня держишь? – За того, кто втянул меня в это дерьмо! Я же предупреждал тебя об этом ублюдке. Лучано – самый сильный дон на Сицилии, а ты, толстая свинья, решил с ним тягаться! Тебе следовало оставить этого парня в покое. А теперь он выследил меня и знает, что тот паршивый героин приготовлен на моем заводе. Так вот, мне нужны билет на самолет, одежда и наличные. И не позже, чем сегодня вечером, Полли. Иначе я за себя не отвечаю. Имей в виду, что мой брат погиб из-за тебя… – Если ты сейчас же не закроешь свой поганый рот, мы с тобой оба будем плавать возле доков с простреленными головами, – презрительно поморщился Каролла. – Что тебе еще нужно? Я примчался тебя спасать и сделал все, что мог. Вот твой билет и деньги. – Он протянул их дрожавшему от холода Жуану. В течение всего разговора Жуан держал на коленях обрез «занотти», то и дело в запальчивости хватаясь за спусковой крючок. Теперь он положил оружие у ног и, взяв конверт, достал оттуда пачку банкнот и стал их пересчитывать. Каролла незаметно оказался возле Жуана и, зайдя ему за спину, вытащил из кармана тонкую стальную проволоку для разрезания сыра. – Пересчитай деньги, Жуан, и посмей только сказать после этого, что Полли тебе не друг! Жуан радостно рассмеялся, но тут же выронил конверт, почувствовав наброшенную на шею петлю. Деревянные ручки на концах проволоки стукнулись одна о другую, когда Каролла затянул ее туже. Прекрасная сталь вошла в горло Борсалино, как в масло. Каролла дернул проволоку на себя, и изо рта Борсалино фонтаном хлынула кровь. Пол отступил на шаг, чтобы не испачкать ботинки. Борсалино сотрясла предсмертная судорога, и он застыл в неподвижности. Каролла собрал с пола деньги и вышел. Когда он подошел к машине, шофер запустил мотор. Каролла удобно устроился на заднем сиденье. – Разве он не летит с вами в Штаты, мистер Каролла? – спросил шофер. – Нет, я закажу ему билет на другой рейс. Этот мерзавец, видите ли, не хочет плыть на пароходе! Знаешь, есть ребята, которые всегда недовольны, что бы ты для них ни делал… – Мне заехать за ним после того, как я отвезу вас, мистер Каролла? – Нет, пусть пешком добирается. – Но он не сможет этого сделать… – с улыбкой заметил телохранитель, перегибаясь к нему с переднего сиденья. – Что это значит? – Каролла перевел взгляд с одного на другого. – Что, по-вашему, я там делал? – У него же нет ботинок! Он сам мне сказал, что оставил их под кроватью своей подружки. – Насколько я знаю, под ее кроватью перебывала половина Палермо. Пара ботинок для разнообразия не помешает. – Каролла рассмеялся своей шутке и развеселил остальных.