Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 3 из 128 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Немного детские, с орфографическими ошибками, они даже отдаленно не напоминали любовные послания. Это были краткие остроумные заметки о том, что Роберто видел, об американском образе жизни, который пришелся ему по душе. Уже в двадцать лет Роберто зарекомендовал себя верным «солдатом» семьи. Его босс, Джозеф Каролла, боролся за влияние в Чикаго. Роберто зарабатывал кучу денег и тратил их не скупясь. Он часто писал Грациелле, что, если она хочет получить от него какой-нибудь подарок, ей стоит только написать какой. Грациелла не отвечала ему, тем не менее письма от Роберто продолжали приходить с периодичностью раз в месяц. И вдруг их поток прекратился. В последнем постскриптуме Роберто намекнул, что дела у него пошли в гору и, возможно, он никогда не вернется на Сицилию. Он действительно приобретал все больший авторитет в семье, в основном благодаря своей безграничной преданности Каролле. Довольно скоро он стал личным телохранителем босса и сопровождал его повсюду. Роберто обожал старика и заботился о нем, ревнуя его даже к Полу, сыну и наследнику дона. Впрочем, Роберто открыто не выказывал своих чувств. После продолжительного застоя бандитские группировки вновь активизировались и стали искать способы делать деньги. Семья взялась за бизнес игровых автоматов, или «одноруких бандитов», как их еще называли. В то время еще не существовало федерального закона против них, и из Иллинойса потянулись караваны грузовиков с автоматами. Каролла стал главным дистрибьютором, а в обязанности Роберто вменялось обходить контролируемые семьей районы и «убеждать» владельцев маленьких магазинчиков, баров и клубов установить у себя машины. Им гарантировалось тридцать процентов с выручки. Многие не хотели ввязываться в это дело, привлекать в свои заведения толпы подростков с карманами, набитыми пяти- и десятицентовиками. Их появление означало увеличение числа мелких краж, кавардак и толкотню и без того в ограниченном торговом пространстве. Однако у них не было выбора. Рэкетиры боролись за территорию, совершали бандитские нападения на заведения соперников, используя те же методы, что и в торговле спиртным. Каролла стал мишенью для киллеров; Роберто несколько раз, рискуя собой, спасал ему жизнь. Он был неутомим и решителен, относясь к своим обязанностям всерьез, словно речь шла о безопасности его родного отца. Босс не скупился на награды, а разногласия между Роберто и Полом Кароллой углублялись. Сыну не нравились слишком тесные отношения отца с телохранителем. Дон, однако, умел охладить воинственный пыл своего шестнадцатилетнего отпрыска и заявил, что не желает слушать ни слова против Роберто, которому с каждым днем доверял все больше. Роберто оправдал доверие босса. Он был сообразительным, легко обучался и умел держать язык за зубами. Все понимали, что Роберто ждет большое будущее. Кроме того, он был бесстрашен и оставался спокоен в любой ситуации. В этом юноше чувствовалась какая-то надменность и холодность, что казалось странным, если принять во внимание то, что он уже успел побывать за решеткой и познать унижение нищенского существования. Теперь у него были собственные апартаменты, в которые он частенько приглашал девушек, – словом, жил в свое удовольствие. Роберто имел свои взгляды на жизнь и формировал самого себя в соответствии с ними. Этого никто не мог отнять у него. Мафиозная сеть опутала Америку. Рэкетиры становились все могущественнее, и необходимость в таких людях, как Роберто Лучано, ощущалась все более остро. Каролла планировал распространить свое влияние на Нью-Йорк, и ему нужен был человек, который проторил бы туда дорогу. Он берег своего сына и выбрал Роберто для такого опасного предприятия. Если раньше Пол выказывал к Лучано пренебрежение, то теперь почувствовал себя глубоко оскорбленным. Черт бы побрал его молодость, которая помешает ему ввязаться в большую войну, что того и гляди разразится! Пол умолял отца, неистовствовал, обвиняя его в том, что ради своего любимчика Роберто он готов унизить сына, свою плоть и кровь. Старик выслушал его и пообещал, что, как только Роберто закончит это дело, он отошлет его обратно на Сицилию для его же собственной безопасности. Когда Лучано возвратится на родину, Пол займет его место рядом с отцом. Однако старик умолчал о том, что собирается перепоручить свои дела на Сицилии Роберто, который станет главой тамошней ветви семьи. Роберто безупречно выполнил приказание босса. Поговаривали, что он в одиночку расправился с семерыми. Как бы то ни было, его щедро наградили за работу. С тех пор с Лучано стали считаться в высоких кругах семьи, он разбогател, а пять лет жизни в Америке преобразили его. Он по-прежнему предпочитал броские костюмы и бриолинил волосы, но начал курить хорошие сигары и носить дорогие украшения. Настало время покинуть Америку. На хвосте у него давно сидели «федералы», квартира прослушивалась, за ним установили слежку. Надо было лечь на дно и переждать. Каролла пригласил его к себе за несколько часов до отъезда. Старик сидел на кровати, обложенный подушками. Его мучили боли в груди, дыхание было хриплым, но он, как обычно, курил свою любимую «гавану». Хлопнув ладонью по шелковому покрывалу, дон предложил Роберто сесть рядом. Лучано обратил внимание, что тяжелый золотой перстень с темно-голубым камнем, который босс носил не снимая, сейчас надет не на безымянный, а на средний палец его правой руки. Старик сильно похудел в последнее время. Каролла сжал сильную руку молодого человека в своих ладонях. – Ты был мне как сын. Я доверяю тебе, ты честен и порядочен. За все эти годы я ни разу не услышал от тебя слова «нет». За это я хочу наградить тебя. – Каролла говорил по-английски с сильным акцентом, хотя теперь редко прибегал к родному языку. – Ты и без того достаточно наградил меня, Папа, – ответил Роберто, целуя руку боссу. – Ты всегда был щедр ко мне. Каролла задохнулся и закашлялся. Приступ кашля прошел только тогда, когда он затянулся сигарным дымом. – Ты едешь домой, до тех пор пока здесь все не утрясется. Потом ты вернешься, но не раньше, чем я призову тебя. У тебя будет много дел дома, Роберто. Я попрошу тебя приобрести кое-какую собственность для меня и присмотреть за моими делами. Я купил тебе виллу с большой апельсиновой и оливковой рощей. Это мой подарок. Роберто поцеловал кольцо дона и повторил свою благодарность. Каролла откинулся на подушки и закрыл глаза. – Да простит меня господь, но я должен предупредить тебя об опасности. Речь идет о моем сыне… Он пока еще слишком молод, однако в душе у него есть то, что я не могу контролировать, над чем я не властен. Он жаден, Роберто. Он кругами бродит вокруг моей постели и с нетерпением ждет, когда я умру. Пол все приберет к рукам, если смерть моя придет скоро. Но у тебя есть вилла и дело на Сицилии. Я надеюсь, что к тому моменту, когда я оставлю этот мир, ты станешь достаточно сильным, чтобы защититься от него. Я попытаюсь вразумить его, объяснить ему, что ты надежный человек и что я люблю тебя как сына. Храни тебя господь, Роберто. Они расцеловались на прощание, и Роберто ушел только тогда, когда старик заснул. Но даже во сне кашель не оставлял его. В начале ноября тысяча девятьсот тридцать седьмого года Грациелла работала поверенным при муниципальном суде Палермо. Ей едва исполнилось двадцать лет, она была помолвлена с молодым адвокатом Марио Домино. Как-то раз они договорились позавтракать вместе. Грациелле пришлось подождать Марио несколько минут, потому что он был занят с клиентом. Когда дверь его кабинета открылась, она увидела этого клиента. Медленно поднявшись с кресла, Грациелла онемела от неожиданности. Это был Роберто Лучано. Он узнал ее сразу же, но, когда Марио познакомил их, Грациелла не подала виду, что помнит его. Она протянула ему руку для рукопожатия, однако Роберто поднес ее к губам и поцеловал. – Если ты не возражаешь, дорогая, мистер Лучано присоединится к нам за завтраком. Она приветливо улыбнулась в ответ и направилась впереди мужчин к выходу из офиса. Лучано держался непринужденно, и Грациелла постепенно соотнесла его с тем мальчиком, который пять лет назад писал ей трогательные, полулитературные письма. Он сильно изменился: волчьи черты, всегда просматривавшиеся в его характере, обозначились четче; кроме того, к ним добавилось ощущение самоуверенности и жесткости, граничащей со звериной жестокостью. Он произвел на нее неизгладимое впечатление, и Грациелла искренне понадеялась, что ее жених не предложит Роберто пообедать вместе с ними на следующий день. Не обнаруживая своего давнего знакомства с Роберто, Грациелла попыталась предостеречь Марио от его нового клиента, но тот и слушать ничего не хотел. Лучано предлагал крупную сделку: составление нотариальных актов о передаче имущества на баснословную сумму, и к тому же у него были грандиозные планы развития сети больших магазинов, которые он скупал. Сицилия переживала тяжелые времена в преддверии войны, и найти такого клиента было совсем непросто. Домино попытался выяснить, откуда у Лучано такие деньги, однако его собственное финансовое положение было настолько плачевным, что он предпочел закрыть глаза на прошлое своего клиента. Домино хотел стать криминальным адвокатом, но ему нужны были время и деньги. Бизнес Лучано мог помочь ему в достижении цели. Домино был потрясен интерьером роскошного отеля «Эксельсиор», куда Лучано пригласил их с Грациеллой на обед. Они заняли столик с видом на площадь. Лучано был щедр и обворожителен. Он развлекал своих гостей рассказами об американской жизни, ни словом не обмолвившись о роде своих занятий. Его смешило то, как Грациелла пыталась исподволь выспросить у него, каким образом ему удалось так преуспеть. Роберто уклончиво ответил, что занимался экспортно-импортными операциями, а его босс оказался талантливым дельцом и научил его всему, что умел сам. Оркестр заиграл популярную американскую мелодию, которая нравилась Домино. Он извинился перед Лучано и повел Грациеллу танцевать. Она двигалась медленно, как бы нехотя, и не проронила ни слова за весь танец. Домино поинтересовался, хорошо ли она себя чувствует. – Я бы хотела уехать. У меня разболелась голова. – Почему же ты сразу не сказала? Конечно, если ты нездорова, мы немедленно уедем. Они вернулись к столику, и Домино снял со спинки стула накидку Грациеллы. – Вы уходите? – усмехнулся Лучано. Он предложил им воспользоваться своим автомобилем, вместо того чтобы ловить такси. Сначала они завезли домой Марио, который жил неподалеку. Дом Грациеллы находился на другом конце города. Ей не хотелось оставаться с Роберто наедине, но выбора не было. Лучано назвал ее адрес шоферу во вторую очередь. По пути он шутил, что Домино, вероятно, станет в конце концов работать только на него. – Сомневаюсь, синьор Лучано, – вмешалась Грациелла тихо, но твердо. – Видите ли, мой жених собирается стать криминальным адвокатом. Я уверена, что ваша деятельность не будет иметь отношения к криминальным структурам и его услуги вам не понадобятся. Роберто рассмеялся, запрокинув голову, а когда взглянул ей в глаза, она испугалась.
– Да, будем надеяться, что его услуги мне не понадобятся. А, вот мы и приехали… Спокойной ночи, Марио. Надеюсь, вы позволите мне так вас называть? Прекрасно. Мы провели замечательный вечер. Завтра я вам позвоню. Мужчины пожали друг другу руки, и Домино махнул вслед отъезжающему автомобилю. Грациелла улыбнулась ему с заднего сиденья сверкающего черного «мерседеса». Лучано сидел спереди и не обернулся ни разу за всю дорогу. Она откинулась на мягкую кожаную спинку, размышляя о том, откуда Лучано знает ее адрес. Они довольно долго ехали в полном молчании, пока Грациелла не взглянула в окно: – Мы едем неправильно, синьор Лучано. Мой дом в другой стороне. – Я хочу показать вам кое-что. Мне интересно, понравится ли вам это. – Пожалуйста, остановите машину. Я возьму такси. Прошу вас, остановите машину. Он оглянулся и пристально посмотрел на нее, после чего хлопнул шофера по плечу. Машина резко затормозила, развернулась и на большой скорости помчалась обратно в город. – Остановитесь! Прекратите это! Тормоза заскрипели, Лучано качнуло в сторону, и он схватился за ручку двери. Он укоризненно взглянул на шофера, затем снова повернулся к Грациелле: – Извините, он переусердствовал в своем стремлении услужить. Не хотите выйти и пройтись немного? Это помогает от головной боли. – У меня не болит голова. Я просто хочу домой. Лучано приказал шоферу оставить машину и не возвращаться до тех пор, пока он его не позовет. Шофер заколебался, когда Грациелла стала умолять его остаться, но Лучано вышвырнул его вон. Он достал из кармана маленькую коробочку и протянул ее Грациелле: – Возьмите. Я купил это для вас. – Мне ничего не нужно. Отвезите меня домой. – Сначала откройте коробочку. Она рассердилась, наклонилась вперед и вырвала у него из рук коробочку. В ней оказалось кольцо с бриллиантом весом по меньшей мере в десять карат. Грациелла в недоумении смотрела на него, будучи не в силах вымолвить ни слова. – Вам нравится? Грациелла закрыла коробочку и протянула ее Лучано: – Красивое. – Это вам, – ответил он. Она положила коробочку ему на колени и беспокойно оглянулась на шофера, который стоял неподалеку спиной к машине. – Боюсь, что не смогу принять от вас это кольцо, синьор Лучано. Но я буду вам очень благодарна, если вы все-таки отвезете меня домой. Вы дали слово, что сделаете это, если я открою коробочку. Прошу вас… Лучано пересел за руль, и машина сорвалась с места. Грациелла откинулась на спинку сиденья и стала смотреть в окно. Неожиданно он остановил машину и, вцепившись в руль так, что хрустнули костяшки пальцев, сказал, глядя прямо перед собой: – Простите… Простите… Я просто хотел показать вам свой новый дом. Он вылез из машины, отошел на несколько шагов и закурил. Когда вспыхнула спичка, Грациелла увидела его лицо, которое тут же снова погрузилось во мрак. Он отшвырнул потухшую спичку в сторону и услышал, как открылась дверца машины. Через мгновение Грациелла уже стояла около него. – В вашем присутствии я почему-то начинаю вести себя как пятилетний мальчишка, – прошептал он. – Я приношу свои извинения за то, как вел себя сегодня вечером, но вы всегда заставляете меня чувствовать себя глупым ребенком – вы одна, и никто больше. Должно быть, в душе вы смеетесь надо мной за все эти идиотские письма. Прошло много времени, прежде чем она заговорила. Ее голос звучал абсолютно бесстрастно. – Почему вы писали их? Читая ваши письма, я не смогла найти ответ. – Я писал, чтобы вы знали, что я жив и что вернусь. Она была так близко, что он мог прикоснуться к ней, если бы протянул руку, если бы осмелился сделать это. Он знал, что, если она попытается избежать его прикосновения, он может убить ее. У него в жизни не было никого дороже и желаннее, чем она. И вот теперь она стоит рядом, а он не знает, что делать. У него не хватает сил даже обернуться и взглянуть на нее. Он переступил с ноги на ногу, глубоко вздохнул, словно собирался сказать что-то, но промолчал. Он сжал кулаки, чтобы справиться с растущим внутренним напряжением. Она чувствовала, как в нем бушуют страсть, ярость, бессилие, понимала, что это очень опасно, однако почему-то не испытывала страха. Она должна была поговорить с ним, успокоить его. В этом человеке жил дикий, необузданный зверь, но она знала, что обладает властью над ним. – Ваш дом далеко отсюда? Он отрицательно покачал головой и издал нечленораздельный звук. – Хорошо, коль скоро сейчас еще не слишком поздно и ваш дом неподалеку, мы можем поехать посмотреть его, – тихо продолжала она. – Давайте вернемся и заберем вашего шофера. Он молча кивнул и показался бы ей совсем спокойным, если бы руки не выдавали его. Он направился к шоферскому месту, но задержался и открыл перед ней дверцу. Грациелла забралась в машину, стараясь как-нибудь ненароком не коснуться его, и вежливо поблагодарила. Она наблюдала за ним настороженно и приготовилась к тому, что машина резко сорвется с места. Но он тронулся мягко и аккуратно, хотя это стоило ему невероятных усилий. Она поняла, что возвращаться за шофером он не намерен.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!