По выражениям их лиц я видел, что они прямо-таки дивятся подобной глупости. Действительно, каким идиотом нужно быть, чтобы отправиться в эти невероятно опасные пещеры с абсолютно незнакомым человеком? Я вспомнил об озарениях, случившихся у меня в подземелье, но решил, что лучше будет придержать их при себе – вместе со всем остальным накопившимся дерьмом. – Каким он показался вам, когда вы вместе с ним спустились вниз? – Показался? – В психическом плане. – С этим было не всё в порядке. Похоже, он параноик или типа того. – Вы поссорились с ним? – Да. – И это привело к насилию? Я хотел сглотнуть, но не смог. – Ну, не совсем так… «Саймон Ньюмен, вы арестованы за убийство…» – Что ж, мистер Ньюмен, вам следует приготовиться к тому, что сейчас вы услышите нечто шокирующее. Во мне вдруг проснулась уверенность, что они собираются сказать мне: «Мы обманули вас, мистер Ньюмен, Эд ж-и-и-ив». Но нет. На самом деле они собирались сказать мне, что Эд был настоящим монстром. Эдвард Джеймс Ферри. Пятьдесят девять лет. Служил в армии; насчет этого он не соврал, хотя на действительной службе он никогда не состоял – работал при кухне. Ни родных, ни близких. И целая сага о вспышках насилия, алкогольной зависимости и проблемах с сердцем, вероятнее всего, и ставших причиной его смерти. За много лет он успел побывать членом нескольких кейверских клубов – из каждого из них его неизменно выгоняли за «странное поведение». И последнее: из армии его уволили после обвинения в попытке насильно увести десятилетнюю девочку, когда их часть базировалась в Германии. Я слушал всё это и чувствовал, как мой пульс ускоряется. Он спас мне жизнь. Он был чудовищем. Тело Эда останется в залитых водой глубинах Куум Пот вместе с останками трех парней из Уорвикского университета. Мне было жаль их: они не просили о таком соседстве. Против меня не выдвинут обвинений в незаконном проникновении и в том, что полиция потратила на меня свое время, хотя копы ясно дали мне понять, что лучше бы мои спелеологические приключения на этом и закончились. Они сказали, что сообщат мне, если коронер потребует моего личного присутствия на дознании, после чего я продиктовал свои показания, подписал их – этим всё и завершилось. И я думал, что на этом и закончились все мои дела с Эдом. Я-то с ним закончил, но он еще не закончил со мной. В конечном счете у меня не оставалось другого выхода, кроме как снова вернуться на работу. Я побаивался этого, однако было что-то очень утешительное в обыденности теплого запаха кофе, который встретил меня, когда я вошел в магазин. Даже этот раздражающий декор – стены, оклеенные фотографиями пар, принадлежащих к разным расам и кривляющихся над чашками с латте, а также неестественно счастливых колумбийцев, перебирающих бобы кофе, – действовал на меня успокаивающе хотя бы тем, что был мне хорошо знаком. Девиз магазина «Кофе – наша миссия. Этика – наше обещание» реального смысла не имел, но покупателям, похоже, нравился. Возможно, это объяснялось тем, что он помогал им не испытывать угрызений совести из-за того, что они не пошли в «Старбакс», и затишье в нашем бизнесе случалось редко. Обязанности мои в «Мишн: Кофи» заключались в том, чтобы разливать напиток, пока не подворачивалось что-то поинтереснее или не зависал наш вебсайт, но зато магазин располагался всего в двадцати минутах ходьбы от убогой квартирки в Уайтчепеле, которую я делил с Тьерри. Тьерри живописал персоналу происшедшее с массой всяких кровавых подробностей, так что в первый день ко мне относились как к знаменитости. Даже Косимо, наш живчик-управляющий с тиком, как у Тони Сопрано, расчувствовался в своей обычной манере – в стиле итальянской мафии – и был весьма доволен моим возвращением. Но в итоге всё стало по-прежнему. Впрочем, длилось это недолго. Я как раз был на смене, когда в магазин ворвался Тьерри и сразу протолкался в голову очереди. – Дружище! Они прислали камеру обратно! Я получил ее на руки! Я тупо уставился на него. – Что? – Я получил назад камеру. Ту, что крепится к голове. – Но я же оставил ее в пещере. «Вместе с Эдом. И всеми остальными», – добавил я мысленно. Мужик в деловом костюме, которого я обслуживал в этот момент, громко хмыкнул. Публика в очереди обратилась в слух. – Слушай, Сай, не возражаешь, если я посмотрю, что там снято? Пол под ногами ушел вниз, затылок иголкой проткнула острая боль, и на мгновение я снова оказался в залитом водой туннеле, смотрел в камень и ощущал тот странный толчок. Меня затошнило, грудную клетку сдавило спазмом. В эту секунду в мое сознание просочился радостный голос Тьерри: – Ты в порядке, дружище? Я не хотел больше ничего слушать. Не мог. – Потом, Тьерри, окей? – Прости, Сай. Не нужно было тебе ничего говорить, пока ты на работе, по крайней мере. Только, знаешь… Не возражаешь, если я все-таки взгляну, есть ли там что-то стоящее? – Глаза его блестели почти лихорадочно. Я никогда раньше его таким не видел. Густые запахи кофе и сахарного сиропа только усугубляли мою тошноту. Я сглотнул. – Делай, что хочешь. – Я задержал дыхание, и желудок мой успокоился. – Спасибо, Сай, – сказал он и сразу ушел. Грандиозным усилием воли я переключил свое внимание на раздраженного клиента, похожего на банкира, которого обслуживал, когда нас прервал Тьерри. Весь остаток дня я провел на автопилоте: пар, шипение, двойной макиато. «Вам со сливками? Желаю удачного дня. Мы всегда вам рады, кофе – это наша миссия». Пар, шипение, выскоблить спитой кофе, бум-бум. Появляющиеся перед глазами и исчезающие лица туристов, озабоченных служащих, деловых людей, одиноких пожилых мужчин и женщин. Даже не знаю, как я всё это выдержал. После смены я еще прилично задержался, помогая Косимо подбивать выручку и закрываться. Зачем я разрешил Тьерри посмотреть то, что я снял? Какая-то часть во мне молилась, чтобы камера оказалась сломана. От одной мысли, чтобы взглянуть на то, что я там запечатлел, меня уже выворачивало наизнанку. Город готовился к Рождеству, моему любимому времени года, – обожаю все эти огни и сентиментальность, плохо контролируемую истерию и возбуждение рождественской суеты, – но сейчас я шел домой, как на виселицу. Вдруг снова захотелось надраться, однако благодаря Эду у меня не было денег даже на пинту пива. Когда я пришел домой, Тьерри сидел за письменным столом в нашей крошечной гостиной-кухне; на голове у него были наушники, а пальцы летали по клавиатуре. Я не посмел взглянуть на монитор – я не хотел ничего знать. В комнате, как обычно, стоял запах травки и грязных мужских носков. Тьерри был так увлечен, что мне пришлось кричать, чтобы как-то привлечь его внимание. Он подскочил и резко повернулся на кресле. – О, привет, Сай. Ты должен это увидеть. Это чертовски занятно, дружище. Я как будто проглотил булыжник. – Так она не сломалась? Он покачал головой. – А ты вообще как ее получил? Кто ее тебе прислал? – Это я должен был спросить первым делом, когда он ворвался в кафе, однако я тогда был слишком озабочен своей панической атакой. – Ты только не психуй, но знаешь, это произошло после того, как я написал парням, вытащившим тебя из пещеры, чтобы поблагодарить их. Ну, в общем, я как бы намекнул им. Сказал, что если они вдруг случайно найдут ее, неплохо бы ее нам вернуть, а вышло так, что один из этих парней был в команде, которая потом спускалась туда вместе с копами, так что… А вот и сама камера – лежит себе на столе рядом с пепельницей. Глядя на нее, я ничего особенного не почувствовал. Выглядела она так, как будто сама соскочила с каски, а не я ее снял. – А копы не захотят на нее взглянуть? Он пожал плечами. – Может, и захотят. Послушай, Сай. Кое-что там… Понимаешь, там реально очень темно, чувак. Хочешь, я прокручу это для тебя? Качество, конечно, хреновое, но разобрать можно. – Нет. – Ты уверен? Там вроде как… ты в конце оставил послание. – Да. И я тебе об этом рассказывал. Я думал, что скоро умру, Тьерри. – Дружище, я на самом деле считаю, что тебе стоит на это взглянуть. Тот мужик, который был с тобой… – Эд. Его звали Эд. «И он мертв». – Ну да, он. В общем… – Я не хочу ничего видеть, Тьерри. И не хочу слышать об этом. Я серьезно. – Дружище, я думаю, это может стать бомбой. Я, например, испугался так, что чуть в штаны не наложил. – Я в курсе. Я там был. Пауза. – Ну да. Я и забыл. Они прислали мне кое-что еще. – Он порылся в большом пакете, стоявшем у его ног. – Это ведь не твое, Сай, верно?