Все это бред! Этого не может быть, потому что быть этого не может, или как там говаривал классик. Лучше бы я не думал о своем прадеде. Вероятно, это какое-то родовое проклятие. Перед ним было еще одно яркое свидетельство того, что на небесах что-то заклинило. В десятке шагов от Федора Сухова из песка торчала… голова живого человека. В состоянии полнейшего ступора Федор подошел к человеку, точнее к его голове, присел на корточки рядом с ним и стал тупо смотреть на него. Голова прекратила свои заунывные песнопения и стала с надеждой смотреть на оторопевшего Федора, в особенности на его фляги с водой. После долгой и многозначительной паузы тупого молчания Федор выдавил из себя слова. -Тебя не Саидом, случайно, звать? – спросил он. В ответ голова лишь прохрипела что-то неразборчивое. -А, воды! – наконец догадался Сухов и взял одну из фляг. Потом снял с нее крышку и приложил ее ко рту несчастного. Этот несчастный разом втянул в себя больше половины фляги. Тем временем Федор с живым интересом разглядывал мученика. По, всей видимости, он был местным. Смуглое лицо, заросшее недельной щетиной, выбритая голова, узкие глаза. -Меня завут Фарид. – с легким акцентом сказал он, когда напился. -Фарид, Саид… какая разница, – пробормотал Федор, доставая саперную лопатку. -Вот ведь бред! Идиотизм! Быть этого не может! – продолжал бормотать он. Лопатка погрузилась в землю. Вот уже первые порции песка отлетели в сторону. -А закопал тебя случайно не Джавдет? – вдруг спросил Сухов. -Нет, какой еще Джавдет. Не знаю никакого Джавдета! – удивилась голова. – Но вот эта сволочь – Карим Исмарилов мне за все ответит. -Это еще кто такой? -Один нехороший человек. Он думает, что самый главный тут. Сухов динамично работал лопатой. Песок вокруг головы Фарида постепенно разлетался по сторонам. А может быть, не Карим – сволочь, а этот самый Фарид. – размышлял Федор. – Вдруг его не зря закопали? Хотя с другой стороны, может быть, они оба сволочи, но кто-то из них сволочь больше. И большая сволочь закопала меньшую. Сейчас никому нельзя верить! – Говорили во все смутные времена. Он докопался почти до пояса, когда внезапно острие лопатки наткнулось на нечто твердое. Сухов даже дернулся от удивления. -Камень?! Здесь!? Он разгреб рукой песок и обнаружил, что наткнулся на… цемент! -Ну, брат, как же я тебя угораздило? -Если бы я помнил! – прохрипела голова. -Но, блин, как же я тебя откопаю? Придется звать кого-то! Здесь есть где-нибудь кишлак или что-то еще? -Зачем, слушай! Это разве цемент, тфю! Пыль! К тому же он еще совсем застыл! -Не застыл, говоришь? Сейчас попробуем… Федор вынул штык и с силой воткнул его в цемент. Цемент поддался. Штык сразу же углубился на сантиметр. -Похоже, братан, ты прав. Работа спорилась быстро. Федор выдалбливал Фарида из цемента, словно какой-то сумасшедший скульптор ожививший свое творение. -И за что же тебя так? В цемент? – спросил Сухов, отковыривая последний кусок. -Ни поделили кое-что. Уже второй раз. Первый раз меня так закопали, но я развязался и вылез… – ответил Фарид. Сухов разрезал веревки. И Фарид стал вылезать из ямы. Ростом он оказался почти с Федора. Худой. На нем была надета старая рваная рубаха неясного цвета, безнадежно процементированные штаны и истертые башмаки. Взгляд был слишком умным, что Федор заметил только сейчас. Этот тип явно чего-то не договаривал. Сухов устало сел на кучу песка рядом с ямой. Да, поработал он изрядно, аж упарился весь. Он выпил немного воды, и попытался представить, как этого беднягу зарывали, да еще потом заливали цементом. До этого надо было еще додуматься. Не легче ли просто пристрелить? Нет, видимо, этот Исмарилов садист. Ему бы в ГЕСТАПО. Фарид сел напротив него и стал стягивать с себя цементные штаны, которые уже не на что не годились. -Ты здешний? – спросил Федор. -Нет. Я из соседней республики, – ответил Фарид, с сожалением разглядывая штаны. -А здесь чего забыл? -Деньги. Очень нужно. -Понятно. Стало быть, наемник. И что теперь? Ты поссорился с своим командиром? -Наймусь в другой отряд. Но сначала убью Карима. -А ты крут, братец. Фарид вопросительно посмотрел на Федора, а потом на его вещмешок. -Что, братец, жрать хочешь? Тот кивнул. -Ладно, – Федор вскрыл вещмешок и дал страдальцу немного поесть. А затем перекусил сам. -И как же тебя звать, добрый человек? – с благодарностью в глазах спросил Фарид, жуя пищу. -Сухов… Федор Сухов. – ответил он, с интересом поглядывая на Фарида и думая, неужели, он не смотрел фильм? Неужели, это все на самом деле? -За мной должок, Сухов. Ты мне жизнь спас. -Да брось, ты. Бог с ним с долгом. Мы и не удимся больше. Я ведь домой иду. -Куда это? -К северной железнодорожной ветке. -С Тыхорской? -Да. Фарид с сомнением поглядел на Солнце. -Нет, сегодня не дойдешь. Уже поздно. Пошли со мной. Тут близко кишлак есть. Он показал на юго-восток. -Ты дойдешь? – удивился Федор. – Я думал тебя нести придется? -Слушай, я всего часов десять тут сидел. Совсем я что ли… Дойду я. У Фарида прорезался резкий голос, бывший до того каким-то бесцветным, тихим, словно у умирающего. И вообще, он был какой-то странный. Лучше с ним не идти. А то мало ли что. Самое безопасное место здесь, пожалуй, пустыня. А в кишлаке всякое может случиться. -Нет! – твердо сказал Сухов, – Ты уж извини, браток. Я пойду, куда шел. -Слушай, а ты в Россию возвращаешься? -Да я оттуда. -В России хорошо. Там войны нет. -Там тоже хреново. – вздохнул Федор. – Зарплату задерживают. -Зарплату? У нас ее вообще не платят. – усмехнулся Фарид. Затем он уставился на воткнутый в песок штык и сказал: – Слушай, Федор, дай мне этот нож. Очень прошу. Сухов подозрительно поглядел на небритую физиономию Фарида. -Конечно можно и дать? А вдруг ты меня этим же ножом… – засомневался Федор.