– Ах… да. ― Он, откинувшийся было на стуле, снова подался вперед и посмотрел исподлобья. Казалось, он совсем не задет резким тоном. ― Второе заключается в том, что Жу не сидят на месте. И вам я бы этого тоже не советовал. В повисшей тишине ― многозначительной, выжидательной ― Вальин ясно услышал плеск прибоя. Хотелось услышать что-то еще, но уши будто заложило. Остались только волны, шелковый шум, за которым прятались чудовища. Не кричали чайки: тех, что жили в бухтах бывшего Соляного графства, морские монстры съели давно. Новые выводили птенцов где-то, куда не добралось проклятье, обрушенное на людей. – Поясни, ― как можно ровнее попросил Вальин. ― Что я упустил? Арнст опять склонился к карте, стал показывать какие-то точки там, где береговую линию Жу и южный край Детеныша разделял пролив. Вальин пытался следить за ним, а сам вспоминал, как в тихие ночи Эльтудинн с двором отправлялся в эти бухты, присоединялась к нему и светлая делегация. Там было на что посмотреть: морская вода светилась еще ярче болотной, не зеленым, а синим, и не страшно, а завораживающе. В ней жили тысячи мерцающих существ, тоже таких маленьких, что потрогать их было невозможно. И Вальина, и Арнста этот звездный ковер завораживал: где еще подобное встретишь? «Какой мир странный, какой непостижимый», ― сказал тогда Арнст с непонятной тоской. А теперь он решительно, мрачно говорил другое: – Следопыты докладывают нам, что в графстве Кипящей Долины проводятся маневры. Серьезные учения: корабли уходят, возвращаются, флотские охотятся на чудовищ… Возможно, как и в случае с Холмами, готовится что-то, например вторжение. Жу тоже не помешает та земля. ― Арнст поднял глаза. ― Мы можем опоздать. Малый Континент, если говорить без обиняков, сейчас голодный пес, будет лизать руки первому, кто накормит его, а в Кипящей Долине, как вы знаете, жируют: собирают по несколько урожаев в прилив и избалованы хорошей рыбой. И в прошлый мор помогли… Он замолчал. В его глазах не читалось ничего, кроме ожидания. Вальин с усилием вздохнул, склонил голову, уставился на силуэты континентов. Нет. Не могло подобного быть. А если и могло, у случившегося должно было найтись объяснение, хоть какое-то. – Эльтудинн знает? ― Голос, кажется, дрогнул. ― Мы писали друг другу не так давно, и… ― он и сам понял, как бессмысленно ссылаться на мирные, полные лишь участливых вопросов о здоровье письма, ― неважно. Арнст молчал. Кулаки снова сжались, Вальин торопливо расслабил их. Арнст прищурился и в свою очередь сцепил хрустнувшие пальцы. – Не имею представления, ― но он сказал это далеко не нейтрально. – А как ты… ― Вальин заставил себя смотреть в упор, говорить с немой угрозой: «Солжешь ― пожалеешь», ― как ты думаешь, исходя из докладов? Там есть факты, имена, списки кораблей? Они долго глядели друг на друга, словно сражаясь. Арнст ― молодой, на памяти Вальина не знавший ни одного серьезного недуга, ― казался живым воплощением Дзэда с его столь же прекрасными иссинячерными локонами, с любовью к кровавым плащам. Вальин же вдруг перестал ощущать себя даже человеком. Ему будто выносили приговор. Он мало сомневался, что услышит «да», какой бы ни была правда. Услышит ― и не сможет проверить, хотя многое в землях темных делалось и решалось у Эльтудинна за спиной. Столь же многое, сколь и в землях светлых, за спиной самого Вальина. Вокруг обоих толпилась знать, и далеко не вся она, присягая на верность, отказалась от своеволия. Не раз графы сами собирали войска и нападали на соседей. Не раз, получая наказания, оправдывались верностью своей родине. – Не бойся, ― выдавил Вальин. ― Говори. Нам в любом случае нужно будет что-то делать. Да, он мой друг, но рядом с войной это пыль. Арнст сжал зубы. Пыль? Конечно, он не поверил, скорее всего, окончательно перестал верить еще на болоте. Никогда не спрашивал, не упрекал, в отличие от той же Ирис. Только с грустью сопровождал в очередную поездку ― или встречал из нее, спрашивая: «Ну что? Вы все еще друг друга не убили, ты все еще без ножа в рукаве?» – Я не боюсь, ― отозвался он, тоже с усилием. ― Я лишь ищу слова. Вальин глядел неотрывно, и вряд ли его лицо что-то выражало. В дни болезни мимика причиняла боль, он старался отказываться от нее, так что часто забывался, даже когда был здоров. Наверное, его вид ― стылая гримаса, недвижный замутненный глаз, другой глаз, устремленный в упор, ― пугал: Арнст вдруг потупился и уставился на карту так, будто она вся была усыпана золотом или разрисована обнаженными красавицами. – На маневрах, ― он заговорил медленно, глухо, ― нет судов армады Кипящей Долины. Только флотилии отдельных родов с их гербами: Тигровая Лилия, Можжевельник, Желтая Роза, Кипарис, Лаванда. И много пиратских. А среди людей на бортах не так и много чернолицых. Это склоняет меня к мысли, что сам король мог не давать распоряжений об учениях и о чем-либо еще. А вот наши с вами бывшие друзья, сбежавшие в Жу, могут разделять мое мнение по поводу аннексии. – Хорошо. ― Вальин знал, какое облегчение сквозит в тоне, но ему было все равно. ― То есть плохо, но… неважно. Спасибо тебе большое, что ты за этим следишь. Теперь он думал не о светящейся воде, а о храме, возносившемся на месте Первого. Интрига удалась: никто, исключая мастеров, не знал, какому богу, кроме Дараккара, посвящены будут фрески и алтари, как там, в Жу, никто не знал, что новый храм ― не только во славу Черепахи. Да, боги перестали быть ― или никогда не были ― основной причиной войны. Но их примирение стало бы знаковым. Помогло бы замкнуть круг. – Ваш ответ?.. ― Арнст снова вскинулся. В его голосе звенела надежда. Да, он не ошибся там, у болота. Своего короля он не понимал и все еще не знал. – Ответ прост. ― Вальин поднялся. ― То, в чем, по твоему мнению, нуждаются на Детеныше, ― не очередная бойня. Нам не нужны тиски. Забрав ту территорию, мы вызовем Эльтудинна на конфликт, а я этого не хочу, и он тоже. – Уверены? ― Арнст не выглядел удивленным, но в нем снова прорывалась злость. Он тоже встал. – Да. И тут Арнст рассмеялся, рассмеялся и вдруг шатнулся, как пьяный. – Что? Что тебя развеселило? Ты еще о чем-то мне не доложил? Но ле Спада выпрямился быстро и быстро же обуздал смех. Теперь он просто стоял с каменным лицом, а нервные руки его, схватив карту, скручивали из нее трубку. Местами резко, грубо: бумага мялась. Арнст словно бы не замечал. – Кто? ― его губы едва шевельнулись. Вальин с трудом разобрал слово, и все в нем самом зазвенело как струна. Ясно. Началось. Долго он этого ждал. – Не понимаю. ― Впрочем, он все прекрасно понимал. Арнст сжал карту до хруста. Теперь он будто собирался выжать ее, как тряпку. – Кто будет правителем, если время, в которое вы верите, настанет и земли соединятся? ― Взгляд его горел, горел все ярче. ― Кто из вас станет верховным королем? ― Он ощерился, усмехнулся. ― Вы не влюбленная пара, которая могла бы пожениться и править вместе. Вы… вы… ― но слова он не нашел и только яростно сплюнул: ― Лично я не стану подчиняться черному gan! И, думаю, прочие вассалы… –Gan, ― повторил Вальин устало и опять поглядел в синие глаза Арнста. ― Ты считаешь его разносчиком скверны, так? А… ― он облизнул губы, почувствовав на них кровь, ― не твои ли люди охраняют церковь Войны, для которой ты сам заказал у Идо ди Рэса фреску Равви, списанную с моей жены? Не на тебя ли мне жалуется жрец кафедрального храма, для которого темные церкви как… ― он криво улыбнулся, ― то, что у меня на глазу? Арнст вздрогнул. Он растерялся и ответил не сразу, но наконец, поморщившись, попытался парировать: – Да, но это иное. Дзэд и Равви ― покровители всех воинов и… – И темные боги, ― холодно напомнил Вальин. ― Которых, по мнению многих наших с тобой союзников, стоит чествовать на старых скотобойнях, как прежде. Нет? Арнст поморщился сильнее, скрипнул зубами. – Что? ― Вальин попытался смягчиться, попросил о том, от чего его мутило сильнее всего. ― Арнст… я приму любые твои чувства. Ты мой друг. Но я не приму твои попытки прикрыть недовольство благочестием, которого в тебе нет. Глаза Арнста сверкнули, но не обидой на последние ― довольно оскорбительные ― слова. Он собрался. Как всегда: он плохо изворачивался, обычно довольно быстро выдавал то, что думает в действительности. Вспыхивал. Взрывался. Именно поэтому, например, на переговоры Вальин его почти не брал. – Хорошо! ― Голос стал звонче, сорвался. ― Да! Дело не в одних богах, дело… – В людях? ― уточнил Вальин, желчно умиляясь отзвуку собственной мысли. ― Какая неожиданность, да? Я вряд ли удивлю тебя, но дело почти всегда в людях. Что бы кто ни говорил. Арнст расправил плечи, опять прожег его взглядом ― будто получил затрещину, а не очевидную сентенцию. Заговорил он почти без паузы, с прежней уверенной, но теперь уже очевидно злой, едва контролируемой интонацией: – Скверна. ― Это снова напоминало плевок. ― Вы хорошо сказали. Эльтудинн всегда был чужим, и, если хотите мое мнение, беды начались с него. Он был верховным жрецом, он поднял меч на тех, кто противился решению вашего отца, он… Теперь покачнулся Вальин. Он словно услышал эхо пяти прожитых без семьи кругов. Эхо всех голосов, что пытались объяснить ему, как же так вышло. Эхо всех голосов, обвинявших в Великом Разладе кого угодно, только не себя. – А людей, принесших факелы и камни, можно было вразумить иначе? ― прошептал он, не веря ушам. ― Они убили бы его ― и хорошо, если только его, а не всех служителей и прихожан, находившихся в тот день в храме. Арнст, твой отец ведь… Но Арнст распалялся и точно не слышал. Он продолжал сыпать обвинениями: – Ваш gan отсиделся у нас, а потом влез на трон! А вы верите ему, прощаете его, принимаете его лекарства! ― Он хлестко указал на синий флакон у Вальина на шее. ― Вы раз за разом договаривались с ним там, где должны были привести на веревке, как зверя! Вы король по закону! По праву преемника! А он… Это было уже невыносимо, казалось лицемерием ― хотя, скорее всего, было лишь данью отчаяния. Вальин поднял руку, прося замолчать, но Арнст не замолчал. Его трясло, волосы его стояли дыбом, словно шерсть животного. И он, как животное, щерился. – Да на что вы надеетесь? ― выдохнул он наконец. ― На что? Эта тварь может глотку перекусить, и вы знаете это! ― Вальин в третий раз сжал кулаки, но ответить не смог. ― Да вы видите, как он смотрит на вас, будто сейчас сожрет или вас, или любого, кто к вам приблизится? Эти горящие глаза, эти… – Арнст! ― Бросило в жар, захотелось просто расхохотаться ему в лицо, но получилось только зайтись жалким кашлем. Смех застрял в горле. ― Арнст, и снова хватит, почему, по-твоему, самое страшное в человеке – это его… …острые зубы? Но закончить он не успел. – Впрочем, я не дам, нет, нет… Арнст обогнул разделявший их стол, швырнул на него карту, приблизился к Вальину и откинул со лба прядь. Криво улыбнувшись, коснулся золоченой рукояти за своим широким кожаным поясом. У него с давних времен уцелел пистолет, даже уцелели заряды. По дулу шел витой узор колючих розовых побегов. Вещь отца. Вальин ее помнил. – Если его чернорылое величество, ― Арнст сипло, рвано вздохнул, ― сунется к вам так близко еще раз, если посмеет требовать чего-то или… Вальин проследил за движением, а потом, сам того не осознав, резко перехватил чужую руку. Сжал так, чтобы Арнст почувствовал: пальцы ледяные и на ощупь напоминают крошащийся коралл. В них было еще достаточно силы. Но уже мало жизни. – Посмотри на меня. ― Хотя из горла рвалось: «Это не твое дело, не суйся между нами, не смей!», Вальин сказал именно это. Это было важнее. ― Хорошо посмотри. Нет… Лучше. Ты ничего не видишь? Арнст, рванувшийся поначалу назад, застыл. Вальин подтянул его еще ближе и второй рукой взял за подбородок. Почувствовал под пальцами непривычную щетину, убедился: Арнсту скверно дались последние дни, видимо, он много переживал, раз пренебрег обычным своим лоском. Но сочувствие не пришло. – Как думаешь, ― вкрадчиво заговорил он, ― с кем из нас двоих, одинаковых по убеждениям, разных лишь по расе и немного по возрасту, вам будет спокойнее? Кто вас вылечит? Кто не умрет в момент, когда будет вам нужен, как Иллигис? Скорее всего… ― Вальин вздохнул, ― я даже не смогу продолжить род. У таких, как я, редко рождаются дети, на мне все кончится рано или поздно. ― Пальцами он провел по совершенно чистому виску Арнста, после чего отвел ладонь. ― Ты верен трупу, Арнст. Трупу, о котором… о котором даже ничего не знаешь, который не понимаешь. И верен зря. Арнст дернулся, взгляд его забегал по зале. Там не было ни злобы, ни прежнего запала ― опять один страх. Ему наконец сказали то, о чем он предпочитал не думать, но в глубине души, конечно, знал. Потому что видел много, потому что всегда был рядом. Вальин подумал вдруг, что должен был отпустить его в море, адмиралом ― ведь о море Арнст мечтал. Или хотя бы в стражу, за отцом. Но, не видя больше ни одного аристократа-ровесника, хоть немного близкого, он поступил как Иллигис: сделал Арнста советником, привязал к себе, словно собаку. Теперь он ослабил ошейник, отстегнул цепь и еще удивляется: почему же старый пес не бежит, зачем то громко лает, то льнет к ногам? – О боги. ― Арнста было едва слышно. ― Нет, нет, я… прости… я… Но Вальину не нужны были его извинения, не нужно было больше ничего, кроме повиновения. Раболепства от друга он не хотел точно так же. – Я не дам никому все погубить, ― оборвал он. ― Не дам выдумывать врагов. Нет. Арнст лишь глядел на него, уже спокойнее, но рука его теперь мелко подрагивала. Ответы, все ответы, и злые и добрые, читались в глазах. Вальин ждал даже, что с ним заспорят ― яростно, как в начале разговора, или умоляюще, как в середине. Но, похоже, Арнст тоже лишился сил. Глухо, одними губами он ответил лишь: – Я не верю, не понимаю. Я… не хочу слышать. Откуда вы берете это? ― Взгляд его стал совсем как у ребенка, которого не выпускают на улицу, а он не понимает причин. ― Откуда? За что вы его… их… любите? Они же просто… просто… «Просто враги, просто предали нас, просто устроили бунт, потому что им надоел старый король. Просто зарвавшиеся дикари». Наверное, он хотел сказать это ― так говорили многие; так проще было и оправдать себя, и примириться с новой убогой жизнью, в которой не можешь ни вылечить тяжелый недуг, ни безопасно поехать или поплыть куда тебе вздумается. Хотел, но не посмел. –Просто у людей не бывает, Арнст, ― тихо оборвал Вальин. ― И хватит. Хватит прикрывать великими целями и великими обидами желание побольше откусить, побольнее ударить и подальше оттолкнуть. Он разжал руку. Арнст отступил. Он был в ужасе ― море ужаса плескалось в его глазах. И непонятно, кого он боялся сейчас больше ― своего короля или себя. – Не верь. ― Вальин растер занывшие пальцы. ― Не понимай. И не слышь. Но на всякий случай повторю: я не даю разрешения на кампанию. Если ты что-то сделаешь за моей спиной, скорее всего, я тебя уничтожу. Ты можешь идти. Арнст помедлил несколько мгновений, точно ждал чего-то, и наконец поклонился. Он все еще дрожал, смуглый лоб его покрыла испарина. Вальин будто заразил его собственной хворью ― настолько нетвердыми стали движения и слова. – Мне жаль, мой король. Прощайте. – Прощай. ― Вальин попытался смягчить голос, видя, как дрожит его крупная челюсть. ― И прости, что живешь со мной совсем не так, как хотел бы и мог бы. – Я… ― Глаза его блеснули, он покачал было головой… Валь-ин понял, что не выдержит ни возражений, ни оправданий, и опять поднял ладонь: