– Да, а что, по-твоему, делают все жены мафиози? Конечно же, зависают в мафиозном арисане, – восклицает старшая тетя. – Пока мужчины там решают вопросы и убивают кого-то, их женщины сидят где-нибудь в ресторанчике, едят изысканные блюда и решают, кого еще мужья должны убить. – Ну, явно не нас, потому что они думают, что мы одни из них, – говорит четвертая тетя. Старшая тетя поднимает брови, а уголки ее рта слегка дергаются наверх. Мне кажется, что вся эта ситуация ее забавляет. – Ты пытаешься не смеяться? Старшая тетя поджимает губы и опускает глаза. – Просто все эти дамочки, они, кажется, прямо… как ты говоришь, выдохнули, когда я отказалась присоединиться к их арисану. Сначала я подумала, айя, они смотрят на меня свысока… – Но теперь ты думаешь, что они почувствовали облегчение, потому что думали, что ты большой плохой босс-мафиози? Снова уголки рта старшей тети приподнимаются, но она сжимает губы крепче, чтобы не улыбнуться. – Я же не контролирую мысли людей. Если люди думают, что я босс мафии, что я могу сделать. – Да-цзе, из тебя получился бы лучший босс мафии, – восклицает четвертая тетя, снова наполняя чашку старшей тети чаем. – Только представь. Ты такая: «Харун неуважительно общался со мной по телефону. Отрежьте ему ухо». Ух, ты бы отлично справилась с этой ролью. Старшая тетя отмахивается от нее и с явным удовольствием делает глоток чая. Во мне смешиваются злость и тревога. С чего это они так расслабились? Как будто забыли, что сегодня день моей свадьбы, и чем дольше мы сидим здесь, тем меньше времени мне остается насладиться собственным праздником. Кроме того, нас скоро начнут искать, если уже не начали. – Ладно, давайте сосредоточимся. Семья Стафани, реальная мафия, думает, что мафия – это мы. Что нам делать? – Повеселиться! – восклицает четвертая тетя. Я бросаю на нее убийственный взгляд, и она спрашивает: – Что? Как будто это не она только что не предложила «повеселиться» с настоящей мафией, будто это все шуточки. – Может быть… ладно, хотя, – бормочу я, расхаживая по комнате. Или, во всяком случае, пытаюсь расхаживать. Я все время забываю, что на мне просто огромное платье, которое мешает свободно двигаться. – Правильно. Наверное, просто произошло недопонимание. – Во мне зарождается некая надежда, и мне тут же хочется расплакаться. – Наверное, они подумали, что мы не будем возражать против убийства Лилиан, потому что, по их мнению, мы сами вертимся в их кругах. Может, если бы мы просто сказали им прямо, что мы не мафия, они бы нас отпустили? Может, они бы прекратили все это! – Внутри меня все сильнее и сильнее разгорается огонек надежды, поэтому я широко улыбаюсь двум своим тетушкам, чертовски надеясь, что они согласятся с моей логикой. – Или, может, единственная причина, по которой они просто не прикончили нас всех, заключается в том, что они не хотят начинать войну, – равнодушно говорит четвертая тетя. И из-за этих ее слов весь мой огонек мгновенно потухает. Старшая тетя вздыхает. – О Мэдди, ты так юна, тебе еще столько всего предстоит узнать. С мафией все не так просто. Четвертая тетя здесь права: пока они думают, что ты мафиози, они тебя уважают. Но если вдруг узнают, что ты, так скажем, человечек не их круга, то, не задумываясь, тебя прикончат. И все, никаких последствий. – Как это? У каждого поступка есть свои последствия! Так и тут. Невозможно же просто так ходить и направо-налево убивать обычных людей. Копы обязательно тебя поймают! – Копы, – фыркает старшая тетя, словно сказала «Пф-ф, клоуны». – Да, копы! Особенно здесь, в Англии. Они явно не станут закрывать глаза на убийства в старом добром колледже Крайст-черч. – Не будь идиоткой, Мэдди, конечно же, семья Стафани не убьет нас прямо сейчас. Я думаю, они сделают это позже, – говорит четвертая тетя. – Дождутся, пока мы отгуляем свадьбу и вернемся домой в Лос-Анджелес, а вот там-то и устранят нас одного за другим. Для американцев это будет выглядеть как серия несчастных случаев, но индонезийцы, думаю, все поймут. Я смотрю на нее, разинув рот. Почему-то я наивно думала, что нам нужно просто пережить сегодняшний день, и все будет хорошо. Все плохое останется в прошлом. Но тетя, конечно, права. С чего бы им нас отпускать после завершения свадьбы? Конечно, мафия не оставила бы нас в покое просто так, тем более мы знаем, что они сделали. Осознание всего этого начинает медленно меня убивать. В буквальном смысле. Я понимаю, что начинаю хрипеть и не могу нормально ни вдохнуть, ни выдохнуть, словно кто-то невидимый душит меня. Старшая тетя хватает мое лицо обеими руками и сильно дергает меня вниз так, что ее глаза оказываются на уровне с моими. – Перестань, Мэдди, – громко приказывает она, используя тот самый голос. Я сглатываю и вообще перестаю дышать, уставившись на нее, как загнанный охотником зверь. – Без паники, держи себя в руках, не позорь меня, – строго говорит она. Не позорить? Это просто смешно. Тут только мы – ну ладно, и еще два мужика без сознания, – а она беспокоится, что я могу ее опозорить? – Мы не станем сбегать, как последние трусы. Нет. Мы справимся. Мы покажем им, что являемся еще более могущественной семьей, чем они. Старшая тетя будто ждала этого момента всю жизнь. Она прямо на глазах начинает меняться. Выпрямляет спину. Грудь вперед. Подбородок вверх. Она дико уверена в себе, а на ее лице читается легкое желание убивать. И я ловлю себя на мысли, что смотрю сейчас на самого настоящего босса мафии. 20 Старшая тетя и четвертая тетя пытаются научить меня вести себя более дерзко, как гангстер, но спустя какое-то время сдаются, и четвертая тетя просто говорит: – Ну, полагаю, ты можешь сойти за такую принцессу-дурочку, которая ничего не смыслит в семейном бизнесе. – Спасибо, четвертая тетя. Она ухмыляется, потирая руки, и это сразу напоминает мне о той ужасной ночи. Она так же ухмылялась и потирала руки, когда ей не терпелось увидеть тело А Гуана. Проверив в последний раз, крепко ли связаны дяди, мы выходим из номера и направляемся на фуршет. Я иду позади своих тетушек, неся в руках тяжелый шлейф своего платья, и изо всех сил стараюсь от них не отставать. У них даже походка другая. Как, черт возьми, им удалось так легко измениться? От старшей тети всегда исходила аура самоуверенности, но теперь эта самоуверенность превратилась во что-то откровенно пугающее. А четвертая тетя практически прыгает от радости. Я легко могу представить, как она выпрыгивает из шкафа какого-нибудь бедолаги глубокой ночью с кинжалом в руках и все, пиши пропало. Мы проходим через дворик и оказываемся в саду, где как раз проходит фуршет. Это невероятно красивое место. Оно впечатлило меня еще тогда, когда мы были здесь с экскурсией: огромная лужайка, обрамленная многовековыми каменными стенами и пышной зеленью, а на заднем плане – величественный колледж Крайст-черч. Теперь здесь стоит красивый белый шатер, в котором располагаются столики с канапе и напитками, а вокруг шатра все украшено цветами, целым морем цветов. По всей территории сада расставлены огромные композиции из гортензий, пионов, лилий и роз, настолько великолепные, что у меня просто челюсть отвисает, когда я на них смотрю. Все гости общаются между собой и отлично проводят время. Играет живая музыка. Когда мы заходим, начинает звучать какая-то незнакомая мне песня, но она оказывается такой атмосферной, что мне тут же хочется скинуть с себя туфли и начать танцевать босиком на пушистой зеленой траве. Может, свадебные организаторы из Стафани и ее семьи отвратные, но музыкальный вкус у них неплохой. Это место вмиг превратилось в какой-то сказочный, волшебный сад. Эх, как бы мне хотелось просто наслаждаться этим праздником, а не думать о мафии, похищениях и убийствах. Заметив меня, гости сразу начинают радоваться и ликовать. В ответ я одариваю их легкой улыбкой. – Вот ты где, – подходит ко мне Нейтан, после чего целует. – Я уже начал думать, что ты струсила и сбежала, – шутит он, но в его глазах читается реальное беспокойство. От его взгляда у меня внутри все сжимается. – Извини, я просто… э-э, захотела пописать, поэтому мне пришлось снять платье, и, э-э, в общем это была целая спецоперация. Нейтан смеется. – Я как-то даже не задумывался, как в нем ходить в туалет, правда. Мне жаль, что это оказалось таким тяжелым испытанием. А я уже говорил тебе, что ты выглядишь просто… Он счастливо вздыхает, обвивая руками мою талию и притягивая меня ближе к себе. Я тянусь к нему, и наши губы практически смыкаются в сладком поцелуе, как вдруг кто-то восклицает: «Попались!» От неожиданности я подпрыгиваю и ударяюсь лбом об челюсть Нейтана. – Ау! – вскрикивает он, хватаясь за подбородок. – Черт, прости, ты в порядке? – спрашиваю я, протягивая к нему руку. – Я в порядке, – отвечает он, отмахнувшись от меня. – Извините, не хотела вас напугать, – говорит Стафани, но в ее взгляде читается абсолютно противоположное. Уже до боли знакомое чувство страха полностью овладевает мною, и мне тут же становится тяжело дышать. Но потом я вспоминаю слова старшей и четвертой тети. О необходимости убедить их в том, что мы тоже мафия. Что мы не какие-то беспомощные человечишки. Что тоже можем показать свои острые зубы. Ну, острые зубы – это явно не про меня, но я заставляю себя выпрямиться и встретиться взглядом со Стафани. – Ты меня не напугала. Она хмурится, но, так как здесь Нейтан, ей приходится натянуть фальшивую улыбку: – А, ну хорошо. Кстати, все спрашивали, куда ты делась. – Писать ходила. Трудновато, знаешь ли, это делать в платье, – бормочу я. – А, – восклицает Стафани. – Ну что, ребята, вы готовы к портретам? – Она поворачивается к Нейтану. – Твои родители просили их сделать. – Ах да, я забыл сказать. Мама очень хочет, чтобы мы поскорее сделали семейные портреты, пока моя бабушка еще может стоять на ногах после кучи бокалов шампанского, – говорит Нейтан, виновато улыбаясь. – Мы можем это сделать сейчас? Твоя семья не против? – Конечно да, без проблем. Пока Нейтан идет за своей семьей, я решаю найти взглядом свою. Старшая тетя и четвертая тетя нашли ма и вторую тетю и ненадолго отвели их от Лилиан. Они, должно быть, рассказали им про двух мужиков, которые сейчас лежат связанные и с кляпами во рту в номере для новобрачных – в нашем с Нейтаном номере. Новобрачные мы, а лежат в номере почему-то какие-то мужики. Мама и вторая тетя тут же раскрывают рты, а на лбу у них будто бы появляется бегущая строка «Какого хрена». Дальше старшая тетя и четвертая тетя продолжают настойчиво шептать им что-то на ухо, ма смотрит на них с сомнением, в то время как вторая тетя кивает, а затем встает в позу, видимо, пытаясь передать воинственность, но по факту больше становится похожа на угрюмого подростка. Похоже, они рассказали им, как нужно вести себя перед мафией. Ма начинает пробовать разные позы, периодически хватая себя то за платье, то за своего варана, и при этом делает это как-то нервно и суетливо, пока четвертая тетя не огрызается на нее. Затем ма выпрямляется, сердито посмотрев на четвертую тетю, и выглядит так, словно может задушить другого человека голыми руками. Старшая тетя подходит к Лилиан, которая в это время наслаждается закусками, и берет ее под руку. Лилиан выглядит растерянной, но затем старшая тетя что-то ей говорит, и она расплывается в широкой улыбке и кивает. Моя семья окружает Лилиан, и вместе они направляются ко мне.