Напрягаюсь еще сильнее. Купаюсь я быстро, но сижу на дне душевой кабины ещё полчаса. Слишком много думаю. Начиная от того, как Лёша так мог со мной поступить до того, почему я так легко пошла за этим человеком. Он спас меня. Наверное, поэтому. Но теперь боязно. Он же мне поверил? Ему ничего не придётся показывать? Вздыхаю. Родион может попросить свою плату тем путём, которого я опасаюсь не больше, но и не меньше остальных. Встряла же я по полной. Как бы я ни хотела здесь остаться – всё же поднимаюсь, обтираюсь полотенцем и накидываю чёрную безразмерную футболку на голое тело. Ткань доходит до колена, а горловина настолько широкая, что постоянно съезжает, оголяя плечо. Поправляю её в очередной раз и выхожу из душной ванной комнаты. Покрываюсь мурашками от мощного кондиционера, съёживаюсь от прохлады и не знаю, что делать дальше. Пойти к Родиону? И что я скажу? Я искупалась? А может, спросить, могу ли я лечь на диване? Или… Когда я вернусь домой? Не хочется ему надоедать. Но он хозяин этого дома, и я боюсь сделать что-то не так. Поэтому останавливаюсь возле его двери, дёргаю на себя и захожу в его спальню. Пусто. Взгляд цепляется за балкон. За мощную оголённую спину на нём. Родион стоит обнажённый по пояс, опираясь локтями о ограду. Курит и смотрит вниз. Я сама немного приглядываюсь и ахаю от красоты. Но долго рассмотреть не успеваю – мужчина оборачивается, возвращается обратно в комнату и застаёт меня врасплох. Опускает на тело безразличный взгляд. Вижу, как втягивает воздух, и даже дёргаюсь, боясь, что не смыла тот запах. – Теперь нормально. От его одобрения что-то в груди ёкает. Хоть не воняю, уже хорошо. Чёрт, он вроде адекватный. Пустил в свою квартиру, дал крышу над головой. Не дал быть изнасилованной кем-то и точно не набросился на меня в машине. – Вы хотите поговорить о чём-то ещё? Я очень сильно устала и честно готова вырубиться прямо здесь. И это правда. – Ко мне можешь на «ты», – и снова хватает сигарету с пачки. – Ложись здесь, – кивает на двуспальную кровать. Я кошусь на неё и взволнованно сглатываю. Нам придётся лечь вместе, или он пойдёт на тот кожаный диван? Он жутко неудобный с виду и… Не знаю. – Хорошо, – соглашаюсь быстро. Меньше буду к себе внимания привлекать – ничего не случится. Обхожу кровать и забираюсь под одеяло. Укрываюсь из-за слишком сильно работающего кондиционера. Ещё и волосы мокрые. Это сильно усугубляет ситуацию. Родион уходит, возвращается опять с зажжённой сигаретой. Я же прикрываю нос одеялом. Пахнет отвратительно. – Курение вредит здоровью, – говорю сдавленно. Ненавижу, когда курят. Моя подружка по общаге заядлая курильщица. Заставила перейти её на электронки, хоть не так воняют. – Бывает, – усмехается. Подходит к постели. Садится на неё и хватается за одеяло. Отбрасывает его в сторону так, что оно слетает и с меня. Буквально до колена. Становится неловко, потому что майка успела задраться выше. А в следующее мгновение – становится страшно. Потому что мужчина поворачивается в мою сторону. И в одну секунду накрывает своим огромным телом меня, опрокидывая меня на спину и нависая сверху. Закрывает люстру, белый потолок. В зубах по-прежнему тлеет сигарета. Пепел вот-вот упадет на меня, и я сглатываю, но не от этого. А от действия мужчины. Он убирает сигарету изо рта, тушит о пепельницу, стоящую на тумбочке. – Вы… чего? В животе всё скручивается в тугой узел. От позы. От его ног, что держат мои в плену. – Ты откуда такая взялась? Наивная и неопытная, – опять усмехается, улыбаясь. – Я тебя спас. А за спасение нужно платить. Думала, я добрый дядька, который сразу тебе поможет? Глава 5 – Нет… – выдыхаю. Я правда так не думала. – Понимаю, что за всё нужно платить. Но у меня нет денег, чтобы отплатить тебе за спасение. Только... Я сглатываю от картины, появляющейся в голове. Только телом. Я не хочу этого делать. У меня есть свои моральные ценности. Но лучше Родион, чем тот мужик. У меня от одной мысли о нём – тошнота подступала к горлу. А возле этого хищника, который сейчас заставляет сжаться от волнения, ничего подобного нет. Он хоть и рубит правду-матку, но… у меня нет к нему отвращения. – Да, – обнажает белые зубы. – Я знаю. Поэтому ты заплатишь мне по-другому. Если не будешь сопротивляться – больно не будет. Максимально рекомендую. Я целок люблю, но только когда они сами кайф ловят, а не в муках кряхтят. Глаза истерично бегают по его лицу. Первый раз с незнакомым мужчиной? – Поэтому выбирай, – прищуривается. – Либо я беру свою награду сам и получаю удовольствие. Либо же… Он не договаривает. Сама всё понимаю. Я боюсь боли. Ещё с детского дома. Там я была тихой мышью, которая боялась, что её ударят за одно кривое слово. Слабая. Как и сейчас. Потому что не хочу, чтобы мне было больно. Знаю, что за всё нужно платить. Я должна быть благодарна Родиону, что меня вообще не изнасиловали в том доме и не убили. Поэтому… – Второй вариант, – выдыхаю и вижу этот одобрительный блеск в глазах. И сама не верю в то, что говорю. Может, всё ещё не поздно передумать?.. – Даже вырываться не будешь? – усмехается, надавливая на меня морально сильнее. – А должна? Надо ли? Есть ли смысл? Только больнее будет. Он сам поставил меня перед выбором. Либо добровольно и не больно. Либо… – Ты потом поможешь мне? Я домой хочу. Очень. И хоть там нет родных, там всё родное. Там подруга. Там учителя, знакомые. Тот пёс, которого подкармливаю каждое утро. Там быть хочу. Не здесь.