В тонком платье, даже под шубкой было прохладно, плюс я выронила где-то варежки по пути, но я не могла оставить дядю Витю, как окрестила его про себя. — Вы, главное, не отключайтесь, скорая уже в пути. Поговорите со мной… — Говорить не о чем, Олька. Все фигня. — Ошиблись в человеке, с кем не бывает! Я видела, что Вика инсценировала падение. Если будет писать заявление, смело можете рассчитывать на меня! Так нагло врать нельзя… Виктор даже попытался рассмеяться: — Хорошая ты. Нет, я о другом… Я о смысле… Думал, хоть на старость лет для себя поживу — красивая жена, загородный дом на родине, дети… Я ведь жизни толком не видел, не жил для себя. Всегда крутился как белка в колесе. С рынка начинал. Сделка там, сделка сям. Риск, мутные партнеры, большие ставки. Не сразу выгорело… Все в пахоте и суете, все на бегу, даже отдых на море. В обнимку с телефоном, рука на пульсе… Только сейчас выдохнул. Недавно совсем, как Вику встретил. Подумал, что мне повезло. Хоть и в карты перестало везти… Быстро у нас закрутилось. Как пацан… Такая девушка, а! — О, я уже слышу, сирены скорой! — бодрым голосом сказала я, хотя это было не совсем так, но подбодрить человека было нужно. — Сразу понял, что-то не то. Сначала Вика и ехать сюда не хотела, давай узнавать, кто соседи. Едва узнала, в лице переменилась и сразу на все согласная. Червячок шевельнулся еще тогда… И потом постоянно вот это… Фортели на глазах у соседей. Давай таскаться, визиты всякие, шума больше, чем нужно… Я на дурака похож? — На влюбленного мужчину. Все влюбленные немного дураки. Я вот точно дура, — призналась. — Из-за хлыща этого? Актриса? Играешь хорошо. Даже лучше Вики, она совсем другая стала, как узнала про соседа, из кожи вон лезет… — Нет, дядь Вить. Не актриса я… — Надо же. У тебя, значит, по-настоящему. — У меня все по-настоящему, и беременность, и чувства. Вот только ненужные… Вы не дурак, поведение Вики заметили, не могли не заметить, как Юджин ведется. — Плюнь на хлыща. Ты молоденькая совсем. Жизнь большая, шансов будет много. Я тебе говорю… Помирать еще не собираюсь. Пну курву под зад и пусть катится… Хоть к соседу, хоть к черту. Я ведь, что… на дурака похож? Нет, у нас договор брачный, все четенько. Никто с меня ни копейки не дернет. Хочет хлыща обсасывать — пожалуйста, но не за мой счет… Хотя… Он состоятельнее, интерес налицо. Подсуетилась, — заскрипел зубами. — Вот и скорая! У ворот… Я побежала и засуетилась, пытаясь разобраться, как открыть ворота. — Леля, прекрати! — прогремел над головой голос Юджина. Он оттеснил меня в сторону. — В дом войди, мерзнешь ведь! — А что так? За Викушей твоей приглядеть? Хороша актриса! — огрызнулась я. — Давай не сейчас сраться, идет? — рыкнул Юджин и рывком ворота открыл. — Потом! — Давай никогда. Все кончено! Глава 41 Глава 41 Оля — Я только провожу дядю Витю до больницы и буду от тебя съезжать. Плевать мне на сложности, которыми ты грозился в мой адрес. Надо будет, к отцу на поклон пойду. Разведка донесла, что у них все хреново, помощи будут только рады, главное, крыша над головой! — Так, постой, а с Витьком что? — Дядю Витю парализовало, по-настоящему, Евгений. Не то, то ваша актрисулька ломается. — Так и у нее по-настоящему! Кровь идет… Такое не подделаешь. — Куда? — поинтересовался врач. Юджин кивнул в сторону дом. — Там девушка с кровотечением. — Ранение? — Вагинальное кровотечение. Похоже на выкидыш, — скрипнув зубами, ответил Юджин. — Не первый раз, перебьется! — возмутилась я. — Там мужчина парализованный, ему нужнее! Это я вас вызвала! — Так… — врач переглянулся с медбратом. — Мы приехали на вызов к девушке, а… За воротами дома притормозила еще одна машина скорой помощи, я быстро побежала к ним. Эти — точно мои! И между делом подумала: скорее бы закончился этот дурной вечер! *** Юджин Вечер для всех закончился одинаково — в больнице. Только по разным причинам. К утру, когда рассвело, стало ясно, что к чему. У Виктории подтвердился выкидыш, у Виктора — сильнейший ушиб. смещение привело к временному онемению конечностей. Насколько мне известно, ему рекомендовали операцию провести, чтобы больше подобное не происходило. Но он решил повременить и сначала захотел провести процедуру развода с Викторией. Я зашел его проведать, издалека услышал, как он утрясал нюансы с юристом. — И главное, с голой жопой, слышал? Чтобы с голой жопой от меня ушла. Чтобы ни одного брюлика не стибрила, коза драная! — ругался он на всю палату. — Сашок, у меня чуйка, знаешь… Только она, чуйка родимая, меня и спасла, понимаешь? Я же ведь чуть на слезы этой шкуры не повелся, помнишь? Когда я о брачном договоре заикнулся, она сразу в обморок, обиды. По лицу слезы градом, ревет: «Витя, ты меня не любишь. Витя, ты делаешь мне больно!» Я чуть было с этой темы с брачным договором не соскочил, а потом вспомнил, как меня кинул братан мой, с которым из одной чашки суп хлебали, на одном горшке сидели. Братан родной, Сашок! Я с ним полжизни бок о бок провел, а тут соска смазливая. с которой несколько месяцев был знаком… Неее… Слезы-слезами, но договор я оставил и, как видишь, не зря! Все, Сашок, пошустрее двигай булками с разводом. Мне еще на операцию ложиться. Хочу быть уверен, что, даже если сдохну, этой маромойке ни копейки с меня не перепадет. Дождавшись окончания диалога, я вошел, постучавшись. — О, здорово, сосед… Теперь, оказывается, еще и хозяин той же самой бэушной тачки. — Привет, сосед, — кивнул я. — Извини, что так вышло. Полыхнуло… Не думал, что последствия такими окажутся. — Так уж вышло, да, — усмехнулся. — Бывает. Думал, не дойдет, но я нутром чую, когда баба мандой готова другому подмахнуть, так что большого сюрприза не вышло. Но мальца… жалко, конечно, — загрустил. — Я бы, знаешь, как поступил? Забрал его у кукушки, а теперь… Не вышло. Мечта у меня, сына хочу. Пойду к суррогатным, что ли… Пусть мне родят! — поделился мечтами. — А ты сам как? — Да нормально, — пожал плечами. Витек усмехнулся. — Что, бэушницу заберешь? — Что? Кого-кого я заберу? Вику, что ли? Да нахер она мне не упала! Не нужна она мне… — А че ты тогда так кипятился, девушку до слез довел? — с недоумением спросил Виктор. Я и сам ответить не мог, почему. Хотел доказать бывшей, что она мне не нужна, но вышло так, будто доказывал всем обратное, что ли? Но суть оказалась в другом, мне нужно было это — прочувствовать, выплеснуть, увидеть Вику во всей «красе». Нужно было в глаза выплеснуть ей все, что я думал о ней. В прошлом я допустил большую ошибку — ушел по-английски, даже разговаривать не стал, мол, не о чем здесь говорить. Оказалось, это не так. Если тебе больно, обидно, если сдыхаешь от несправедливости и задыхаешься от чувств, нужно дать выход, пусть некрасиво и со скандалом, но очиститься от негатива. Нельзя, ни в коем случае нельзя консервировать обиды, зло в себе, будто склад с радиационными отходами. Однажды рванет, заденет всех… Даже тех, кого любишь всем сердцем и меньше всего желаешь причинить боль. Я своей выходкой отравил все, даже зарождающиеся чувства к Леле. Все под сомнение ставил сам, и теперь она не верила мне, не верила в мою искренность. — Болван, что еще сказать. Сел в лужу, — признался искренне. — Главное, долго там не сиди, не то простынешь. Олька-то у тебя хорошая. Я растянулся на крыльце, пока ты с Викой разборки устраивал, думал, так и помру. Оля скорую вызвала, говорила со мной, пока они ехали… Славная девчушка. — Да, славная, — подтвердил с жаром. — Самая лучшая. Моя… — Догоняй, значит, если твоя, — закивал Виктор. — Что? — Она незадолго до тебя заходила. Уставшая, на ногах еле держится. Пожелала не болеть и сказала, что к отцу переедет. Видно, не сахар батя, радости было мало… — Бл… — ругнулся я. — Выздоравливай, Витек! На ноги вставай. Мне пора! *** Догнать Лелю у больницы не удалось. Нашел ее только в доме, усталой. Она сидела на большой сумке, оставленной возле самого выхода. Я только поразился ее скорости и готовности бежать прочь от меня, очертя голову. «Кретин, кретин!» — ругнулся про себя и присел возле Оли.