«Расслабились вы, товарищ майор, в логове врага. О грядущих оргвыводах думать не хотите». Дженни глянула на часы, ахнула, спрыгнула с кровати, побежала в ванную комнату, шлепая по полу босыми ногами. – Опаздываешь в свою канцелярию? – прокричал Градов. – Уже опоздала! – ответила она и пустила воду. – За мной должны заехать коллеги. – Когда он пробегал мимо прихожей, одетый по всей форме, она высунулась из ванной комнаты, мокрая, взъерошенная. – Мы еще встретимся, товарищ майор? – Обязательно, – с сомнением пробормотал Градов, чмокнул девушку в мокрый нос и распахнул дверь. Сюрпризы продолжались. За порогом стоял мужчина, одетый в форму офицера британской армии. Он собирался постучать, но контрразведчик помешал ему это сделать. Оба опешили, застыли. Офицер носил майорские знаки различия, был высок, имел удлиненное лицо, какие-то бесцветные глаза. На поясе висела кобура. Он вышел из оцепенения, отступил на шаг, рука его поползла к пистолету. – Эй, минуточку! – запротестовал Влад. – Я что, в эсэсовской форме? Этот тип явно понимал по-русски. Он нахмурился, закипела работа под лобной костью. Ситуация складывалась пикантная. Но вряд ли Дженни спала с этим типом, иначе выгнала бы Градова еще ночью. Заскрипела дверь в ванную комнату. Девушка снова высунулась, вникла в несложную ситуацию. – Бенни, все в порядке, пусть уходит, я потом тебе все объясню, – сказала она по-английски, видимо, и впрямь поверила, что Влад не знает языка. Мужчина поколебался, уступил проход. Он продолжал с сомнением разглядывать советского офицера. «Вот ты какой, Бенджамин Уилсон», – подумал Влад, вышел из квартиры, учтиво улыбнулся, козырнул, стал неспешно спускаться по ступеням. На изгибе пролета Градов обернулся. Коллега Дженни продолжал угрюмо его разглядывать. У подъезда стоял «Виллис» с зевающим водителем. Парень чуть не поперхнулся, когда из подъезда вышел советский офицер. Хвататься за оружие он не стал, но был крайне удивлен. Градов сделал приветственный жест, заспешил к скверу. На ходу у него снова возникло ощущение, что за ним наблюдают. Словно котенок неокрепшим коготком царапал спину. Улица была наполнена народом. Сновали мирные берлинцы, несколько военных в британской форме выталкивали из колдобины застрявший пикап. На офицера Красной армии они посматривали с ленивым любопытством. Никто конкретно за ним не шел, в глаза не таращился. Это было странно, но ощущение не проходило. «Паранойя? Коллеги Дженни? Но Бенни Уилсон и водитель за мной не шли. Я бы заметил. Наверное, все это дело глубже и запутаннее, чем кажется». Он двинулся по тротуару, свернул за угол, дошел до ближайшего переулка и забрел в него. Котенок прекратил царапать спину. Градов миновал короткую подворотню, выбрался на параллельную улицу и долго стоял, пропускал автомобильную колонну, ползущую по дороге. Из кузовов высовывались военные в сетчатых касках, с интересом разглядывали советского майора. Как будто он китель наизнанку надел! Потом Градов перебежал улицу и двинулся в восточном направлении. Чувство, что за ним следят, больше его не беспокоило. Глава седьмая Майор Гаусс и капитан Метлицкий курили на крыльце штаба, исподлобья смотрели, как он приближается к ним. – Из дальних странствий возвратясь… – поэтично начал Гаусс. – Мятый вы какой-то, товарищ майор. Ночка славная была, нет? – Ночка как ночка, – ответил Градов. – Что-то случилось? – Потеряли вас, товарищ майор, – объяснил Метлицкий. – Ваши подчиненные тревогу подняли. Утром проснулись, а командира нет. Хотели поисковую операцию объявлять, но решили еще подождать. Вы по долгу службы отсутствовали или так, по разной приятной ерунде? – По долгу, – буркнул Влад, входя в здание. – А вам, товарищи офицеры, лучше заниматься своими прямыми обязанностями. С Ольгой Ефимовной Догужинской он столкнулся на каменной лестнице. Она спускалась по ней, помахивая папкой. – Явление Христа народу, – приветствовала его женщина. – Вы, Владислав Сергеевич, прямо как студент, опоздавший на лекцию. Причина была уважительной? – Она придирчиво посмотрела майору в глаза. – Я слышала, вы вчера не вернулись. – Внедрением занимался, Ольга Ефимовна, – сказал Влад. – Недоделали вы вчера свою работу, пришлось мне отдуваться. – Неужели? – Догужинская иронически хмыкнула. – Вы хоть лицо сегодня мыли? Надеюсь, не в подворотне ночевали? В глазах женщины застыла какая-то затуманенная грусть. То, что Градов ночевал не один, было понятно без наводящих вопросов. Ольга Ефимовна была своеобразной собакой на сене. Знаков внимания майору она не оказывала, разве что чуть-чуть, держала его на расстоянии, но, хоть тресни, он ей нравился! – Ольга Ефимовна, не надо иронии. Неужели я обязан отчитываться перед вами о своей работе? Хотел бы выразить вам глубокую благодарность за вчерашний каторжный труд. Вы играли не идеально, но неплохо. Арбатова довели без происшествий? – За решеткой ваш Арбатов, – сказала женщина. – К черту такой труд. Меня чуть не стошнило. Имелось сильное желание напиться, чтобы не видеть перед собой этого Иуду. Он был приличным человеком, приглашал меня в ресторан, но пока я размышляла, вскрылись некоторые обстоятельства его двойной жизни! – Ольга Ефимовна передернула плечами. – Рада, что вам понравилось, Владислав Сергеевич, но в следующий раз я пас. У меня и своей работы хватает. Полковник Троицкий смотрел на него так, словно не узнавал, потом вздохнул и повел рукой. Мол, ладно уж, заходи. – Я полагал, что ты не дезертируешь, майор. Но какого черта, объясни? Тебя завербовали британцы? Ты провел ночь в английской тюрьме? – Мои ребята видели, куда я направился. Я их предупредил, товарищ полковник. – Ладно, давай от начала до конца и без вранья. Пикантные моменты можешь опустить, если они не имеют отношения к делу. Учти, если мне что-то не понравится в твоем рассказе, то я буду вынужден доложить о твоих фокусах в армейское управление. Вся эта история состояла из пикантных моментов. Увертываться было глупо, майор докладывал как на исповеди. В какой-то момент полковник Троицкий взялся за сердце. Неприятности маячили не только перед майором Градовым, но и перед ним самим. – Так, все, хватит, – заявил он. – На пару трибуналов ты уже наговорил. – Никак нет, товарищ полковник, – дерзнул возразить Градов. – Я вошел в непосредственный контакт с нашим главным противником – британской спецслужбой. Не имеет значения, каким образом я это сделал. Родину я не предавал, секретные сведения противнику не выкладывал. Единственный мой грех – отсутствовал без санкции в ночное время. Но такая у нас работа, не все ее детали можно предсказать. Если вы думаете, что я вступал в контакт с британцами, чтобы переметнуться на их сторону, то, прошу прощения, вы меня перепутали с Арбатовым. Я слишком люблю свою страну и не думаю, что когда-либо давал повод себя подозревать. Все произошедшее считаю успехом. Мы никогда так близко не подбирались к английским спецслужбам. Рискну предположить, что госпожа Майерс не догадывается, кто я такой. Для нее я простой артиллерийский майор, способный подкинуть УСО очередную порцию секретных данных. По легенде я работаю с картами и в курсе передвижения войск. Иначе говоря, она попробует меня завербовать. У нас есть возможность выяснить из первых рук, в чем же интерес британцев. Таковой присутствует, тут вы правы. Англосаксы что-то замышляют, думаю, в компании со своими друзьями-янки. Арбатов – выжатый лимон. Нам следует искать другие пути. Британцы вот-вот узнают, что Арбатов провален. Я должен продолжать контакты с госпожой Майерс. – Ну да, еще бы ты не хотел продолжать с ней контакты, – заявил полковник. – Гладко стелешь, майор. Всю нашу службу ставишь в некрасивое положение. Ладно, возможно, ты в чем-то прав. Раз уж начал эти безобразия, то тебе их и продолжать. Но ты мне ничего не рассказывал, понял? Выкручивайся как знаешь. Перед своими старайся не хвастать. Работай. С этого дня о каждом своем шаге будешь докладывать. – Слушаюсь, товарищ полковник. – Все, иди. Постой. Ну, и как она, госпожа Майерс, в постели? – Полковник хищно улыбнулся. – Нормально, товарищ полковник. – Перед глазами Влада возникло гибкое тело, ласковые руки, блуждающие по его коже. Он будто заново ощутил их прикосновения и сглотнул. Полковник внимательно за ним наблюдал. – Ну-ну. Держу пари, что тебе понравилось. – Лишь бы ей понравилось, товарищ полковник. Разрешите идти? – Иди уж, – отмахнулся Троицкий. – Ступай, сын мой, и больше не греши. – Начальник отделения не отказал себе в язвительной усмешке. – Темните вы что-то, товарищ майор, – сказал Нагорный, выслушав невнятное обоснование ночного отсутствия командира. – Вы провели ночь с сотрудницей британского УСО? – Так, замнем для ясности, – заявил Влад. – Не надо путать службу с личными отношениями. – Это вы нам говорите? – осведомился Грамарь. – Всем! Главное, что мы как-то внедрились в ряды наших оппонентов. Посмотрим, как можно раскрутить эти новые возможности. Докладывайте, что у вас. Я вчера оставил вас в баре. Должен сказать, вы не выглядите похмельными. Это похвально. Долго сидели? – Арбатов и Ольга Ефимовна ушли, – начал Нагорный. – Догужинская сделала вид, что ей надоел этот бедлам и пора на воздух. Арбатов робко возражал, не хотел за решетку, но вынужден был подчиниться. Попыток к бегству он не предпринимал. После их ухода в зале ничего не изменилось. За ними никто не пошел. На улице тоже хвоста не было. Парни и Ольга Ефимовна в этом уверены. По твоему приказу, командир, мы остались в «Золотом гусе». Веселье набирало там обороты, шумно стало. Народ подпил, разгорячился танцами. Мы хлопнули еще по одной и больше ни-ни. Уже хотели уходить, как заведение подверглось атаке проституток. Зрелище, конечно, не для слабонервных. – Капитан поежился. – Мы к этим буржуйским штучкам не приучены, у нас все по-другому. В советском государстве проституция отсутствует как класс. У них, очевидно, свой штат. Появляются они в самый нужный момент, когда клиент уже лыка не вяжет, а денежки у него еще остались. Штук пять. Откуда взялись, непонятно, напомаженные такие, шустрые, в чулках. Тьфу, срамота. – Мы стойко держались, товарищ майор, – сказал Грамарь, но его затуманившийся взор майору чем-то не понравился. – Можно сказать, мы приняли бой и вышли победителями. Моральные устои не пострадали, честь советских людей мы достойно пронесли через испытания. Одна плюхнулась к Романовскому на колени. Кукла белобрысая, кудрявая, была бы симпатичная, если бы не море румян и помады. – Можно подумать, я ее звал, – заявил Олежка. – Упала такая и не сгонишь, давай на ломаном русском что-то загибать. – Ну да, эти шлюхи – сущие полиглоты, – сказал Нагорный. – Помимо родного языка должны знать еще два европейских и русский. Нет, командир, мы действительно не поддались, на службе были. Американцы ржали. Дескать, эти русские такие пуритане и начальства своего боятся. Проститутки тоже смеялись. Одна кричала, мол, Тельма, отстань от этих ребят, только время теряешь, они с другой планеты. Давай сюда, к нам, тут народ сговорчивый, хотя и прижимистый. Они же не знали, что мы по-немецки понимаем. Одна смеялась пуще прочих, сказала, что эти тоже немного деревянные. То ли дело наши парни позавчера были. Страстные, оголодавшие, яростно набрасывались, использовали нас по назначению. – Какие еще наши парни? – не понял Градов. – В том-то и дело, командир. – Нагорный понизил голос. – Это самое интересное. Американцы к стойке дозаправляться пошли, а эти три немки сидели за их столиком и вспоминали свои позавчерашние приключения. У одной еще все бока болели, у другой по женской линии. Третья от головной боли никак не могла оправиться. Но они не жаловались. Заплатили им хорошо, а это главное. В общем, суть их трепа сводилась к следующему. Пару дней назад британские военные вывезли девиц за город, доставили к немецким офицерам, где те и развлекались с ними всю ночь, несколько раз пускали по кругу. В итоге все выжили, но сильно устали. На рассвете проституток привезли обратно в Берлин, рассчитались увесистой пачкой фунтов стерлингов. – Что за глупость! – пробормотал Градов. – Какие еще немецкие офицеры? К фрицам девок не возят. Они же пленные. – Вот и мы так подумали. Но немки вроде говорили понятным языком. Спросите у парней, они подтвердят. – Подтверждаем, товарищ майор, – сказал Романовский. – Как-то иначе истолковать их слова было невозможно. Мы сначала значения не придали, а потом на ус намотали. Они их по именам называли. Вильгельм такой ненасытный был всю ночь, а вот Курт подкачал, один раз залез, а потом только наблюдал и шнапс глушил. Первого они величали оберштурмфюрером, второго – гауптштурмфюрером. Исходя из их замечаний, немцев там было много, все в форме, под охраной британских солдат. Вот мы и подумали – чушь какая-то. Лагерь для военнопленных, это понятно. Где-то за городом, долго воронки объезжали. Британцы сравнительно мягко относятся к пленным, это известно. Но даже для них поить эсэсовских офицеров шнапсом и привозить для них из города проституток это перебор, не находишь? – Безумие какое-то, – проворчал Влад. – Потом к ним еще одна подсела, – вспомнил Грамарь. – Из той же серии, но постарше, эдакая степенная фрау. Стала возмущаться. Вы что, дуры, белены объелись? Вам же ясно было сказано. Об этом случае не трепать! А вы тут раскудахтались! Неприятностей хотите? Шлюхи замолчали. Только одна пыталась возражать. Ее Шарлоттой зовут. Дескать, мы же на немецком говорим, а эти англосаксы и русские по-нашему ни в зуб ногой. Кстати, Шарлотта у них была самая говорливая. Худая такая, с крупной завивкой. На мордаху вроде ничего, но какая-то изнуренная. Потом американцы от стойки вернулись, девчата на них набросились и больше не разговаривали. – Надо было их опросить, – машинально пробормотал Градов. – Это как? – полюбопытствовал Нагорный. – Попросить союзников подождать, пока мы со шлюхами поговорим? Там такой кутеж стоял, и те, и другие моментально набрались. Посидели минут пятнадцать и в притон ушли. Проститутки местные, в «Золотом гусе» кормятся. Их каждый вечер можно там увидеть. – Шарлотта, говоришь? – нахмурился майор. – Именно, – кивнул Романовский, – там еще и другие были, но мы только это имя запомнили. Как вы считаете, товарищ майор, есть смысл с этими бабами пообщаться?