– Закрутило тебя, Градов, – сказал полковник Троицкий, выслушав свежий доклад. – Намазали тебе медом в этом баре, так и рвешься туда. Что-то сомнительное наговорили эти проститутки. Для британцев такое действительно перегиб. Американцев я бы понял. Их континент далеко, ударам не подвергался. Они о зверствах нацистов только понаслышке знают. Британию же несколько лет бомбили, города с землей сровняли, убитым и покалеченным нет числа. Злые они на Германию, особенно на СС. Невероятное что-то. – Это был не допрос, товарищ полковник, – сказал Влад, – шлюхи между собой разговор вели, вспоминали, делились впечатлениями. – Да, странно, – согласился полковник. – Есть мысли? – Обосновать невозможно, товарищ полковник, это не мысли, скорее чувства. Особый интерес союзников к нашей деятельности в Берлине. Откуда он? Да, разведка всегда занимается подобными вещами, ей надо отрабатывать заложенный бюджет, но здесь уж как-то чересчур. Что им до нас? Скоро союзники наведут у себя порядок, зоны отгородят, наладят пропускную систему. Им никто не помешает строить в своих секторах капитализм. Плюс эта история с Арбатовым. Боюсь, на нем круг не замыкается. Вчера у меня было ощущение, что за мной следят. Сегодня утром снова. Это не связано с Дженни Майерс и Бенджамином Уилсоном. Здесь что-то другое. Теперь история с болтовней этих проституток. А вдруг все эти вещи взаимосвязаны, товарищ полковник? Вроде не должны, но работает чутье, что-то подсказывает, что это могут быть звенья одной цепи. – Подожди. – Полковник наморщил лоб. – Британцы проявляют особый интерес к нашим войскам, расквартированным в Берлине, собирают данные о количестве личного состава, вооружениях. Они где-то содержат немецких военных, всячески их умасливают, поят, подвозят шлюх, что как-то не вяжется с образом пленных. Знаешь, майор, так мы в наших фантазиях далеко уйдем. Ладно, разрешаю поговорить с представительницами древнейшей профессии. Но не светитесь там без нужды. Не забывайте, что «Золотой гусь» пасет британская разведка. – Помним, товарищ полковник. Британская разведка бывает в «Золотом гусе» по средам и пятницам. Сегодня суббота, значит, веселье стартует раньше. Разрешите выполнять задание, товарищ полковник? – Командир, она здесь, смотрите, заморского хомяка окучивает! – взволнованно прошептал Олежка Романовский. У Градова возникло сильное желание двинуть его локтем в бок и зажать рот. – Заткнись, – процедил он. – Сам вижу. Чего ты так возбудился? Сиди и дуй свое пиво. В четыре часа пополудни заведение еще не заполнилось. Зевал за стойкой пожилой бармен. За дубовым столом с непроницаемыми минами орудовали вилками двое американских военных. Они просто зашли подкрепиться после смены. Были заняты еще несколько столов, но за ними все протекало мирно, без кутежа. Женщина средних лет в приличном пиджаке и строгой юбке обедала вместе с упитанным типом в штатском. По виду это был чиновник. Рядом с дамой лежал миниатюрный кожаный ридикюль. В зал вошли три молодые женщины, одетые фривольно, хотя и не сказать что сильно накрашенные. Две прошагали за стойку и после кивка бармена исчезли в кулуарах. Третья задержалась, окинула взглядом полупустой зал, подсела к рыхлому американцу, коротающему время в одиночестве. Она была неприлично худа, но на физиономию смазлива. Жизнь не баловала эту особу. Ей было около тридцати. Женщина носила туфли-лодочки, шерстяное вязаное платье с впечатляющим вырезом. Поверх него был наброшен светлый плащ с большими отворотами. Голову она сегодня не мыла, прическа помялась, но пока еще смотрелась пристойно.  Американский военный был мрачен. Он что-то ел, пил пиво мелкими глоточками и уныло смотрел в стену. Общение с девицей не затянулось. Шарлотта что-то промурлыкала, военный раздраженно отмахнулся. Шарлотта понятливо кивнула, нисколько не обиделась и исчезла за стойкой. – В карты продулся, не до баб ему, – предположил Олежка. – Тут повсюду катраны, союзники свое жалованье спускают. Остальные оперативники остались на улице, наблюдали за обстановкой. Влад с Олежкой сидели в дальнем углу, в глаза не бросались. В заведение ввалилась шумная компания французских военных в беретах и мундирах оливкового цвета. Они с гомоном стали рассаживаться. К гостям уже спешил, виляя между столиками, официант с подобострастной миной. Градов расстегнул верхнюю пуговицу кителя, сдвинул на затылок фуражку, сделал соответствующее, слегка придурковатое лицо. Расслабленной походкой он подошел к стойке, оперся на нее. Бармен смотрел на него недоуменно. Когда же этот русский успел набраться? – Шарлотту позови, – на чудовищном немецком сказал Влад. – Она же работает. Да зови, приятель, не смотри, я же знаю, что она здесь. Бармен помялся, исчез за шторой, вскоре вернулся, занял свое рабочее место. Шарлотта высунулась секунд через двадцать, озадаченно хлопнула ресницами. Влад лучезарно улыбнулся, сделал понятный жест. Не пора ли за работу? Шарлотта не почувствовала подвоха. Значит, кто-то рекомендовал ее этому офицеру. Ведь русские такие же люди, пусть и имеют свои особенности. Она кокетливо заулыбалась, подошла, игриво поправила мятые волосы. Влад мельком покосился через плечо. Олежка Романовский в углу бара злорадно скалился. Мол, удачи вам, товарищ майор! – Шарлотта? – манерно сдвинув брови, спросил Влад и засмеялся. Проститутка была немного удивлена, но чувствовала себя польщенной. Все же не так часто в ее постель попадали русские. – Шарлотта, – сказала она, проследила за его взглядом, засекла Романовского. – Идем? – А вы знаете, сколько это стоит, господин офицер? – Разберемся. Не волнуйся, деньгами не обижу. – Вас двое? – Нет, я один. – А этот молодой человек? «Перебьется», – подумал Градов. – Я один, Шарлотта. Молодому человеку еще рано, пусть повзрослеет. – Немецкий язык в его исполнении стал чище, правильнее. – Где ты обычно принимаешь клиентов? – Это рядом с баром. У меня хорошая квартира. Это был какой-то цирк с конями. Романовский умирал от смеха, когда шлюха повисла на советском майоре, и они проследовали к выходу. Французы удивленно смотрели им вслед. Влад тактично пропустил женщину вперед. Она хихикнула, спустилась с крыльца. Оторвался от фонарного столба капитан Нагорный, сделал совершенно нехарактерную для себя умилительную мину. Грамарь прохлаждался на углу, смотрел со всей серьезностью, но как-то подозрительно вздрагивал, словно в животе у него начались спазмы. «Смешно им, – с неудовольствием думал Градов. – Всегда самую черную работу приходится делать самому». Они свернули за угол, в какой-то убогий переулок. Шарлотта взяла майора за локоть и проворковала: – У вас такие сильные руки, господин офицер, вы такой импозантный. Они опять свернули за угол, прошли вдоль разбитого забора. Влад обернулся как бы ненароком. Сзади шел Грамарь, чиркал спичками. Дом открылся за кленовой аллеей, компактный, трехэтажный. Проживали в нем явно не аристократы. Вход в подъезд был утоплен в землю. Квартира находилась на первом этаже. Шарлотта открыла дверь. Он озирал унылую обстановку, ободранные стены, вздувшийся пол. Посреди кухни стояла чугунная ванна, рядом – баки с водой. Главным элементом дизайна в пустой гостиной была кровать, вернее, низенькая разложенная тахта с короткими ножками. Пока он осматривался, Шарлотта времени не теряла, откинула покрывало, стала расстегивать тугое шерстяное платье. Обнажилось нижнее белье, главный инструмент работы, кружевное, сравнительно чистое. Майор не хотел выяснять, что оно прикрывало. – Не надо раздеваться, Шарлотта, – сказал он на нормальном немецком языке, достал красные корочки, сунул ей под нос. Женщина недоуменно подняла глаза, облизнула сухие губы. – Давай просто поговорим. – А как же?.. – Худые пальцы дрожали, царапали пуговицу. – В другой раз, Шарлотта. Посмотри внимательно. Я служу в контрразведке. Ты должна была слышать это слово – Смерш. Женщина замерла, испугалась. У нее перехватило дыхание, и бусинки пота заблестели на лбу. – Все в порядке, – успокоил ее майор. – Застегни платье и ответь на несколько вопросов. Будет кто спрашивать – ты ублажала русского офицера. О нашем разговоре никому. Это требуется для твоей же безопасности. – Но я не понимаю, господин офицер, – пролепетала Шарлотта. – Я всего лишь проститутка. У меня трехлетняя дочь и больная мама, они живут в маленькой комнате на Гротштрассе, нашу квартиру разбомбили. Я ничего не сделала, мне надо кормить свою семью. – Ничего не сделается с твоей семьей. То, что ты проживаешь в западном секторе, не имеет значения. Британцы тебя не защитят. Если мы потребуем твоей выдачи, то они не станут возражать. Не такая уж ты важная персона. – Но что я могу знать? – Путана окончательно растерялась. – Господин офицер, я маленький человек, у меня… – Больная мама и дочь, – сказал Влад. – У нас пятнадцать минут. Этого достаточно для вдумчивого совокупления? Потом ты побежишь заниматься своей многотрудной, полезной для общества работой и забудешь о нашем разговоре. Расскажи во всех подробностях о событиях трехдневной давности. Я напомню. Это было за городом. Англичане вывозили вас удовлетворять естественные потребности германских военных. – Но я не могу. – Шарлотта сделала жалобное лицо. – Нас строго предупредили, чтобы мы никому об этом не говорили. – А ты никому и не говори. Только мне. Шарлотта, поверь, я в состоянии доставить тебе крупные неприятности. Зачем это надо? Женщина говорила сбивчиво, опустив глаза. Событие действительно имело место. Сутенер Конрад был хорошим приятелем Клары Траубе, хозяйки заведения «Золотой гусь». Они вместе выпивали, решали деловые вопросы. Под началом Конрада находилась дюжина путан, от шестнадцати до сорока восьми лет. Четыре из них трудились в «Золотом гусе», другие – в близлежащих заведениях. В тот памятный вечер Конрад собрал проституток в задней комнате, объявил, что сегодня у них выездная сессия, дал им полчаса на то, чтобы они привели себя в божеский вид. Клиентов много, но разве это проблема? Их отвезут куда надо, а потом доставят обратно. О мероприятии не трепать, иначе будут последствия. Всего он набрал восемь представительниц древнейшей профессии. Большинство из них Шарлотта знала. Уже стемнело. На заднем дворе дамы погрузились в небольшой автобус. За рулем сидел водитель в форме британской армии. Еще двое молчунов находились в салоне. За всю дорогу они не проронили ни слова. Окна автобуса были задернуты шторами. Конрад заранее предупредил девиц о том, что глазеть в них нельзя. Он тоже сильно нервничал, со своими подопечными не поехал, остался в городе. В пути они провели минут сорок, поначалу шутили, потом им стало не по себе. Рядом с Шарлоттой сидела Инга Крюгер. Она несколько раз украдкой отгибала шторку, а потом прошептала: – Едем в сторону Потсдама. Вот ушли в сторону, указатель на Брюкке. Здесь лес, старое католическое кладбище. Несколько раз машину останавливали патрули, проверяли у водителя документы, но ни разу не заглянули в салон. Потом автобус ушел с шоссе, несколько минут петлял по второстепенным дорогам и въехал на территорию какого-то лагеря. Работали фонари, прожекторы. – Тут охрана, – тихонько сказала Инга. – Кажется, англичане.