Другого момента Градов мог и не получить. Он на цыпочках побежал вниз, миновал площадку второго этажа, обливаясь потом, припустил дальше. Влад смутно помнил, что внизу был черный ход. Так оно и оказалось. За последним пролетом темнел проем. Время поджимало. Градов споткнулся, чуть не разбил нос, вспомнил про фонарик в нагрудном кармане, осветил короткий проход, небольшую лестницу, заколоченную дверь. Он чуть не взорвался от злости. Что за мода во всем мире заколачивать пожарный выход! Две доски были набиты впритык, по диагонали. В принципе можно оторвать. Майор сделал шаг и застыл, услышал глухие крики. Военные обнаружили труп, назад не побежали, а сообщили скверные известия через окно. Дверь подъезда распахнулась и резко, с пронзительным скрежетом захлопнулась. Наверх пробежал Бенни Уилсон. Кто же еще? «А нужен ли мне черный ход? – подумал Градов. – Пожалуй, да. Через парадное я не выйду, в машине остался водитель. Он разглядит мое лицо, будет стрелять, преследовать. А убивать его нельзя, союзник все-таки». Влад начал отдирать доски, сорвал ноготь, но все же сумел пошевелить одну из них. Он схватился за нее обеими руками, тянул, надрывая жилы. Приколочена она были надежно, мощными гвоздями. Но чего не сделаешь, чтобы выбраться из западни. Доска неохотно поддалась, он опустил ее на пол, взялся за вторую, тянул из последних сил, чувствуя, как немеют руки. Гвоздь застрял, ему пришлось расшатывать доску, снова тащить ее на себя. Доска почти оторвалась, когда опять послышался шум. – МакГрегор, доложить по рации в отдел! – прокричал Уилсон. – Кирби, проверить черный ход! Здесь недавно кто-то был! Двое военных снова катились по лестнице. Контрразведчик сорвал кожу с пальцев, выдавил эту чертову доску, пристроил под ноги, перешагнул через обе. Дверь со скрипом поддалась. За черным ходом рос кустарник. Вдоль здания тянулась узкая дорожка. Повсюду валялся мусор. Народ, очевидно, выбрасывал его из окон. Нечасто сюда ступала нога цивилизованного человека. Один из военных пробежал мимо проема, запрыгал к подъездной двери. Второй свернул, сбавил ход перед проемом, достал фонарь. Этой паузы Градову хватило. Он выскользнул на улицу, помчался вдоль дорожки, прижимаясь к стене, свернул за угол. В этот момент его преследователь и нарвался на доски, перегородившие проход. Он запнулся, гвоздь впился в голень, солдат заорал благим матом. Градов грузно бежал вдоль узкой стороны здания, затем пробился через кустарник, выскочил на пустырь, который одолел за пару секунд. Дальше были деревья, подстанция, разрушенная авиабомбой, какая-то черная подворотня. Он влетел в нее как ошпаренный, а с обратной стороны вышел размеренным шагом, небрежно помахивая рукой, заправленный, невозмутимый. В душе его творилось что-то муторное, сердце шалило, но внешне это никак не проявлялось. Влад пересек короткий двор, вышел на улицу, по которой ползли машины, вежливо уступил дорогу женщине с детской коляской. – Ты ничего не напутал, не сочинил? – мрачно осведомился полковник Троицкий. – Может, что-то пропустил в повествовании о своих сногсшибательных приключениях? – Нет, товарищ полковник, все так и было. Обратная дорога обошлась без эксцессов. К штабу он подошел с невозмутимой миной, даже посудачил пару минут с Метлицким и Гауссом, курившими у крыльца. – Ты меня поражаешь, майор. Это уже не работа, а какая-то оперетта с танцами. Ладно, прости. – Троицкий немного смутился. – Бабу, конечно, жалко, хотя и служила она в неприятельском, скажем так, войске. Это какая-то нереальная случайность. Твой убийца проник в квартиру именно в тот момент, когда ты отлучился по нужде. Конечно, такое бывает, не хочу оспаривать твои слова. – Товарищ полковник, я не вру. – Влад чуть повысил голос. – Все было именно так. Я не в таком положении, чтобы брехать и приукрашивать. – Ага, ты еще прикрикни на меня! – Виноват, товарищ полковник. – Ладно, замнем. – Начальник контрразведки корпуса провалился в задумчивость. – Надеюсь, пока ты сюда добирался, у тебя было время поразмыслить над случившимся? – Кто-то заметает следы, товарищ полковник. Противник в курсе, какую тему мы разрабатываем. Она достаточно серьезная, чтобы завалить дорожку к ней трупами. До Арбатова им не дотянуться, но это и не требуется. Фактически этот гад ничего не знал. Возможно, не он один в нашем штабе работал на британцев. При этом Арбатов другого шпиона не знал. Я не настаиваю, что это так, просто версия. Рекомендую ужесточить режим секретности. Факт, что я сошелся с Дженни Майерс, кому-то не понравился. Результат налицо. Эта женщина убита. Я несколько раз чувствовал наблюдение за собой. Сегодня, когда шел по улице в штаб, не мог избавиться от этого ощущения. Понятно, что меня хотели убрать вместе с госпожой Майерс, но спасла, как вы выразились, нереальная случайность. Если это британцы, то они готовы жертвовать чем угодно, даже своими сотрудниками. Убийца совершил ошибку, что пришел без пистолета. Но он был уверен в том, что справится с нами без шума, ведь, по идее, мы должны были спать. При этом злоумышленник знал, как можно вскарабкаться в квартиру, представлял себе расположение комнат в ней. То есть он был свой, по крайней мере, посланный своими. Все крайне запутано. Бенджамин Уилсон – коллега Майерс, они работали вместе. Не думаю, что он был в курсе ее готовящегося устранения. Теперь Уилсон будет думать на меня, ведь мы с ним позавчера столкнулись в дверях. Я не знаю, что ему обо мне рассказала Дженни. Тем персонам, которые устранили ее, выгодно повесить всех собак именно на меня. – Тебя там точно не видели? – Думаю, нет. Но не уверен. – Учти, если англичане тебя там срисовали и потребуют твоей выдачи, будет много неприятностей. Тебя не выдадут, но от дела отстранят и все запутается еще больше. – Я понимаю, товарищ полковник. Значит, надо действовать быстро. – Каким же это образом? Все ниточки оборваны. Искать второго «крота», который то ли есть, то ли нет? – Во-первых, есть Шарлотта, которая, надеюсь, поможет осветить нам дорожку через Потсдамский лес. Мы установим наблюдение за лагерем, выясним, что это за контора, к чему они готовятся. Не получится самим, есть все основания привлечь к делу нашего человека, работающего в штабе генерала Джеффри Томпсона. Тема важная, разведуправление на это пойдет. Но для начала нужно съездить самим. Мы ищейки, товарищ полковник, с задачей справимся. Еще надо проработать Бенджамина Уилсона. Уверен, этот тип многое знает. – Эх, упустил ты госпожу Майерс. Я уверен, она тоже что-то знала. Но ты предпочел отлучиться по нужде. Ладно, не багровей. Кстати, насчет дорожки, вымощенной трупами. Где гарантия, что Уилсон не будет убит точно так же, как его коллега? Хорошо, не будем кровожадными. Начальство просто отзовет его в Англию или переведет в какой-то немецкий город, расположенный в своей зоне оккупации? Где гарантия, что Шарлотта жива? Если за тобой следили, то трюк, когда ты с ней якобы переспал, раскусят на раз. – Тогда за нами не следили. Вокруг было много наших ребят. Бенни Уилсон, думаю, жив, и мы его найдем. Вы даете добро на осмотр территории за Потсдамским лесом? – Главное, что не я даю добро, а мое непосредственное начальство, – проворчал Троицкий. – Санкция есть, можешь работать. Но если провалишься, никто вытаскивать тебя не будет. Это ты должен понимать отчетливо. Документы контрразведки с собой не брать. И подчиненным своим передай. Глава девятая С приходом темноты разразилась гроза. Крупные капли стучали по брезенту. Лейтенант Грамарь припал к ветровому стеклу, с трудом различал дорогу. Слева в мареве ненастья блестели огни, проплывали северные предместья Берлина. Потсдам находился в двадцати километрах к западу от столицы Германии, в краю лесов и озер. Владу хотелось надеяться, что в сам Потсдам им заезжать не придется. Качество дороги ухудшилось. Не все воронки были засыпаны. Дождь разгулялся не на шутку. Водителю пришлось съехать с дороги, забраться под развесистый дуб. Градов сидел рядом с Грамарем и всматривался в темноту. Через центр Берлина они проехали без приключений. Им встречались в основном советские посты. Прокладывать дорогу через Тиргартен и Шпандау Градов не решился. Там повсюду хозяйничали союзники. Оперативники сделали остановку у «Золотого гуся», навестили знакомые места. Красотка Шарлотта как раз обслуживала клиента. Офицерам контрразведки Смерш пришлось ждать. Их удостоверения в этом случае не работали. – Избавьте меня от этого, ради всего святого! – взмолилась Шарлотта. Она предложила обслужить всю группу бесплатно, лишь бы от нее отстали. Но оперативники были неумолимы. Градов сунул женщине в кулак несколько мятых ассигнаций в качестве компенсации за потерянный вечер, уверил ее в том, что беспокоиться не о чем, мероприятие безопасное. Шарлотта сделала трагическое лицо и забралась в машину. Сверкнула молния, ударил гром едва ли не над самым дубом. Взвизгнула женщина. Влад обернулся. Шарлотта съежилась в углу салона, смотрела со страхом. Перед посадкой в машину Градов заставил ее переодеться. В сером плаще и темной юбке она смотрелась уже не столь вызывающе. У противоположной двери ухмылялся Нагорный. К нему прижимался Олежка Романовский. Он старался держаться от путаны подальше, видимо, боялся подцепить венерическую болезнь от одного только прикосновения к ней. – Ничего, командир, доедем, – пробормотал Нагорный. – Вот дождь кончится и быстро доберемся. О том, что случилось прошлой ночью, Влад не распространялся. Он известил подчиненных лишь о смерти госпожи Майерс. Все остальное им пришлось додумывать. Они это делали со стопроцентным попаданием, языки не чесали, смотрели с сочувствием. Дождь оборвался внезапно, разбежались тучи, и луна озарила окраину разбомбленного района. – С богом, товарищи, – пробормотал Грамарь, выводя «газик» на дорогу. В этом районе не было ни военных, ни гражданских объектов, патрули почти не попадались. Советскую машину пока никто не останавливал. Вскоре город остался в стороне, мимо проплыл разрушенный поселок, тянулись симпатичные еловые аллеи. За решетчатыми заборами мелькали особняки в готическом стиле. Этот район бомбежке не подвергался. У открытых ворот стоял «студебекер», английские солдаты выгружали ящики. Работал переносной прожектор. На машину с советскими номерами британцы смотрели с подозрением, но останавливать не стали. С русскими лучше не связываться. Строгая пропускная система еще не действовала, хотя ходили упорные слухи о том, что скоро советская зона будет наглухо отгорожена от всех остальных. Эти разговоры имели основания. За поселком начались леса, дорога вырвалась на простор, ныряла в низины, поросшие ельниками. За развилкой британский патруль остановил машину. К ней подошли солдаты с автоматами. Лейтенант осветил фонарем салон, увидел ухмыляющегося водителя в сдвинутой на затылок фуражке. Рядом с ним сидел пассажир с погонами майора. Тот непринужденно курил, поигрывая позолоченной зажигалкой. На заднем сиденье было еще краше. Шарлотта вдруг оказалась зажата между советскими офицерами, давила из себя вымученную улыбку. Справа ее обнимал Нагорный, слева – Романовский. Оба смеялись, наперебой несли какую-то чушь. – Хай, бади! – воскликнул Нагорный, блеснул своими выдающимися познаниями и украдкой ущипнул Шарлотту. Она хихикнула. Офицер поморщился. Он был серьезен, как памятник. – Что-то случилось, приятель? – на ломаном английском спросил Градов. – Виноваты, заблудились, отдыхаем. Порекомендуешь приличное заведение в округе? Выпьем за героических парней из Туманного Альбиона! В принципе, офицеры выглядели нормально и вели себя не вызывающе. Союзников горячо приветствовали. Офицер попросил документы, долго их разглядывал в свете фонаря. Это были обычные офицерские книжки, даже не поддельные. Он вернул их, отдал честь, пробормотал, что не знает в округе никаких заведений, а советским коллегам лучше бы вернуться в свое расположение. – Я же говорил, товарищ майор, они не хотят с нами связываться, – с довольным видом проговорил Грамарь. – Уважают, черти. А может, боятся, кто их знает. – Шарлотта, долго еще ехать? – бросил Градов через плечо. – Я не могу сказать, – жалобно пробормотала женщина. – Мы ехали туда совсем другой дорогой. Инга видела развилку, на которой было написано «Больштадт» и «Шальзунд». Я думаю, надо проехать южнее, а потом свернуть направо, точно помню, там было небольшое католическое кладбище, потом лес. Черт бы побрал таких проводников! Заблудиться можно было и самостоятельно. Сорок минут оперативники плутали, съезжали с шоссе на проселочные дороги, возвращались обратно. Машин на дороге было мало. Пару раз Градову казалось, что за ними кто-то следует, но свет фар пропадал и вновь наваливалась темень. Очевидно, машины куда-то сворачивали. – Подождите, эта самая развилка! – внезапно заявила Шарлотта. – Инга отогнула занавеску, я видела это длинное одноэтажное строение. За ним мы свернули.