– Есть новости, майор, – сказал полковник Троицкий. – Разведка не в курсе каверзных планов союзного командования. Пробраться на этот уровень наш человек не может, но по Бенджамину Уилсону он справки навел. Этот тип работает в УСО, хотя формально прикрыт должностью второго помощника начальника разведки Двенадцатого армейского корпуса. Занимается анализом и планированием. Попробуй догадаться, что это значит. Сейчас он отстранен от работы. Думаю, ты сам понимаешь, по какой причине. Русские провалили Арбатова и Краузе, зацепили секретную тему, разрабатываемую его управлением. К тому же погибла сотрудница Уилсона. Что-то мне подсказывает, что его люди непричастны к устранению госпожи Майерс. Куда проще было вывести ее за скобки, отстранить от дела, убрать с глаз долой и тому подобное. То есть Уилсон, надо полагать, в опале. – Хорошо, что не ликвидирован своими единомышленниками, – сказал Влад. – Впрочем, еще не вечер, это может произойти в любой день, если будет принято соответствующее решение. Стоит им только узнать, что мы продолжаем копать… – Значит, нужно форсировать. Это район Шпандау, на границе с Шарлоттенбургом, улица Леопольдштрассе, дом восемьдесят. Западная часть Берлина, фактически пригород. Номер квартиры неизвестен, и здесь мы, увы, бессильны. Будем надеяться, что это не густонаселенный многоквартирный дом. Разрешение на операцию получено. Вам нужно допросить Уилсона. Каким образом, решайте по обстановке. Действуйте на свой страх и риск. В случае провала вас никто не прикроет. Мы будем все отрицать и грозно надувать щеки. Одежда штатская, документы получите вечером. Вы сотрудники комиссии по созданию межсоюзнической комендатуры. Разумеется, с советской стороны. Бумаги убедительные. Они дают вам право на беспрепятственное передвижение по всему Берлину. Машину осматривать никто не будет. Поедете на трофейном «Опеле» с номерами советской комендатуры. Помните, что безопасность относительная. Если вляпаетесь, союзники миндальничать не станут. Получите небольшую сумму в американских долларах на пропитание и жилье, если операция затянется. – На подкуп должностных лиц, – пошутил Влад. – Не думаю. – Полковник не улыбался. – Кишка у нас тонка. Мешки с деньгами мы пока не ворочаем. Удачи, майор. Надеюсь, на этот раз вы все сделаете правильно. Район Шпандау находился на западе германской столицы. Когда-то он считался отдельным городом. Именно сюда в конце апреля – начале мая бежали немецкие войска, разбитые в Берлине. Они имели намерение прорваться к Эльбе и сдаться добреньким союзникам. Уйти удалось лишь незначительной части. Этот район советская артиллерия обстреливала особенно интенсивно. Трупы плыли по Хафелю несколько дней. Благодаря стараниям парламентеров знаменитую крепость Шпандау штурмовать не пришлось. Она была надежно защищена, могла обороняться длительное время. Помимо гарнизона в ней находились мирные жители, и жертв при штурме было бы множество. Первого мая немцы сдались без боя, вышли с белыми флагами и поднятыми руками. Светло-серый закрытый «Опель» несколько раз останавливали патрули, но не придирались. Документы работали безупречно. Военные исподлобья, с затаенным любопытством, осматривали пассажиров и пропускали. Знание английского языка шло на пользу. Слыша родную речь, англичане удивлялись, их лица светлели. Сотрудники контрразведки Смерш выглядели представительно. Костюмы, добротные плащи, начищенные ботинки, шляпы. Нагорный извертелся на заднем сиденье, ворчал, что не может понять, как люди это носят. Ботинки давят, рукава жмут, выгляжу полнейшим идиотом! – Терпи, товарищ капитан, – пробормотал Градов. – Ты должен сносить все тяготы нашей службы. Разрешение на личное оружие к документам прилагалось. Русский текст дублировался английским. Для офицеров Красной армии, пусть и одетых в штатское, в этом не было ничего удивительного. Под сиденьем были спрятаны три автомата «ППШ», ручной пулемет Дегтярева, несколько гранат. С этим было сложнее, но специалисты, готовившие операцию, уверяли, что транспорт обыскивать никто не будет. А лишняя веревочка в хозяйстве никогда не помешает. Внешне эта часть Берлина ничем не отличалась от восточной. Те же здания, целые и разрушенные, люди на улицах, военные патрули, открытые продовольственные магазины. На зданиях развевались британские флаги. Мусор с улиц был уже вывезен. Оставались лишь остовы зданий с дырявыми глазницами. На перекрестках работали регулировщики в форме немецких полицейских. Мимо машины проплывали монументальные здания, разрушенные католические храмы, парки и скверы, постепенно принимающие приличный вид. Местный житель, гладко выбритый, но в дырявых ботинках, любезно подсказал водителю, как проехать к Леопольдштрассе. После этого «Опель» с контрразведчиками еще полчаса пробивался через запруженные улицы. Высотность зданий стала убывать, появлялись пустыри, тянулись бетонные заборы индустриальных районов. «Опель» не привлекал внимания, гармонично вписывался в городскую картину. Потянулись двух– и трехэтажные строения, чернели арочные подворотни. Выстроилась очередь в хлебный магазин. Люди терпеливо ждали, когда наступит их черед. В этом районе были широкие дороги, почти не пострадавшие во время боевых действий. Большинство зданий уцелело. В них жили люди. Леопольдштрассе тянулась на несколько километров, имела множество боковых ответвлений. Недалеко от здания под номером восемьдесят, расположенного справа, имелось удобное место для стоянки. Грамарь, недолго думая, занял его, остановил машину вблизи кустов, под развесистым деревом. С дороги «Опель» в глаза не бросался. – Порядок, товарищ майор, прибыли, можем спать, – пошутил Грамарь. Влад придирчиво обозрел свое крохотное войско. В штатском платье эти люди всерьез не воспринимались. Но надо привыкать, все войны когда-то кончаются. – Тебе весело, Нагорный? – спросил он. – Виноват, товарищ майор. Непривычно вы смотритесь в этом облачении. Мы как шпионы в тылу врага. – Мы и есть шпионы в тылу врага. Остаемся в машине, разрешаю курить. Насчет еды и прогулок решим позднее. Все помнят приметы Уилсона? – Так точно! – сказал Грамарь. – Любую фигуру ростом выше среднего подвергаем осмотру. В дом не пойдем, товарищ майор? Можем тактично опросить жильцов. – Забудь. В доме проживают военные. Мы можем нарваться на крупные неприятности. Контрразведчикам с сожалением пришлось констатировать, что здание под номером восемьдесят представляет собой что-то вроде офицерского общежития. На крыльце курили британские офицеры. Рядом со зданием стояли несколько машин, в том числе военные внедорожники. Что-то подсказывало офицерам, что торчать тут им придется долго. Они не роптали, приготовились к ожиданию. На улице было людно. Спешили по делам жители Берлина в невзрачной одежде. Неподалеку размещались работающие предприятия. Сновали военные машины. Проехал чадящий городской автобус, набитый горожанами, явление весьма редкое, оттого и полное. Мимо по тротуару проследовал патруль. Капрал мазнул равнодушным взглядом «Опель», стоявший под деревом. Градов напрягся. Но машина подозрений не вызвала. В лица пассажиров капрал не вглядывался. Военные прошли мимо. – Шастают всякие, – недовольно проворчал Нагорный. – А если проверят, командир, что делать будем? – Документы покажем. – И все? – Есть другие предложения? Объясним, что в работе выдался перерыв, ищем мою любимую тетушку по материнской линии, в двадцатые годы эмигрировавшую в Германию и пережившую все ужасы фашизма. Она живет где-то здесь, и мы не можем ее найти. Грамарь иронически хмыкнул. Но с каждой прошедшей минутой оперативникам становилось не до смеха. Ситуация складывалась какая-то тупиковая. Рано или поздно машина с пассажирами вызовет вопросы. Подойдет патруль, и объяснение насчет тетушки будет выглядеть бледно. Впрочем, пока все было в порядке. Двухэтажное строение оказалось густонаселенным. Оно не пострадало при обстрелах, было сложено из красного кирпича, без лишних архитектурных закорючек, имело два подъезда. В двери входили и выходили люди, но не было никого, похожего на Уилсона. Он мог уже не жить в этом здании. Данные разведки устарели. Начальство могло переселить его, выслать из Берлина, физически устранить. Заходить внутрь было рискованно, да и что это даст? Контрразведчики терпеливо ждали. У них сосало под ложечкой, просыпался легкий голод. Курить они уже не могли, кашляли. Нагорный вышел из машины, прогулялся, вернулся в салон и стал угрюмо пыхтеть. Наступило послеобеденное время. Из дома выпорхнула компания молодых дам в сопровождении осанистого капитана британской армии. Они кучкой двинулись по тротуару, смеялись. – Здесь еще и бордель, – недовольно проворчал Нагорный. – Неплохо устроились эти британские вояки. Потемнело небо, начался дождь. Струи воды ползли по стеклам. Прохожие ускорялись, раскрывали зонты, у кого они были. Мимо проехала грузовая машина, обдала грязью. Грамарь ругался, выпрыгнул из машины, стал протирать стекла замасленной тряпкой. Дождь усилился, выгнал с улицы последних прохожих. Пока буйствовала стихия, из здания никто не выходил. В голове майора снова роились мысли: «Правильно ли мы поступаем? Можно ждать до второго пришествия». Дождь закончился внезапно, ветер разогнал тучи. В воздухе висела густая сырость, температура щедрыми плюсами не баловала. Лето начиналось довольно сдержанно, без палящего зноя. Дело двигалось к вечеру, но до сумерек оставалось время. Градов решил пройтись, покинул салон. В воздухе стояла плотная изморось, снова собрались тучи. Воздух в городе оставался тяжелым, изобиловал запахами. Майор с папиросой в зубах прошел по тротуару, натянул на глаза шляпу, пересек дорогу. У тротуара стояли два «Опеля», «Фольксваген», «Мерседес», пара «Виллисов». Взгляд Градова машинально скользил по номерам. Уилсон появился, когда на улице смеркалось. Долговязый сутулый субъект спустился с крыльца, запахнул полы непромокаемого плаща и, не глядя по сторонам, побрел по тротуару. Это был он. Вытянутое рыбье лицо, блеклые глаза! Уилсон был мрачен, пребывал в своих мыслях. – Это он, товарищи, внимание! – Так вот ты какой, – пробормотал Нагорный. – Ну что ж, будем знакомы, глубокоуважаемый сэр. Не зря мы страдали. Ты, командир, прав оказался. Нужно лишь немного подождать, и все твои враги к тебе обязательно придут! Куда это он собрался? Будем брать, командир? – Как ты это представляешь? Место людное. Подъехать и в машину затолкать? Такая наглость нам боком выйдет. Будем следить. В общем, так. Егорка, разворачивайся и малым ходом по этой стороне дороги. Только отстань от него, чтобы он тебя не видел. Юрий Иванович, переходи дорогу и давай за ним, держи дистанцию. Я пойду по этой стороне. Если потеряемся, то встречаемся здесь, на этом самом месте. С этого мгновения каждый шел своим путем. Градов был спокоен, собран. «Опель» черепашьим ходом полз по тротуару. Нагорный перебежал дорогу, дождался, пока клиент отойдет подальше, пристроился в хвост. Влад шел параллельно, прятался за деревьями. Уилсон по-прежнему не смотрел по сторонам, медленно брел с опущенной головой. Настроение у него было так себе. Он выглядел каким-то сломленным. Просигналила машина. Водитель дал по тормозам, когда какая-то девчонка перебежала дорогу у него под носом. Уилсон вздрогнул, завертел головой. Он будто чувствовал угрозу, немного помедлил и двинулся дальше. Градов ломал голову. Как же его брать? Уилсон не уходил с людной улицы. Потянулись трехэтажные добротные дома. Здесь горели фонари, стало больше прохожих. Внезапно англичанин свернул в переулок. Влад перешел дорогу, на углу столкнулся с Нагорным. Разговаривать они не стали, капитан вежливо уступил дорогу. Уилсон еще не пропал, волочил ноги. Он вошел в следующее здание. Там была единственная входная дверь. Напротив дома стояли машины, в воздухе колебались человеческие тени. Градов ускорился, обернулся. Нагорный отстал шагов на пятнадцать. В переулок медленно въезжал «Опель» с Грамарем за баранкой. Парень был глазастый, прижался к краю тротуара, едва тащился. Майор, не сбавляя хода, показал ему рукой, куда встать. В здании располагалось питейное заведение «У Гретхен», довольно популярное, судя по количеству людей. Буквы названия отчетливо проявлялись в полумраке. В заведении были широкие стеклянные окна, внутри горел свет, играла музыка. Градов отступил в тень. Он стоял напротив стеклянной витрины, видел большую часть зала. Уилсон уже сидел за столиком, тоскливо смотрел перед собой. Большинство мест было занято, веселились военные, гоготали девицы сомнительного поведения. Уилсон покосился в их сторону, брезгливо скривился. Ему хотелось уединения. Но это было единственное питейное заведение в округе. Он что-то сказал официанту, тот кивнул и испарился. В затылок Владу дышал Нагорный. – Беда, командир, этот упырь просидит тут весь вечер, пока не налижется в стельку. Упадок настроения у него. А мы, голодные, должны на это смотреть? – Может, и мы перекусим? – сзади неслышно подошел Грамарь. Он пристроил машину у соседнего здания и уже был здесь.