Ее отец умел говорить слова, которые запоминались надолго. Потом они, конечно, улетучивались, как белый хвост реактивного самолета высоко в небе, но иногда вдруг всплывали на поверхность. Обледеневшие и белые. Безмолвные и вечные, как воспоминания о жесте. 3 Услышав звонок, Бертран стремительно «прыгнул» в джинсы. Тоненькая молодая женщина в бледно-розовом топе, легинсах и огромных мужских вьетнамках собиралась еще раз нажать на кнопку, когда дверь открылась. На пороге стоял мужчина. – Здравствуйте, я Лола, соседка сверху. А Дафна дома? – спросила она и подумала, что журналистка не преувеличивала, описывая «классную» внешность приятеля. Бертран молча смотрел на «будущую новобрачную»… Он прислонился голым плечом к косяку и улыбнулся. Щеки Лолы порозовели. Он притворился, что не заметил. – Нет. Тебе что-то нужно? – Отвертка. Бертран снова улыбнулся. Лола показала ему фарфоровую бомбошку, и он наклонился, чтобы рассмотреть. – Кухонная дверь захлопнулась, я хотела поставить ручку на место, а штырь выпал с той стороны. Бертран посмотрел девушке в глаза и спросил до невозможности серьезно: – Тебе крестообразную или плоскую? Лола была озадачена. – Крестообразную… А может, плоскую… – Сейчас посмотрю, что есть у Дафны. Заходи. Бертран скрылся в кладовке, а Лола сделала несколько шагов по коридору и наткнулась взглядом на фотографию в рамке. Соседка выместила на ней злость – перечеркнула портрет крест-накрест толстым красным маркером и написала крупно: «МЕРЗАВЕЦ». Он появился, она выпрямилась. Он сказал: – Идем. 4 Свет они зажигать не стали и пошли вверх по лестнице красного дерева. У Бертрана были угольно-черные глаза и растрепанные (пожалуй, чуть длинноватые на ее вкус) волосы. Невысокий, босоногий. Богема… Зря Наташа подшучивала над Дафной и называла ее мифоманкой. Бертран ухмыльнулся, как будто прочел мысли Лолы. – Думаю, представляться не нужно? – Точно… Утреннее солнце выглядывало на площадку из открытой двери квартиры на мансардном этаже. Бертран пропустил Лолу вперед, и она провела его между коробками на «место происшествия». Он развинтил ручку, подобрал рассыпавшиеся по кафельному полу детали и спросил: – Где остальное? Она метнулась в гостиную, смахнула на ладонь винты и протянула ему. Бертран весело ухмыльнулся: – Крестообразная. – Я запомню, – серьезно ответила Лола. – Починить ручку – плевое дело. Смотри и учись. Она отошла чуть в сторону, и Бертран незаметно покосился на нее, оценивая расстояние. Профессиональная привычка фотографа: не искажать вещи и всегда четко видеть границы. Он ждал и наблюдал. Скрытно. Лоле нужно полтора метра, решил он, она не робкая, но осторожная. Девушка внимательно слушала и следила за движениями Бертрана. Заметила на безымянном пальце левой руки широкое серебряное кольцо и почему-то подумала: у него низкий голос. Ниже, чем ей представлялось. Глупое слово – «представлялось»: впервые взяв в руки фотографию без подписи, Лола окрестила Бертрана «соблазнительным соблазнителем», от которого без ума ее соседка. С тех пор как корреспондентка из отдела моды журнала Elle переехала на улицу Эктор, они с Лолой несколько раз болтали «по душам», и Бертран всегда выступал в роли короля. «Моего сердца, разумеется. Скоро семь лет. Я терплю его долгие отлучки и иду на жертвы, потому что возбуждаюсь от одной только мысли о новой встрече! Что бы там ни было! Знаю, это смешно, но у меня к нему тропизм». Бертран повернулся к Лоле, желая объяснить какую-то техническую подробность, и она подошла ближе. – Сюда вставляется шплинт. – Ясно. – Потом закрепляешь здесь. Она кивнула, но на прежнее место не вернулась. Расстояние – один метр. Бертран вкрутил первый винт. – Ручка была расшатана? – Франк собирался починить, но… – Забыл. Понятное дело – свадьба, переезд. Лола улыбнулась. Бертран объяснил, что извещение о свадьбе Дафна показала ему «на свой, особый манер». Как именно? – подумала Лола, глядя на его волосы. – Переезжаете до или после свадебного путешествия? – Друзья вывезут вещи в наше отсутствие. – Оригинальный подарок. – Полезный. Бертран кивнул и присел на корточки, перекинув отвертку в левую руку. «Я тоже переезжаю – некоторым образом. Но у меня нет такого количества коробок!» Он повернул ручку, проверил, как она держится, встал, толкнул дверь к стене, взял стул, положил инструменты на кухонный стол и сел. – Ну вот. Дело сделано. – Спасибо. Фотограф улыбнулся, глядя в ореховые глаза Лолы, и она будто со стороны услышала собственный голос, предлагающий ему кофе. – Вообще-то жарко до ужаса, но почему бы и нет. – Могу предложить воду со льдом. – Не беспокойся, я очень даже хочу кофе вот из этой штуки. – Бертран указал пальцем на итальянскую гейзерную кофеварку. – Любите крепкий? – Пожалуй. Лола взялась за дело. Ее движения были точны и стремительны – привычны. Но она давно не загорала. Только зоркий глаз фотографа мог заметить бледный след, оставленный лямками купальника. – Простите, что разбудила так рано… – Ерунда, я давно проснулся. Она посмотрела ему в лицо. «Я мало сплю». Насколько светлеют ее глаза на солнцепеке? Он подошел, чтобы соединить две части «твоей чудной macchinetta del caffe». Лола включила кофеварку. – У тебя есть что-нибудь пожевать? – Сухое печенье. – А посущественней?