— Поросята по деревьям лазить не умеют, — Αлекс дотянулась до очередной ягоды. — А птицы переживут, я всё равно столько не съем. Она даже не пыталась сделать вид, будто она раскаялась и ей стыдно. Во-первых, Бес совершенно не раскаивалась. Во-вторых, за сам факт общипывания бесхозной вишни стыдно ей не было. А вот за внешний вид — да. Разодранный рукав, растрёпанная шевелюра с застрявшими в ней веточками, листиками и черешками, и заляпанная вишнёвым соком рубашка. — Бес, ты сейчас похож на вампира, — неодобрительно покачал головой Рауль. — Перепачкался в вишне так, что с первого взгляда можно подумать, что ты голыми руками кого-то задушил, разодрал, а потом съел. — Клянусь, от моих действий пострадали только ягоды, — оруженосец развалился на ветке, как кот. — Хотите вишен, монсеньор? Вкусные. — Мальчишка, — беззлобно бросил рыцарь. — Спускайся. — А ягод набрать в дорогу? — с неподдельной скорбью в голосе вопросил Бес. Усмехнувшись, Ρауль протянул ей котелок. Алекс споро наполнила его вишнями, передала рыцарю, опасно свесившись с ветки, и задумалась над тем, как слезть. Проще всего было спрыгнуть. Именно это она и сделала. Только совершенно не ожидала, что Рауль решит её подстраховать и поймает. — Б-благодарю, — выдохнула она, упираясь ладошками в кольчугу рыцаря. — Я бы и сам справился. — Не за что, — тон сеньора был серьёзен. Он отпустил её, пожалуй, даже слишком быстро, и Алекс, пытаясь восстановить сбившееся дыхание, отошла в сторону. Почему-то эти случайные «объятья» её смутили. Как хорошо, что Рауль успел надеть кольчугу, иначе даже кожаный жилет мог не спасти Бес от перспективы оказаться раскрытой. Собирались молча. Рыцарь хмурился и был чем-то недоволен. На всякий случай, Αлекс решила не интересоваться причинами. Достала из сумки чистую рубашку и ушла к роднику умываться и переодеваться. — Поехали, — коротко бросил Рауль, когда она вернулась. Сам он был уже в седле. — Да, монсеньор, — Алекс запихнула грязную рубашку в отдельный карман сумки и тоже вскочила на коня. Верлен действительно злился. На себя. Он не понимал, почему так странно отреагировал на близость оруженосца. Когда Бес спрыгнул с вишни, он хотел лишь немного подстраховать мальчишку. Но когда гибкое, худощавое тело оказалось прижато к его груди, и парень вскинул огромные и перепуганные серо-зелёные глазищи, Раулю почему-то захотелось прижать его еще крепче, провести ладонью по выступающим позвонкам. «Ещё не хватало воспылать желанием к собственному оруженосцу!» — де Ла Рея передёрнуло от этой мысли. Да, Αлекс был худощав, пластичен и миловиден, и, откровенно говоря, в военных походах некоторые рыцари частенько не гнушались принуждать молодых юношей к сожительству. Но Рауль искренне и глубоко презирал «сизых» и до этого дня считал, что уж кто-кто, а он к ним точно не относится. «Это всё жара, — мужчина утёр пот со лба. — Проклятая жара, от которой плавятся мозги». Он обернулся. Бес, поймав его взгляд, выпрямился. На лице парня застыло ожидание. Он явно не понимал, с чем связаны такие резкие перемены в настроении сеньора. — Тащи сюда свои вишни, — негромко приказал рыцарь. Алекс просиял и улыбнулся. А ягоды и впрямь оказались недурны. Бросив несколько незаметных взглядов на оруженосца и не ощутив возвращения нескромных и совершенно нелогичных в отношении парня желаний, верлен успокоился. Чароит шёл за Лешим, не пытаясь высунуться вперёд, но и не отставая. Сузившаяся дорожка не позволяла двум всадникам ехать бок о бок. Когда начало темнеть, совсем уже заросшая дорога вывела путников к небольшому хутору. Ухоженный двор, лабаз на толстых сваях, два сарайчика и тёмный, от старости почти по окна ушедший в землю дом. В окнах горел свет. — Странно, на карте этого места не было, — вполголоса бросил рыцарь. — Поехали дальше, дружок. Не нравится мне здесь. Алекс мнительности своего сеньора не разделяла, но спорить не решилась. И тут из-под крыльца выкатилась небольшая шавка и залилась звонким лаем. Дверь распахнулась и на пороге показался подслеповато щурящийся старик, седой, как лунь. Длинноволосый и длиннобородый, как сказочный мудрец. — Окиро, фу! — скомандовал он и энергично замахал руками: — Любезные господа, не проезжайте мимо, расскажите старому Хэйту последние новости. А у меня тута найдётся две лишние миски похлёбки да и по ломтю хлеба. — Простите, любезный, но мы торопимся, — отозвался с дороги Ρауль, не торопясь заезжать во двор. — Да куда ж спешить-то на ночь? — старик, опираясь на толстую палку, бодро захромал к ним. — Никак, в болото? Утопнете же, господа благородные! И лошадей почём зря загубите! Αль к виспрам навстречу? — Откуда здесь виспры? — голос рыцаря заледенел. — Дык кто ж их разберёт-то? — старик остановился. — Одно знаю: есть они в этих местах. Цельная стая. Воют по ночам да по округе шастают. Думаете, зря я вон серебряной проволокой обернул все строения да букетики трав обережных развесил? Бес бросила взгляд на шевелящийся от ветра на стене ближайшего сарая веник из какого-то разнотравья. В этом странный хуторянин точно не врал. При упоминании о виспрах она поёжилась. Алекс помнила, что эта нежить относилась к разряду опаснейших. Костяные гончие, жуткие, безжалостные, неутомимые и ненасытные, боящиеся солнечного света, огня и серебра. Автор, составлявший бестиарий, в конце статьи любезно упомянул самый действенный способ выжить при встрече с виспром. Избежать этой встречи. — Мы принимаем твоё приглашение, любезнейший, — Рауль вежливо склонил голову и спрыгнул с коня. — Дык я сарайчик-то открою сейчас, где мои козочки, — засуетился старик. — Поставите коней-то, чтоб твари энти ночью не заели напрочь. Он отомкнул двери, и из сарая пахнуло свежим навозом. Зажёг воткнутую в стену лучину, указал на два железных кольца. — Вот, сюда привязать можно-то. Я сам лошадку держал, как моложе был. А сейчас здоровье не то: упаду по дороге да расшибусь. Благородный сэр, да вы проходите в хату, нешто парнишка ваш один не справится, а? Но Рауль дождался, пока Бес привяжет и почистит коней. Алекс тем временем присматривалась к деду и пыталась понять, что её тревожит. Теперь и ей не хотелось здесь оставаться. Но выбора не было. Рыцарь был серьёзен и молчалив. Как старый Хэйт ни отнекивался, вручил ему серебряную монету за постой. И отказался от ужина и даже воды, веско заявив: — Мой обет разрешает мне вкушать лишь ту пищу, что я добыл сам, либо купил в придорожном трактире. — А ваш слуга, ась? — старик подвинул миску с густой мясной похлёбкой ближе к Алекс. — Мой слуга, как и положено верному оруженосцу, разделяет тяготы и лишения своего господина, — отрезал верлен. Бес согласно кивнула. Похлёбка пахла вкусно, но раз уж благородный рыцарь врёт как сивый мерин, лучше ему подыграть. В конце концов, магическая печать связывает её с де Ла Реем, а не со странным дедком. После незадавшегося ужина её сеньор с полчаса поговорил с хуторянином, а после объявил, что устал, и желает спать. — Бес, за мной, — приказал он. — Дык я вашему слуге в сенях постелить хотел, на лавке, — попытался возразить Хейт. — Тута у меня лавка-то удобная. — Хорошему слуге положено спать на пороге комнаты господина, — высокомерно парировал Рауль. — Α мой слуга — хороший. Αлекс послушно поплелась за ним. Она надеялась, что рыцарь пояснит, что происходит, потому что чувствовала себя, как человек, случайно оказавшийся на сцене посреди чужого спектакля. Бес ничего не понимала. Оказавшись в отведённой им комнате, рыцарь запер дверь на щеколду и, обнажив меч, осторожно обошёл помещение, заглядывая во все углы и легонько простукивая бревенчатые стены. — Монсеньор? — тихо напомнила о себе мявшаяся у порога Αлекс. — Спокойно, дружок, — рыцарь вернулся к ней и встал рядом, почти касаясь. — Ничего не бойся. — Последнюю фразу вы сказали зря, — Бес поёжилась. — У меня очень бурная фантазия, и я уже начинаю бояться. Что происходит, лорд Рауль? — Хозяин гостеприимней орка, и мне это не нравится, — серые глаза рыцаря двумя льдинками сверкнули в полутьме. — Мягко стелет, да спать будет жёстко? — уточнила Бес. Эту фразу про орка она слышала впервые, но её значение получалось именно такое. — Монсеньор, тогда почему мы остались? — Здесь безопасней, чем в лесу, — спокойно пояснил де Ла Рей и положил тяжёлую руку на плечо Алекс. — Утром поедем дальше. А сейчас — тихо.