— Мария Владимировна, вы тут больше не работаете. — Ага, вот так, с порога обрушил на нее эту новость. Женщина, споткнувшись на ровном месте, резко остановилась, а чашка кофе выпала из вмиг ослабевших рук, разбиваясь и разливая все содержимое на пол. — Ты… вы… вы меня увольняете? — заикаясь, спросила она. Голос дрожит, а в глазах столько боли, что самому не по себе стало. — Нет, что вы, Мария Владимировна, как я могу? — улыбаюсь ей. — Просто, как по мне, пришло время вам отдохнуть и переложить свои домашние обязанности на кого-то помоложе. Не переживайте, я не собираюсь вас выгонять на улицу, прекрасно ведь знаю, что у вас нет своего дома, так как всю свою жизнь посвятили моей семье и конкретно мне. Не переживайте, я просто хочу, чтобы вы отдохнули. — Но, Кирилл Дмитриевич, я ведь не устала, я еще многое могу, я же… — Мария Владимировна, — миролюбиво обратился к ней, поднимаясь с кресла и обходя стол, чтобы быть поближе к этой потрясающей женщине, которая всю себя посвятила моей семье и моему воспитанию. — Я вас безмерно люблю и уважаю, вы мне, как вторая мама, но я переживаю за вас. — Переживаете? — каким-то бесцветным голосом спросила она, пытаясь скрыть выступившие на глазах слезы. — Конечно, — кивнул, подходя к ней поближе и приобнимая за старческие плечи, — вы всю жизнь только и знаете, что работаете, не покладая рук, пора бы и честь знать. Отправляю вас на заслуженный отдых… — То есть, увольняете, — расстроено произнесла она, роняя слезы на пол. — Я вам больше не нужна, поэтому спешите избавиться от меня. — Ну что вы, Мария Владимировна. Нет, ни в коем случае! — попытался ее убедить в обратном. — Когда мне собирать вещи? — И голос такой тихий-тихий, что у самого сердце сжалось. — Не нужно их собирать, — тепло улыбнувшись, ответил ей. — Вы просто не будете выполнять по дому всю сложную работу… — Я вам не нужна, — судорожно выдохнула она, пытаясь совладать со слезами. — Нужны. Даже очень. Но… Ай, ладно. — Все же сдался. Не выношу женских слез! — Если так желаете, то можете и дальше тут работать. — Женщина тут же встрепенулась, быстренько вытирая мокрое от слез лицо тыльной стороной руки и теперь внимательно слушая меня. — Но при одном условии! — При каком? — И голос-то сразу взбодрился! — Вы наймете проверенных моими ребятами людей и просто будете ими руководить, но сами ни за что не возьметесь за тяжелый труд! У вас отдых! И это не обсуждается! — Ага, еще и нахмурился для пущей убедительности. — Хорошо, Кирюша! — всхлипнула она, улыбнувшись. — Вот и договорились, — довольно произнес я, отходя от женщины и садясь обратно в свое рабочее кресло. — Я только вот тут сейчас уберу, — выдала она, склоняясь над разбитой чашкой кофе, — а потом, честно-честно, найму новых людей для работы по дому. — Вы невозможны, — хмыкнул я, широко улыбаясь женщине. — Ладно, как пожелаете, Мария Владимировна. Но прошу вас, не переутруждайтесь. Она кивнула и, собрав осколки разбитой чашки, направилась к выходу, но я, кое-что вспомнив, поинтересовался: — Скажите, — она обернулась, вопросительно приподняв бровь, — а няня девочки прибыла? — Да, конечно, — кивнула она, явно пытаясь скрыть улыбку, которая так и хотела появиться на этом добром, но таком хитром лице. — Вот только… — Позовите ее сюда. — Отдал приказ. — Но она… — Сейчас, Мария Владимировна, не потом, а именно сейчас. Пусть явится немедленно! И приведет с собой девочку — нужно познакомиться с ней. — Ну, — хмыкнула она, явно чем-то довольная. Странная реакция, вот честно. Похоже, ей и правда пора уйти на покой. — Как скажете, Кирилл Дмитриевич. Я ей передам… ваш приказ. И она покинула кабинет, оставив меня задумчиво взирать на закрывшуюся за ней дверь. Ладно, пока эта аппетитная нянечка не пришла, поработаю немного. Жаль, что кофе нет… Через десять минут в мой кабинет влетела самая натуральная фурия. Волосы собраны в высокий хвост, на лице ни следа макияжа, но оно при этом сияет свежестью и… праведным гневом, столь яростно отражавшегося в ее зеленых глазах. Одета точно так же, как и вчера: коротенькие шортики и топ. Ух, хороша, зараза! — Так это ты! — прорычала она, громко захлопнув за собой дверь. — Это ты тот самый придурковатый хозяин! — Э-э-э, — только и смог вымолвить я, удивленно вскидывая брови вверх. — Ты, идиот чертов, — прокричала она, уперев руки в бока, став еще более воинственной, чем была до этого, — какого фига ты приказал выкрасить комнату в этот ужасный, просто отвратительный розовый цвет?! Ты за кого меня принимаешь? За Барби?! — Погоди, — попытался остановить этот гневный поток. — Не понял… еще раз повтори. Ты о чем, вообще? — Ты! — рыкнула она, сделав шаг по направлению ко мне. — Приказал подготовить комнату, выкрасив ее в РОЗОВЫЙ! — И? — не понял предъяв. — Ты что, считаешь, что я дура безголовая? — Ух, сколько гнева во взгляде. — Погоди, а при чем тут ты-то? Я ж для Родионовой приказал все подготовить, а ты… — А я — и есть та самая Родионова! Валерия Николаевна! — рявкнула она, топнув ногой. — А ты… Ты тот самый придурковатый хозяин этого дома! И мне очень… очень неприятно с тобой познакомиться! И вот после ее тирады я реально «выпал в осадок». Какого хрена? А разве она не нянечка? И зачем-то задал этот вопрос вслух. Лучше бы этого не делал! — А-а-а-а!!! — закричала она. — Дебил! И, резко крутанувшись на месте, выскочила за дверь, снова хлопнув ей так, что по дому прокатилось раскатистое эхо. — Что-то я вообще ничего не понял, — мотая головой из стороны в сторону, пытаюсь сообразить все, что только что произошло. Но когда смысл сказанных ею слов все же дошел до моего уставшего мозга, вот тут-то я и приобалдел — это и есть та самая «девочка», которую я должен был приютить. — Вот я дебил, — произнес я, оперевшись локтями на стол и хватаясь за голову. — Я приставал к дочке Родионова! — и уже сокрушенно добавил: — Пиздец! Глава 14 Лера Вбежала в отвратительную розовую обитель, чуть ли не с ноги вышибая дверь — я злая! Нет, я ОЧЕНЬ ЗЛАЯ!! Господи! Никогда не считала себя истеричкой, но тут… Не понимаю, что на меня нашло, чтобы я вот так сорвалась на этого… этого… нет, но он ведь действительно придурковатый! — Сволочь недоразвитая! — рычу, грозно топая по ворсистому ковру… Розовому, что б его! — А-а-а-а! Закричала, сжимая ладони в кулак. Все в этой комнате неимоверно бесило. А больше всего — хозяин дома! — Да кем он себя возомнил? Как вообще додумался до… — поджала губы, нахмурив брови и сопя, как бешенный бык. — Нянечка? Для кого? Он что, и правда думал, что я еще ребенок?! Или он издевается?! А что за приставания на кухне? Если принял за нянечку, то, получается, это с его стороны домогательство к персоналу? А если знал, что я та, кого он принял в качестве своей гостьи по маминой просьбе, то, получается, издевался? От досады и непонимания, пнула ногой по ножки кровати. Да-да! Додумалась, блин! И заверещала, хватаясь за ушибленное место. — Сволочь! — обиженно выдала я, рухнув на ковер и баюкая ногу. — Что б тебя, придурок! Это все твоя вина! А перед глазами насмешливый взгляд и эта наглая ухмылка хозяина дома! Р-р-р! — Лерочка, — раздался встревоженный голос со стороны входа в комнату, — у тебя все в порядке? Обернулась, чтобы наткнутся на участливый взгляд Марии Владимировны. — Нет, — кивнула, шмыгнув носом. — Что случилось, детонька? — тут же охнув, бросилась она ко мне. — Я ногу ушибла. Больно. А во всем этот гад виноват? — пожаловалась ей, точно маленькая девочка. Так хотелось, чтобы кто-нибудь пожалел и приголубил. Боже, как же сейчас не хватало мамы! — Кто? — удивленно вздернув седую бровь, поинтересовалась она. — Да хозяин этого дома, — пробормотала, все еще держа ушибленную конечность. — Кирилл Дмитриевич? — уточнила она. — Не знаю. Я его имени не спрашивала, — пожала плечами. — А… а что он такого сделал?