Глава 6 Дом Родионовых — Елена! — разнесся по дому яростный крик пожилого мужчины. — Почему на стол еще не накрыто? — П…прости, — пролепетала женщина, сжавшись в комочек и с ужасом взирая на своего мужа, стоя посреди просторной кухни. — Простить? Господи, женщина, насколько же ты тупая? Сколько раз должен тебе говорить, что я не прощаю, а наказываю! — кричал Николай, сжимая руки в кулак, лишь усилием воли удерживая себя от того, чтобы не влепить своей жене хорошей оплеухи. — Коля, Коленька, прости меня, пожалуйста! — взмолилась Елена, еле сдерживая рвущиеся наружу слезы. — На колени! — прошипел он. От обуреваемого гнева ноздри мужчины раздувались, а глаза налились кровью. — Прошу, не надо. — Прошептала Елена, становясь на колени. — Ты знаешь, что нужно делать, — криво усмехнулся Родионов, расстегивая ширинку на брюках и приспуская их. — Приступай! — приказал он, хватая жену за волосы и подталкивая к действию. Глотая слезы, Елена положила руки на пах мужа и принялась ласкать его член, хотя в прелюдии тот не нуждался — он и так уже стоял. Женщина прекрасно уяснила за долгую жизнь с ним, что только жестокость возбуждает этого монстра, только насилие дарит ему удовлетворение. — Ма-а-ам? — раздался приятный женский голос в прихожей. — Мамочка, ты где? — Лера… — в ужасе прошептала Елена, теперь с мольбой заглядывая в глаза мужу. Дочь могла в любой момент зайти на кухню, не стоит ей видеть то, что тут сейчас происходит… Она не знает, какой Николай на самом деле. Для нее он отец... Внимательный и добрый. — Соси, дрянь! — прошипел Родионов, насаживая рот своей жены на член. — М-м-м! — начала протестовать женщина, упершись руками в его бедра, пока тот двигал ими с такой скоростью, от которой его жена начала просто задыхаться. Еще несколько жестких движений во рту жены и его семя выстрелило ей прямо в глотку. — Глотай! — сипло рыкнул он, глядя сверху вниз. Ей ничего не оставалось, кроме как подчиниться. — А теперь поднимайся с пола, дрянь, и быстро накрывай на стол! — скомандовал Николай, натягивая обратно брюки и приводя себя в надлежащий вид. — Мамочка? — снова позвала девушка, заходя на кухню как раз в тот момент, когда отец уже привел себя в порядок и теперь стоял у стола, а Елена как раз накрывала на него. — Вот ты где. Ой, привет, пап. — Поздоровалась она с отцом, целуя его в щеку. — Здравствуй, Лерочка, — прошептала Елена, натянуто улыбнувшись и расставляя на стол еду. Родионов же лишь поджал губы на приветствие дочери и жены, садясь за стол и молча начав поглощать пищу. — Как дела, солнышко? — поинтересовалась мать, наливая в кружки свежесваренный кофе, а дочери добавляя еще и сливок в него. — Все хорошо, мам, — улыбнулась девушка, тоже садясь за стол и накладывая в тарелку салат из свежих овощей и омлет с кусочками бекона. — Сегодня вот выходной — хочу сходить с девчонками погулять. Пап, — обратилась она к Родионову, который даже не обращал на дочь никакого внимания, — пап, можешь дать пару тысяч? — Я на карту тебе перекину. А вообще, пора бы и самой начать уже зарабатывать, а не сидеть на моей шее — взрослая уже! — прорычал он, откладывая вилку и нож, после чего встал из-за стола и молча вышел с кухни. Лера удивленно смотрела вслед отцу. Он еще никогда так не вел себя с ней! Елена же молчала до тех пор, пока не услышала, как дверь, ведущая в кабинет мужа, не захлопнулась. — Девочка моя, — прошептала женщина, все время поглядывая на дверь кухни, — не ходи сегодня никуда, как только твой отец покинет пределы дома, мы должны будем уехать! — Но… — Никаких «но»! — повысила голос Елена, а затем уже мягче добавила: — Девочка моя, ты в большой опасности. Твой отец хочет сделать тебя разменной монетой в своей игре. Если ты не послушаешь меня, то он отдаст тебя, как откуп перед своим партнером по бизнесу. — Что? — удивленно переспросила Лера, так и не донеся до рта вилку с салатом. — Мама, ты что, с ума сошла? Папа? Да он никогда бы на такое не пошел, он… — Он отдаст тебя, Лера! Я сама лично слышала его разговор по телефону. Он четко сказал, что отдаст тебя в виде залога. Он просто продаст тебя, доченька! — Не верю… — мотая головой из стороны в сторону, прошептала девушка, обессилено опуская вилку с несъеденным салатом обратно в тарелку. — Мам, это шутка такая? Если да, то она совершенно не смешная. — Да какие могут быть шутки, Лера?! Речь о твоей жизни! Но я не позволю Родионову провернуть этот финт! Моя дочь не станет разменной монетой! Не будет откупом или Бог весть чем еще! Лера, иди в свою комнату и собери лишь самое необходимое на первое время! Документы, нижнее белье, сорочку и пару вещей на повседневку. Даю на все тебе пятнадцать минут, а затем мы уедем. — Уедем? — не поняла девушка, озадаченно глядя на мать. — Но куда? — Туда, где Николай до тебя не доберется, девочка моя. — А ты? — осторожно поинтересовалась дочь, поднимаясь из-за стола. Елена покачала головой. — А я… Я позже к тебе присоединюсь, но, сперва, мне нужно обезопасить тебя, родная моя! Ты — единственное сокровище, что имеется у меня. И я, во что бы то ни стало, уберегу тебя! А теперь беги, собирайся, и Лера, не задерживайся. У нас всего один шанс спрятать тебя. — Все настолько серьезно? Отец и правда обещал меня отдать… — Боюсь, что да, Лера. — Печально произнесла Елена, сдерживая рвущиеся наружу слезы. — Иди, не тяни время. И девушка стремглав выскочила с кухни, убегая в свою комнату. Через десять минут она уже была готова и с небольшим скарбом спустилась к матери, которая все так же находилась на кухне. — Умница, — одобрительно кивнула она, печально глядя на дочь. — Твой отец как раз собирается в свой офис. Как только он уедет, мы выберемся из этого дома и я отвезу тебя к тому, кто сумеет защитить тебя. Через некоторое время они обе уже ехали к особняку Бессонова. Туда, где их уже ожидали. И Елена понимала, что это, возможно, последние часы, которые она проводит со своей дочерью — Родионов ей не простит такого предательства. Глава 7 Весь день был на взводе — ожидание меня раздражало. Ну вот кто меня тянул за язык? Зачем я взял на себя такую ответственность: присматривать за дочерью Родионова? Еще детей мне в доме не хватало! Но делать уже было нечего, сегодня это девочка появится в моем особняке и это поможет ей избежать страшной участи: стать разменной монетой в игре родного отца. Пусть я и далек от семейной жизни и уж тем более от детей, но прекрасно понимаю, что нельзя откупаться своим ребенком! Делай что угодно, но не предавай свое дитя! Покачал головой. Куда Родионов смотрит? Почему хочет отдать свою дочь? Не верю, что за многие годы он не сколотил себе состояние! Нет, тут дело, скорее, в чем-то другом. Но в чем? Я всем своим нутром чувствовал, что ответ где-то на поверхности, что он прост до невозможности, но… но никак не мог ухватить нужную мысль «за хвост». И снова мысли вернулись к дочери Родионова. Какая она? Сколько ей лет? Нет, ну то, что она не младенец — факт, но и не взрослая же. Ведь так? Честно говоря, в этот момент в душу закралось сомнительное ощущение своей правоты. Такое ощущение, что я что-то упустил из виду. Снова тряхнул головой, отгоняя от себя непрошенные мысли. Нет, Лера, скорее всего, еще совсем ребенок, максимум подросток. Лет тринадцать-пятнадцать? Возможно. Сижу за рабочим столом в своем кабинете и рассуждаю на тему ребенка! Уму непостижимо! Я, тот, кто держит в страхе весь город, под кем «ходит» вся инфраструктура, у кого в руках сосредоточена вся власть…. Да, я держусь в тени, но все знают, что город мой! Да, я занимаюсь вещами, которыми не занимается обычный бизнесмен, но ведь и я необычный! Подняться с самых низов, когда падать ниже уже и некуда, и стать той силой, которую не преодолеть… Это многого стоит! Помню, как попал в этот дом, как нянчилась со мной Мария Владимировна… Да, она воспитывала меня с детства, но… Но на тот момент я уже не был ребенком в своем понимании. Десять лет, усыновлен, часто кочевал из одного детского дома в другой — паршивый характер, взрослые были для меня помехой, нежели примером для подражания. Помню, как последний раз попал в детдом, а потом меня усыновили. Мои родителей предупреждали, что я трудной ребенок, непослушный и для меня не существует авторитета среди взрослых. Но моим приемным родителям было все равно. Помню, как мама смотрела на меня: столько тепла и любви я еще никогда не встречал в своей жизни! Признаюсь честно, по началу я сопротивлялся, не слушался и делал все, чтобы доконать родителей и они бы должны были вернуть меня обратно в приют, чтобы я смог продолжить то, что начал — работать на самого себя. Но они этого не сделали. За что я им и благодарен! Всегда буду благодарен! Усмехнулся, понимая, каким придурком был в том возрасте, но… я игрок. Профессиональный игрок. Да, я делал ставки! С детства видел в людях потенциал к криминалу: сила, ловкость, ум, жестокость и упорство. Я видел, когда нужно делать вложение в нужного бойца. И никогда не проигрывал. В определенных кругах меня начали уважать за сообразительность, но везло мне не так долго, как того хотелось… Однажды даже самые внимательные и сообразительные оступаются… Я занял огромную сумму денег у одного авторитета… Да-да, в девять лет мне уже одалживали большие деньги, и… Я впервые за все время проиграл. Печально улыбнулся, вспоминая, как испугался в тот момент. Как рассчитаться с тем, кто держит в страхе весь город? Не знал, чего ожидать, как быть, но… Он все решил за меня: раз просрал бабки, значит буду отрабатывать и… он выставил меня на ринг против моих сверстников и тех, кто старше на 3-4 года. Боялся ли я? Нет, ведь не раз мне приходилось драться с теми, кто хотел обидеть, но я никогда! НИ-КОГ-ДА не дам себя в обиду! Никому! Я бился, как зверь! Без страха и жалости к противнику, жестоко и беспощадно! Бил, куда придется: челюсть, нос, пах, чтобы дезориентировать соперника, бил ногами под коленки, чтобы мой враг потерял опору, ну и затем оставалось лишь добить — сильный удар обеими ладонями по ушам, а затем «ребром» руки по горлу. Частенько ломая противнику гортань. Таким образом я и выигрывал! Ну и, разумеется, тем самым отрабатывая свой немалый долг. Через год он был уже полностью погашен, но… Я не бросил бои, понимая, что мне они только на руку — с ними я становлюсь сильнее и выносливее, более безжалостным и внимательным. Неприятно, когда пропускаешь удары, поэтому приходилось изловчаться, чтобы выжить… А затем я сам решил повысить свои ставки: бой на ножах! Сейчас-то я понимаю, каким идиотом был, но тогда… Помню, как в первом же бою меня исполосовал один ублюдок с шрамированным лицом. Мои руки и спина были изрезаны так, что я потом целый месяц валялся на койке, но зато это научило меня быть еще более внимательным и осмотрительным — не хотелось больше попадать в такую заварушку! Но, как говорится, мы полагаем, а Бог располагает! Так что, в свои десять я уже не раз был изрезан…И не раз на моих руках появлялась кровь соперника, а иногда и его жизнь. Но все когда-нибудь кончается. И однажды, после особо тяжелого боя, нас накрыли! Дошло дело до перестрелки, как не погиб в тот день, до сих пор не пойму, но зато помню, как меня сдали на руки воспитателям детдома. Честно говоря, после того, как нарушилась моя привычная жизнь, пришлось подчиниться правилам приюта, и я честно им следовал, хотя и понимал, что все эти условия и эта жизнь просто разрушают меня. Ну не привык я жить по этим дебильным правилам!! Так я пробыл в детском доме почти три месяца, пока меня не решили усыновить. Не знаю, почему из многочисленных ребятишек выбрали именно меня, но так вышло, что Бессоновы захотели забрать несуразного, озлобленного и шрамированного мальчугана с темными волосами, карими глазами и упрямо поджатыми губами.