Прощай, подарок Эддара! Спасибо тебе! — Вот еще! — возмутилась Ишма, перехватывая мою руку и забирая деньги. — Получишь, когда сделаешь все, что обещала! — заявила протянувшей было руки женщине, и та, жуя губами и недобро поглядывая на нас, наконец, удалилась. — Не бойся, госпожа, эта старая выжига не выдаст нас, зная, что не выдоила до последней капли! — Я не боюсь… Конечно, я не одобряю поведение Ишмы, но ее можно понять. Она сильно переволновалась за меня. Пробираясь к дому Вешбы мы очень старались быть незамеченными, но все-таки встретили по пути двух «ниндзя» из нашего каравана, непонятно как очутившихся в этой части селения. Одному Ишма без зазрения совести быстро и ловко перерезала горло, а вот другой воспользовался тем, что я замешкалась, запуталась в этой местной хламиде, пытаясь достать позаимствованный напоследок нож для фруктов, и успел полоснуть меня стилетом. Удар прошел вскользь по ребрам, в следующую секунду Ишма прыгнула на него сзади, как дикая кошка, и вонзила длинный стилет в шею. Так что я сейчас не знаю, чьей крови на моей одежде больше — моей собственной или того несчастного. Впрочем, в любом случае неприятно, и оставаться в этой одежде не стоит. Если бы не Ишма, ориентирующаяся в маленьких узких каменных улочках не виденного ей прежде селения, как в своем собственном, не дойти бы нам до дома, указанного Сеитой. Вешба приходится той то ли двоюродной теткой, то ли еще кем… Я не разобрала. Бок горит, поднялась температура, в глазах время от времени темнеет. Еще раз помянула добрым словом Яклина, забравшего у нас аптечку! Как же я не догадалась припрятать хотя бы парочку капсул с антибиотиками и ранозаживителем?! Пустая башка! Строя из себя оскорбленную невинность, вернулась Вешба. Продолжая поносить нас с Ишмой и Сеиту за компанию, на чем свет стоит, она, тем не менее, поставила передо мной тяжелое деревянное ведро, над которым поднимался пар, бросила Ишме в руки ворох старых, но похоже, что чистых тряпок, и мешочек красной зиккуратской глины. — Обработай рану, — сухо бросила рабыне. — С наступлением ночи я принесу вам одежду и что-нибудь из еды. — С наступлением ночи? Ты с ума сошла! — взвилась Ишма, но я взяла ее за руку. — Не спорь. — Вот именно! Что скажут соседи, если увидят, как я туда-сюда хожу в сарай то с едой, то с платьем? В то время как все селение гудит, как растревоженный пчелиный улей: из гарема це-Цали Яклина пропали две наложницы! — Да не наложницы мы ему, — устало сказала я. — Откуда мне знать? Путешествуете с его караваном, значит, наложницы! — запальчиво перебила меня Вешба. — Все, все, иди, женщина, — направила ту к выходу Ишма. — Не видишь, госпоже совсем плохо! — До утра останетесь здесь. Потом я выведу вас из селения. Вешба ушла, а Ишма принялась хлопотать вокруг меня. Оказывается, красная глина обладает антисептическим и противовоспалительным действием и заживляет раны не хуже, чем лекарства низшего поколения, используемые еще в дальних уголках Галактики, на отсталых планетах и рабочих лунах. Это конечно не переносной раносшиватель, но, пожалуй, сойдет. Промыв рану и обработав ее глиной, Ишма перевязала меня со сноровкой настоящей медсестры. — Где ты этому научилась? — У нас каждый с детства умеет, — грустно улыбнулась девушка. — Безобразий вокруг много, а выжить хочется. Свалив пропитанную кровью одежду в углу, Ишма накрыла меня своим платьем, оставшись в короткой нательной рубахе и тонких шальварах. — Тебе надо лежать! И уходить надо отсюда как можно быстрее. Что же делать? Вместо ответа из моих губ вырвался протяжный стон. Мамочка, я не выдержу! Слишком сильно болит! — Больно? Я кивнула. — Попробуй заснуть. Действие глины лучше во сне. Я не представляю, как можно вообще спать в таком состоянии, но, к моему удивлению, прижавшись к теплому боку Ишмы, почувствовала, что боль как будто утихает, и, незаметно для себя уснула. А когда проснулась, уже вечерело. Сквозь дыру между досками потолка видно, что небо из светло-сиреневого стало фиолетовым. Ишма не спит. Сидит все в том же положении и сосредоточенно морщит гладкий смуглый лоб. — Госпожа, я не верю хозяйке, — сказала она, увидев, что я проснулась. — Она слишком любит деньги. — Ты же говоришь, это наша страховка, — я поморщилась, — иммунитет. Бесструктурный кварк, я имею ввиду, она не сдаст нас, пока у нас хоть что-то осталось. — Она получила плату вдвое больше обещанного. И за нашу поимку тоже получит. Такая, как она, ни перед чем не остановится, чтобы получить еще. Продаст нас. Обратно, Яклину! — Яклину побоится, ведь тогда сама окажется укрывательницей. И племянницу свою подставит. — Плевать она хотела на племянницу. Она ее ненавидит. — Ненавидит? Сеиту? С чего ты взяла? Да, от Вешбы особо, конечно, не веяло добротой, но слишком уж Ишма категорична и делает иногда странные выводы. Ишма пожала плечами. — Она старая, а Сеита молодая. Жена це-Цали. Молодым всегда завидуют. Для теток и матерей нормально ненавидеть дочерей. М-да, железная логика. И, зная историю жизни Ишмы, не поспоришь ведь! Ишма подумала еще немного. — И женщинам из гарема тоже верить нельзя. Может, это вообще ловушка. Верить в то, что нас предала Сеита, не хочется, но с другой стороны… Ишме лучше знать обычаи Зиккурата. Это ее планета. — Тебе лучше? Дай я посмотрю, нет ли воспаления. Пока она осторожно разглядывала кожу возле краев повязки, я прислушивалась к ощущениям. Ишма права. Сон действительно взбодрил меня. Попробовала пошевелиться. Больно, конечно, но жить можно. — Мы попробуем уйти до утра, мне намного лучше, — стараясь не морщиться, сказала я. Ишма недоверчиво сощурилась и покачала головой. Вешба пришла, как и обещала, с наступлением темноты. Из еды нам были предложены черствые лепешки с молоком и обветренный козий сыр. Меня замутило от самого запаха, и притронуться к нему я себя заставить не смогла. А Ишма с удовольствием умяла целый ломоть, не смотря на мои предостережения типа, живот скрутит, и далеко ли мы тогда убежим. Вот что значит зиккуратская закалка. Из одежды Вешба принесла нам длинные, до земли, рубахи с широким воротом, поверх которых следовало одеть некое подобие серо-голубых халатов, правда, запахиваемых на спине, завязки которых располагаются под грудью. На голову — голубые покрывала, из более тонкой ткани. Одежда не новая, но чистая. — Перед рассветом я выведу вас из селения, — напомнила Вешба и удалилась. Ишма осторожно выглянула ей вслед через приоткрытый дверной проем. — Небо затянуто тучами, хорошо. Мы выйдем из селения, как только дом Вешбы минует полуночная стража. Пойдем за ними. Я кивнула. Девчонка соображает в военном деле. Идти за стражей, на отдалении — лучшее решение. Так вероятность, что нас заметит та же стража, меньше всего. Но нельзя забывать, что помимо обычного караула, Тришкуу кишмя кишит «ниндзя» Яклина. — Эй, красивая госпожа, — раздался тонкий голосок сверху. Мы с Ишмой, не готовые к подобного рода сюрпризам совершенно, синхронно подпрыгнули. — Кто здесь? Зашуршал потолок, скрипнули доски, в сарай быстро скользнула светлая тень, при более близком рассмотрении оказавшаяся худенькой девочкой-подростком со стрижеными завитками кудрей, обрамлявшими круглую головку на длинной шее, как шарик. — Не пугайтесь, это я, Миса. Я прислужница в доме госпожи Вешбы. — Маловата ты для прислужницы, — вздохнула я. — Не успеет красный месяц пройти полнеба, как старая Вешба продаст вас и получит плату, — сообщил ребенок. Ишма сверкнула черными глазищами — мол, что я говорила? — Откуда ты знаешь? — Я сама слышала! Сейчас старая речная выдр наставляет дочь перед походом к эпарху. — Тогда нельзя терять ни секунды! Я, стараясь не морщиться, встала, опираясь на плечо Ишмы. — На улицах полно воинов, — покачала головой Миса. — Вы не скроетесь. — У тебя есть другой план, ребенок? — спросила я у девочки. Уж больно хитро блестят ее глазенки в неярком свете лучины. — Вешба решила обмануть не только вас, но и Сеиту, — кивнула девочка. — А Сеита не зря послала вас сюда. Дом Вешбы очень старый. И в нем есть подземный ход, по которому вы сможете выйти из селения, и окажетесь всего в дне пути от города-крепости. Там вы затеряетесь, и воины вас уже не найдут. — Вот жадная ведьма! — Ишма сжала маленькие кулачки. — Что я тебе говорила, госпожа? — Да-да, говорила… — Да не то, — отмахнулась Ишма, — Я говорила, что не стоит давать этой выжиге оставшиеся деньги! Ты же поэтому здесь? — она проницательно посмотрела на Мису. — Подслушала? Ребенок одарил нас обаятельной улыбкой.