Все эти картины вставали перед его глазами как отдельные фотографии, а не как непрерывное действие, до тех пор пока кто-то из людей Тархана выхватил пистолет. Когда прозвучал первый выстрел, все переменилось. Ваха бросил свою машину под прикрытие рефрижератора и первым выскочил из нее, сразу пропав из поля зрения. Атби выбрался на другую сторону и с ходу выстрелил в человека на пандусе, замешкавшегося с доставанием чего-то из кармана куртки. Было ли у него там оружие или, к примеру, застрявшая перчатка, он не знал и знать не хотел. Человек упал на спину, отброшенный назад мощным выстрелом. Из-за рефрижератора прозвучала автоматная очередь, в которую вклинились тявкающие звуки пистолетных выстрелов. Атби разбежался и прыжком преодолел небольшую высоту, оказавшись на дебаркадере, по которому двигался выруливавший из рефрижератора оранжевый электрокар, груженный мерзлыми тушами. Его водитель смотрел на него остановившимся взглядом смертельно перепуганного человека, потерявшего способность самостоятельно соображать и принимать решения. Но он сейчас интересовал меньше всего. Атби вскинул пистолет и выстрелил в человека в черной кожаной куртке, стоявшего к нему боком и стрелявшего вдоль борта фуры из пистолета. Первый выстрел ударил его в плечо, разворачивая на девяносто градусов. Второй пулей, попавшей ему между лопаток, Атби свалил его. Теперь он разобрался в том, что происходит. Часть людей, окружавших Тархана, успели отступить к воротам холодильника. Не считая дяди, двое или трое максимум. Трое остались прикрывать их отход. Одного он завалил. Еще один лежал неподалеку, конвульсивно подрагивая ногой. Третий спрятался за бетонной колонной и стрелял в боевиков Вахи. А на самого Атби продолжал двигаться электрокар, делая длинную дугу. Атби отскочил, чтобы не угодить под колеса. Кар ударился о колонну широким металлическим бампером. Водитель, словно очнувшийся от этого удара, спрыгнул и побежал внутрь холодильника. Кар проскрипел по бетону, преодолевая сопротивление и меняя при этом траекторию движения, и в считанные мгновения преодолел отделявшее его от края платформы расстояние. Подпрыгнул на металлическом ограничителе и повалился вниз, на короткий миг зависнув в воздухе. От удара о землю он перевернулся, опрокидываясь и перебрасывая через себя туши, которые нереальным, сатанинским дождем посыпались на машину Вахи, выдавливая лобовое стекло, сминая крышу и капот. На мгновение Атби представил, каково сейчас оставшемуся в ней мужику, сейчас, когда ему в морду лезут полуотрубленные ноги с белыми срезами костей, с синими сухожилиями, а сверху прогибается крыша, вдавливая его в сиденье. Его начал сотрясать смех. Вот уж кому не позавидуешь! Кладовщик, погибающий под тяжестью товара, который он обязан хранить. Прозвучала еще одна автоматная очередь, и спрятавшийся за колонной стрелок вывалился из-за нее, брызгая кровью из простреленной головы. На дебаркадер один за другим запрыгивали боевики. Одни держали в руках автоматы, другие пистолеты. Вбегая в открытые ворота холодильника, они стреляли в разные стороны. Хотя там и горели лампы, но по сравнению с улицей внутри было слишком темно, чтобы что-нибудь увидеть. Поэтому стрельба велась вслепую и оттого была особенно массированной, призванной напугать противника, заставить его спрятаться, переждать шквал, а за это время глаза нападающих привыкнут к полумраку. Атби, справившийся с приступом смеха, хотел было рвануться за ними, но непроизвольно оглянулся назад и увидел Ваху, с пистолетом в руках стоявшего около своей изуродованной машины, на крыше которой топорщилась обрубками ног, как еж иголками, говяжья туша. Сначала он подумал, что его приятель горюет о своем имуществе, но потом увидел, что тот пытается открыть заднюю дверцу. Зачем? Прошло некоторое время, прежде чем он сообразил, в чем дело. Ваха хочет достать пленника. Атби хотел было позвать его с собой, за всеми, закончить начатое дело и бросить этого идиота. Прибило его там, и ладно. Но Ваха его опередил. — Иди сюда, — махнул он рукой. — Помоги. Из бетонного зева холодильника раздавалась какофония стрельбы, и Атби в нерешительности замер. Куда? Туда, куда рвется его разгоряченная стрельбой душа, где бой и где Тархан, в которого так хочется всадить пулю? Или к Вахе, который просит его помочь? Спрыгивая вниз, он подумал, что в машине может остаться что-то, нужное для боя. Автомат, пулемет или гранатомет. Ваха безуспешно дергал за ручку заклинившей двери. От удара многокилограммовой туши не только прогнулась крыша, но повело стойки и погнуло дверь. Атби заглянул внутрь. На полу, между передними и задним сиденьями, скорчившись, лежал человек. Выбив стекло ударом пистолета, Атби рванул на себя дверцу, и та, металлически скрипнув, распахнулась. Ваха полез внутрь и, к его удивлению, стал вытаскивать Ивана, который слабо сопротивлялся и тихо подвывал. — Где? — рывком поставив его перед собой на ноги спросил Ваха. — Товар где? — Тут, — ответил мужик, показывая на лежавшую на машине тушу. От рывков она слабо покачивалась, шевеля обрубками ног. Жутковатое зрелище. — В этой? — переспросил Ваха, показывая пальцем на тушу. Теперь было видно, что мужик еле держится на ногах. Он мелко подрагивал, а его взгляд не мог принадлежать разумному человеку. — Нет, — ответил он, быстро оглянувшись. — В другой. — В этой? — требовательно спросил Ваха, показывая на тушу рядом с собой. — Нет… — А в какой?! — заорал он в лицо до смерти напуганному Ивану. — У той… У тех нет передних ног… Ноги. Левой. Атби оценил хитрость приметы, обозначавшей заряженный наркотиками контейнер. Не цифра какая-нибудь на боку, не значок, а небольшой заводской брак. Подумаешь, оттяпал себе забойщик на суп. Такое случается. А что именно левая нога — поди догадайся, когда у двух соседних туш отсутствуют правые. Отпустив пленного, который без поддержки сполз на землю, Ваха бросился осматривать разбросанные вокруг туши. Выбрал одну, перевернул и глубоко запустил руку в распоротую полость. Пошарил там и потянул что-то на себя. Выдернув руку, он показал зажатый в пальцах кусок полиэтилена. — Есть! Нашли товар! Глядя на его возбужденное, довольное лицо, Атби понял, почему он не видел его во время первого этапа боя. Ваха спрятался, ожидая момента, когда можно будет заняться поиском наркотиков. Волна возмущения захлестнула его, и пальцы рефлекторно сжали рукоятку пистолета. Указательный плотно обхватил курок. Но другая мысль остановила его от выстрела. Да, Ваха не полез в драку. Да, спрятался. Да, он больше думал о товаре, а не о бое. Но если бы он думал и действовал иначе, то сейчас вполне мог быть там же, где и один из его боевиков, лежавший на заезженном машинами асфальте с развороченным пулей горлом. И кто бы тогда заботился о товаре? — Беги найди топор или что-нибудь, — скомандовал Ваха, не заметивший его сомнений. — Нужно это разрубить. Так не достанем. Я пока остальные поищу. Согласно кивнув, Атби вскарабкался на дебаркадер по опрокинувшемуся кару и вошел в холодильник. Здесь было заметно холоднее и темнее. Некоторое время он двигался, плохо различая предметы перед собой. Споткнулся обо что-то, остановился и посмотрел. Человек. Вглядевшись в мертвое лицо, он узнал его. Это был один из тех, кто совсем недавно помогал ему расправиться с Семой Волком и его дружком. Теперь он мертв. Где-то в глубине помещения прогрохотала автоматная очередь, гулким эхом отскакивавшая от стен. Он замер. Небольшая пауза, и еще очередь. Он двигался, стараясь держаться поближе к стенам. Дверь одной из камер была открыта, и он заглянул внутрь, держа пистолет наготове. Теперь, когда его глаза привыкли к полумраку, он мог хорошо рассмотреть внутренность камеры, освещенной тусклыми лампочками. На полу лежат деревянные поддоны, большая часть которых занята уже знакомыми тушами, положенными одна на другую в несколько рядов. Неожиданно он увидел, как из-за красного, бескожего бока поднялась голова. Он быстро направил на нее пистолет. — Не стреляй! — раздался жалобный голос. Атби вгляделся. Карщик. Тот самый, который бросил свой агрегат, а сам сбежал. — А ну слазь! Карщик с опаской поднялся и на карачках, медленно полез к нему, скользя и оступаясь на покрытых желтоватым жиром тушах. Все это происходило так медленно, что пришлось еще раз пригрозить пистолетом. — Где тут топор? — Какой топор? — опешил перепуганный рабочий. — Которым рубят! Не понял, а? Топор оказался прямо около входа. Он лежал на засыпанной солью изрубленной колоде. Атби, войдя со света в полумрак, просто его не увидел. Он вышел на дебаркадер, держа в одной руке большой мясницкий топор, а во второй пистолет, которым подталкивал в поясницу карщика. — Принимай работника! — крикнул он, бросая топор вниз и стволом заставляя последовать за ним рабочего. В этот момент он увидел у штабеля старых поддонов, сложенных под стеной соседнего корпуса, человека. Тот сидел на корточках и смотрел в его сторону. Точнее, прямо на него. Это был тот самый тип, которого чуть было не задавил Ваха несколько минут назад. Вообще-то, сейчас у Атби было такое состояние, что наплевать на всех. Он был возбужден, опьянен победой, а в том, что они победили, Атби не сомневался. Он не думал сейчас о свидетелях и о том, что их лучше не оставлять в живых. К тому же у него было сейчас неотложное дело. Нужно было найти еще три туши — или сколько их там должно быть? — с отсутствующими левыми передними ногами. А после этого побыстрее убираться отсюда. Он прекрасно понимал, что стрельба всполошила половину района и счет идет уже на минуты, если не на секунды. Но этот сидевший на корточках человек его притягивал. Он его смущал. Хотя бы тем, что не упал на землю и не убежал, как это сделали бы — и делали! — многие. И он не прятался. Не отводил взгляда. Он просто пригнулся, спасаясь от шальной пули, и наблюдал. Атби спрыгнул вниз и, мельком взглянув, как карщик не слишком умело вскрывает говяжью грудную клетку, за разрубленными ребрами которой уже виден был черный полиэтилен упаковки, пошел к штабелю. — Ты куда? — окликнул его Ваха. — Сейчас приду, — ответил он не оборачиваясь. Он шел, не отрывая взгляда от странного человека. Тот, поняв, что его заметили, встал во весь рост. Расстояние уже было такое, что можно стрелять — не промахнешься. Но он тянул. Он хотел заглянуть в глаза человеку, который не испугался стрельбы. Захотелось увидеть в них страх. За спиной послышались возбужденные голоса, и он понял, что это вышли боевики. У него был к ним один острый, самый главный для него вопрос, но он даже не обернулся, в упор глядя в лицо стоявшего перед ним здоровяка. С каждым шагом приближаясь к нему все ближе, он ждал, когда на этом лице проявится страх. Должен, обязательно должен наступить момент, когда воля человека ослабевает и оставшиеся без поддержки мышцы лица распускаются, обвисая мокрыми тряпками, оттягивая вниз кожу щек и губ, превращая лицо в свою полустертую копию. Но этого все не происходило. Может, он не понимает, что его ждет? Атби направил на него ствол пистолета. Так понятнее? Олег Самсонов Первое, что он понял, это то, что опоздал. Сначала мелькнула мысль — московский РУБОП. Или ОМОН. Или другое силовое подразделение, решившее покончить с наркоторгашами. И, честно говоря, испытал облегчение. Такой поворот событий разом решал многие проблемы, вставшие перед ним. Он просто отскочил в сторону и, пока суд да дело, решил унести ноги. Возможность для этого была. Но уже следующие несколько секунд показали, насколько он был не прав. Подкатившая команда действовала не по-милицейски. Никаких «Руки вверх!» или «Стоять!» не было, как не было и предупредительных выстрелов в воздух. Все выстрелы были по целям. Нападавшие действовали быстро и с ходу подавили Тархана и его людей преимуществом в огневой силе и внезапностью атаки. Олегу было хорошо видно, как сразу упал один из боевиков Тархана, а по меньшей мере еще один был ранен. События развивались совсем не так, как он предполагал, так что следовало подстраиваться под них. А когда в одном из нападавших он, к своему удивлению, узнал Атаби, то вообще передумал уходить. Он отскочил к первому корпусу и, присев на корточки около стопки старых, поломанных деревянных поддонов, от которых воняло прогорклым жиром, достал телефон и еще раз позвонил Виктору. — Мы опоздали! — выпалил он, не отрывая взгляда от развернувшейся перед ним битвы. — Говори спокойнее. Что, кто и как. — Тут уже разборка. Е-мое! — воскликнул он, когда шальная пуля выщербила бетонную стену в полуметре от его головы и острая каменная крошка царапнула по шее. — Убьют еще! — Держись. Я уже скоро. Все! Олег недоуменно крякнул. Как скоро? Чего скоро-то? Витька еще дома сидит — он же ему по домашнему звонил. И уже скоро. Ну, блин! Тут же, не отрывая пальцев от кнопок телефона, он набрал номер этого… Ну как, черт, его? Шмаля! Вот имена-то. Шмаль, Шур… А тут еще стреляют. Он смотрел, как с дебаркадера падает погрузчик, ударяется об асфальт и с него сюрреалистическим фейерверком сыплются говяжьи туши, поистине адским градом осыпая машину, из которой выскочил Атаби и еще один, с лету закатившийся под днище рефрижератора. На секунду грохот, созданный соприкосновением мороженых туш с корпусом автомобиля, перекрыл звуки выстрелов. — Это Самсон. — Кто? — Конь в пальто! Самсон! Дуйте сюда! Тут ваш черненький. — Кто? — Слушай, ты, идиот! Отдай трубу Шуру. У него хоть слух получше.