30 апреля. Москва. Алекс Шилд. Колонна военной техники вперемешку с гражданскими автомобилями промчалась мимо стоявших возле обочины внедорожников и, свернув в сторону МКАД, через тридцать секунд скрылась из вида. Наёмники, стоявшие возле автомобилей, проводили армейцев взглядами и вернулись к своим делам. Алекс, объявивший недолгий привал, вместе с Боковым отслеживали сигнал маячка, дав запрос по спутниковой связи, пока остальные ели, разговаривали и занимались прочей беззаботной ерундой. – Анатолий, пришли координаты? – зевая, спросил Шилд, раскинувшийся в мягком кожаном кресле «Кадиллака». – Да, только что. Наш друг попетлял по городу с неясными пока целями – нигде надолго он не останавливался – и поехал на территорию кондитерской фабрики вот здесь, – Анатолий провёл пальцем по обозначенному метками маршруту и указал конечную точку местонахождения Вознесенского, который утром умудрился проскочить из области в Москву с военными. – А, ну понятно. Приятель наш на рынок поехал. Только интересно, что ему там нужно… – Да что угодно. Может, встреча какая, может за информацией приехал, или ещё что. – Это мысли вслух. Варианты я и без тебя подберу, – обрубил Алекс. – Командир, там кофе сварился, – доложил Берс, четвёртый наёмник из экипажа Алекса. Шилд вылез из машины, подошёл к откинутой створке пикапа «Мицубиши Л200», на которой стоял кофейник на газовой горелке, и принял из рук бойца небольшую чашку ароматного напитка. В это время остальные уже вскрыли консервы, достали из пакета галеты, и накладывали на них тушёнку и овощную икру. За последние сутки так и не удалось нормально поесть, в тишине и спокойствии, и только сейчас наёмники с воодушевлением принялись за обед. Алекса, который успел отхлебнуть небольшой глоток и только намеревался что-нибудь съесть, от трапезы отвлёк звонкий писк спутникового телефона в салоне «Кадиллака». Шилд выругался, вернулся к машине и снял трубку. На противоположном конце раздался знакомый голос Джона Карпентера. – Доброе утро, Алекс, – поприветствовал Джон. – У нас уже скоро день закончится в этой дыре, – вместо приветствия ответил Шилд. – Да плевать. У меня-то утро. Как там твои дела? Есть подвижки? – Да, есть. Мы выследили цель, сейчас как раз едем туда, чтобы его накрыть. Сегодня вечером или максимум завтра утром у нас будут данные. – Алекс, ты мне это уже который день говоришь. Ты считаешь, что я дурак? – Нет, сэр. Не считаю. Но позволю себе напомнить, что мы оперируем в стеснённых условиях в чужой стране, поэтому это не так-то просто. – Послушай: мне нужно, чтобы ты не позднее завтрашнего дня добыл для меня данные. Послезавтра в Москву прилетает самолёт наших ВВС. У тебя нет времени на прогулки. – Сэр, во сколько и где я должен быть с данными, чтобы попасть на самолёт? – Во сколько – сообщу отдельно. Пока, если не будет никаких форс-мажоров, речь идёт о середине дня. Аэропорт Шереметьево. Сейчас полёты как таковые закрыты, но российские власти в лице военных дали добро на эвакуацию наших граждан вместе с их пожитками. Поэтому самолёт некоторое время может спокойно постоять на полосе, пока мы грузимся. Но это пара часов. Не более. – Граждан? А кто тут из граждан, и как вы с ними связались? – удивился Алекс. – Это наши специалисты. Для русских они просто граждане, сотрудники американских коммерческих организаций. – Я понял. Ждите меня с грузом. – Да уж конечно. И ещё: груз – это твой билет домой. Второго такого рейса не будет, имей в виду. Так что сделай всё, чтобы быть вовремя. – Я вас услышал, сэр. Хорошего дня. Алекс положил трубку. Но не успел он убрать кейс восвояси, как раздался ещё один звонок. Видимо, Джон что-то вспомнил. – Да, сэр. Что-то ещё? – спросил Алекс. – Алекс, привет, дружище, – раздался бодрый голос Скотта Моргана, – ты как там? Жив-здоров? Всё по плану идёт? – Привет, Скотт! Рад тебя слышать. Да, жив и здоров. Идёт всё не по плану. Данные до сих пор не у нас, по ряду не зависящих от нас факторов. Здесь всё плохо, полный хаос и бардак. – Да у нас то же самое. Только в Лэнгли более-менее похоже на порядок, и то – с большой натяжкой. В остальном, всё катится к чертям в пропасть. – Ну понятно. Но на родной земле всяк приятнее стоять, чем на чужой. – Это точно. И я как раз звоню тебе по этому поводу. Я сегодня с Карпентером разговаривал, по поводу твоей эвакуации. – А он мне звонил несколько минут назад, – отмахнулся Алекс, – говорит, самолёт послезавтра будет в Москве, и что для меня это последний шанс попасть на борт, если я перехвачу данные. Я ему и сказал, что чемодан будет у меня сегодня-завтра. И очень надеюсь, что не ошибся в своих прогнозах. – Рядом с тобой никого нет? Нужно конфиденциально поговорить. Алекс Эндрюс удостоверился, что все наёмники находятся в некотором отдалении и не слышат. Приложил к уху холодный пластик телефона и сказал тихо: – Я здесь один. Говори, что стряслось. – Ничего не стряслось, в общем-то. За исключением того, что это последний рейс. Мы вывозим наших спецов и телекоммуникационное оборудование, демонтаж которого сейчас идёт полным ходом. Самолёт придёт с группой поддержки, я буду на борту и тебя встречу. Делай что хочешь, но прошу: будь на месте в районе полудня. Иначе нам придётся улететь без тебя. – Я буду обязательно. Сделаю всё для этого. Не хочу оставаться в этой холодной дыре. – Наёмники с тобой? Сколько их? – Да, все со мной. Их двадцать два человека, в разных частях города на перехвате. Часть из них хочет лететь с нами. – Забудь про это. От наёмников нужно будет избавиться. И лучше, если ты их как-то отвадишь от аэропорта, чем мы их перестреляем прямо на взлётной полосе. Но тащить их с собой в США мы точно не будем. – Хорошо. Я тебя услышал. Решу вопрос. – Давай, Алекс. Скоро увидимся. И… будь осторожен. – И ты береги себя, дружище! – Попрощался Шилд и положил трубку. Затем вышел из машины и подошёл к своим. – Вот твоя порция, – сказал Берс, указав на разложенные на картонке бутерброды с тушёнкой и нарезанным сверху тонкими дольками репчатым луком. – Да, спасибо, – задумчиво ответил Шилд, беря еду. – Всё нормально? – Спросил один из бойцов, глядя на шефа. – Всё хорошо, – улыбнулся Алекс, – скоро мы с этой беготнёй закончим и займёмся реальными делами. Вопрос пары дней. Давайте доедайте быстрее, нам скоро нужно выдвигаться. Наш объект не будет ждать нас вечно. 30 апреля. Москва. Дмитрий Вознесенский, Андрей Орлов. Переговоры по рации становились чище с каждой минутой. Дмитрий планировал уйти от преследователей в направлении адреса, который указали уголовники на рынке, хотя и порядком сомневался в правильности того, что ему сообщили. Внедорожник набрал скорость, выезжая в сторону Третьего транспортного кольца с прилегающей, и сбоку, метрах в семистах, увидел идущие по «трёшке» наперерез по эстакаде три внедорожника, один за другим. Спрятаться не было возможности: серый автомобиль было видно за версту, особенно с возвышенности. И как назло, именно в этом месте по бокам не было высоких шумоотбойников. – Командир, вижу серый «Шевроле» вдалеке. Судя по координатам, всё сходится. Это наш объект, – сказал кто-то по рации. Ему ответил другой голос: – Это точно он. Всем приготовиться. Догоняем, но стрелять аккуратно. Нельзя повредить груз. Объект попробуйте взять живым. В случае сопротивления и угрозы жизни – ликвидировать. – Андрей, приготовься. Давай, лезь назад, суй руки в сумку, достанешь оттуда пистолет-пулемёт. Магазины снаряжены. К «укороту» есть пустые. Набей их патронами 5,45. – Как я определю, какие из них 5,45? – спросил Андрей испуганно. – Длинные такие. Острые. Гильза тёмно-зелёная, кончик… золотистый. Давай пошустрее. Набивай просто сверху. Подъедут близко – стреляй прямо через окно. Но только если близко. Машину мне за просто так не коцай. – Ага, понял, – сообщил Андрей и кое-как перелез на заднее сиденье и тут же закопошился в сумке, доставая наружу оружие и боеприпасы. Вознесенский, выехав с эстакады, лихорадочно начал соображать, как скинуть хвост, причём сделать это раз и навсегда, и как его так вычисляют ловко, что невозможно скрыться. Вроде бы камеры дорожной полиции уже давно не работают, мобильная связь тоже… Самое неприятное в этой ситуации было то, что Дмитрий даже не знал количественного состава противника, и уже сильно жалел, что вообще тогда в это ввязался, в Питере… отдала бы тётка сумку пришедшему на порог квартиры кавказцу, и всё, дальше сами разбирайтесь. Внезапно ему пришла идея: нужно ехать в известную ему промзону на северо-востоке, недалеко от Третьего транспортного кольца. До неё оставалась буквально пара километров. План родился моментально. – Андрей, найди две мины и шнуры к ним. И из багажника гранатомёты достань. – Будем отбиваться? Так не уедем? – Со слабой надеждой в голосе спросил Орлов. – Не уедем. Впрочем, ты всегда можешь убежать, не держу. – Да куда я убегу? У меня ни машины, ничего… – Тогда в багажник. – Мины – это вот эти? – Орлов показал две МОНки, выглядевшие как выгнутый тёмно-зелёный кирпичик на ножках. – Да, они. Там к ним ещё в кармашке лежат взрыватели – такие металлические штырьки на резьбе, на автомобильные свечи похожие. Тащи их сюда, вместе с плетёнкой и скотчем. Попробуем устроить нашим друзьям горячий приём. Вознесенский утопил педаль газа в пол, и «Тахо», басовита урча мотором, набрал скорость. Стрелка спидометра уже приближалась к ста шестидесяти, что было крайне небезопасно ввиду непредсказуемости дороги. Позади от идущей тройки отделился чёрный внедорожник, и стал нагонять «Тахо». Ещё два автомобиля держались позади на расстоянии. – Не оторвёмся? – спросил Андрей, глядя назад. – Не оторвёмся. У меня мотор пять и три, а у их «Кадиллака» шесть и два. Единственное, я не думаю, что они захотят очень сильно опережать остальных, на более слабых машинах. Поэтому повисят на хвосте, держа нас в поле зрения, а запирать будут уже в другом месте.