– Вас понял, – молодой офицер прошёл в помещение и застыл возле стола. – Докладывай, что у тебя, – Николаев зацепился за подчинённого внимательным взглядом, ожидая новой информации. – Товарищ подполковник, мы пробили наш объект по всем базам, вот и вот, – молодой выложил две распечатки на стол, – этот гражданин действительно был на рейсе и мы предполагаем, что багаж с, возможно, документами сейчас находится на руках у Дмитрия Вознесенского. Данные по биллингу получены от сотового оператора буквально несколько минут назад. Вознесенский находится в Санкт-Петербурге у своих родственников – Александра и Татьяны, фамилия та же. В течение получаса поставим прослушку на его мобильный телефон. С самим Дмитрием Вознесенским пока не связывались. Ждём ваших указаний. – С Вознесенским я сам свяжусь. Но новость хорошая. Даже очень. Можно сказать, нам очень крупно повезло. Если бы чемодан уехал куда-нибудь дальше в Европу или остался бы даже на складе хранения во Франкфурте – это очень осложнило бы дело. Особенно ввиду катастрофической нехватки времени. А здесь – чем раньше мы начнём расшифровку данных, тем раньше поймём, с чем мы столкнулись. Ну и передадим нашим специалистам для разработки лекарства или вакцины. – Товарищ подполковник, новость хорошая, но есть и плохая. – Как в доброй половине старых анекдотов, мда… И какая плохая? Не томи. – Плохая новость заключается в том, что сегодня утром ЧВК «Сильвер Хилл» получила приказ найти Вознесенского и отобрать у него ноутбук или документы по разработкам. Причём совершенно недвусмысленно было сказано, что если Вознесенский окажет сопротивление, его нужно будет устранить. Предполагаю, что этот вариант всех бы устроил, даже если Вознесенский сопротивления не окажет. – Кто заказчик? И как узнали? – Как узнали – не скажу точно, этим коллеги занимались. Вероятно, прослушивали помещение или телефоны, не знаю. Но заказчик из ЦРУ почти наверняка. Сотовый оператор, которому мы сделали запрос, определил расстояние от вышки на момент звонка, и примерно там как раз располагается квартира Алекса Эндрюса, одного из руководителей ЧВК в Восточной Европе. Звонок был зафиксирован с неизвестного американского номера накануне вечером, один единственный и скорее всего именно на какой-то из номеров, принадлежащих Эндрюсу. А уже утром была перехвачена данная информация. Более того, мне также сообщили, что кто-то из охотников выехал по месту проживания родственников Вознесенского в Санкт-Петербурге. Я боюсь, что счёт может идти на минуты. – Есть возможность выяснить, с какого номера и откуда звонили? – Навряд ли. Номер защищён, а сотовый оператор лишь оказал посредническую услугу, наведя мост связи, но при этом дать более подробную информацию не смог технически. – Вы сообщили коллегам в Санкт-Петербурге? – Нет, товарищ подполковник, не успел. Я как детали узнал – сразу к вам, пока не звонил никому. – Ясно. Тогда сейчас же обеспечьте прикрытие Вознесенскому на месте. Найдите кого-то из наших неподалеку и попросите чтобы присмотрел за объектом, а главное – за вещами. – Мне сказать, чтобы у Вознесенского забрали чемодан? В Москве и в Питере бардак уже серьёзный начинается, есть риски… – Нет. С Вознесенским я свяжусь сам, это первое. – Николаев задумался. – А второе – пусть он довезёт документы или ноутбук, что бы там ни было, до Москвы. Я заберу у него лично. Данные не должны затеряться, в том числе и в нашем ведомстве. Оба присутствующих понимающе кивнули. Информация должна попасть именно к тем людям, кто занимается проектом. В противном случае есть риск, что внутри самой службы произойдёт утечка данных, утеря, передача не в тот департамент – а время сейчас играет сильно против. Да и потом, Николаев нёс прямую ответственность и за проект, и за материалы по нему. И получить проблемы из-за чьей-то подковёрной возни или непонимания смежниками необходимости срочной передачи информации не желал совершенно. – Вас понял, товарищ подполковник. Вознесенского найдут. Дальше что? – Взять под охрану, сопроводить до Москвы и передать нам в руки. Людям в Петербурге не говорить ничего про биоразработки и характер груза. Просто скажите, что они должны любой ценой довезти Вознесенского до нас. Одного на квартиру срочно, еще найдите хотя бы одного сотрудника, который сопроводит его на транспорте. – Двоих достаточно будет? – Думаю да. Но при оружии. Главное чтобы наш клиент побыстрее из Питера выехал, а здесь уже разберёмся. Вы свободны. Николаев отпустил молодого, а своего коллегу и помощника из отдела аналитики жестом попросил остаться, попутно набирая на смартфоне номер Вознесенского, указанный в распечатке. После пары гудков Дмитрий взял трубку: – Дмитрий Вознесенский, я полагаю? – Да, слушаю вас. Николаев мысленно перекрестился. Слава Богу, жив, вроде бы здоров и отвечает на звонки. А случиться, ввиду ситуации, могло что угодно. – Меня зовут Валерий Павлович Николаев, подполковник службы внешней разведки. Нам с вами нужно очень серьёзно поговорить. Слушайте внимательно, – представился подполковник. – Добрый день, Валерий Павлович. Чем могу помочь и по какому вопросу звоните? – Дмитрий, я сейчас буду говорить от лица всей СВР. Дело государственной важности. На все вопросы прошу отвечать максимально честно, от этого очень многое зависит. Вы согласны? – Да, вполне, – Вознесенский был серьёзен, и Николаев понял это, чему обрадовался несказанно – ведь на том конце провода мог попасться и безответственный недоумок, и городской сумасшедший, и просто вредитель или вымогатель. Всяких людей успел повидать подполковник за годы службы, и в целом не очень адекватных или умных в подавляющей массе. – Хорошо. Скажите, это ведь вы забрали чужой багаж в аэропорту Франкфурта? – Да, всё верно. По ошибке утащил. Верну в аэропорт как смогу, сейчас не пойми что в городе происходит. Какие-то беспорядки. Поэтому прошу извинить за задержку. Это ваши вещи? – Нет, это не мои вещи. И багаж в аэропорт возвращать не нужно. Дмитрий, что внутри чемодана было, когда вы его открыли? – Сумка с ноутбуком, в ней же две небольшие папки с распечатками – что-то с медициной связано. Я так понимаю, хозяин груза – фармацевт. Много на латыни, графики какие-то и снимки, я не вдавался. Ещё личные вещи, электробритва, пара книг, блокнот для записей – там тоже куча пометок, но я просто открыл и закрыл, ничего не знаю, – по голосу и сказанному Николаев понял, что Вознесенский одновременно хочет и помочь и избавиться от возможных проблем. – Хорошо. Смотрите, в общем, ноутбук принадлежал учёному-биологу, в нём крайне важные наработки по… медицине, нам он очень нужен. Прошу вас в сумку также положить все распечатки и блокноты с записями, которые найдёте. Вам нужно будет передать эту сумку мне лично на Ленинградском вокзале, когда вы приедете в Москву. В срочном порядке берите билет. Ещё раз повторюсь, дело государственной важности, не терпящее отлагательств. Наше ведомство скомпенсирует вам все транспортные расходы и не только, а также обязуется выплатить крупную денежную премию за помощь и сотрудничество. – Валерий Павлович, давайте баш на баш. К тётке сегодня приходил какой-то кавказец, совершенно бандитского вида, и спрашивал меня. Скорее всего, шёл за ноутбуком. Через некоторое время вы мне звоните и просите вернуть его. Я бы хотел понимать, в чём дело, почему я должен, бросив все свои дела, срываться в Москву, и почему ваши люди без предупреждения ломятся в дверь к моим родственникам? – Дмитрий, это были не наши люди. В том-то и проблема. Я хочу быть с вами максимально откровенен, насколько это возможно в текущей ситуации, и сообщить вам, что передать мне данные в ваших же интересах. Тот, кто к вам приходил, ищет эту информацию тоже, и он не принадлежит ни к одной российской спецслужбе. Как вы его описали – бандитского вида – вполне соответствует действительности. Считайте, что цена вашей жизни – это та сумка, которую вы по ошибке унесли из аэропорта. И вопрос лишь в том, вы быстрее нам её отдадите, или до вас доберутся вот такие вот посетители. А тут уж вам решать. – Тогда ещё вопрос, Валерий Павлович, если позволите: по первому взгляду на записи я понял, что речь идёт о какой-то информации в области фармацевтики. В фармацевтических кругах обычно не сталкиваются бандиты – или кто это был – и представители внешней разведки. А если учесть, что вы представляете именно внешнюю разведку – я могу предположить, что источник происхождения информации находится за рубежом. Тогда ответьте мне на простой вопрос: связано ли это как-то с происходящим вокруг бардаком, и если да то как? – Вы хороший аналитик, Дмитрий, – искренне похвалил своего собеседника Николаев, – очень красиво и изящно расставляете по полочкам не связанные на первый взгляд данные. Вам вполне можно было бы работать в разведке. – Я инженер, мне положено уметь думать. Ну так что? – Дмитрий, давайте так: вы не тянете из меня больше чем требуется, понятно? Я вообще-то и так не должен был с вами контактировать. Мне проще было послать людей, которые бы просто забрали у вас сумку с ноутбуком. – Тогда я вам зачем нужен? – Вы мне нужны только для того, чтобы собрать всё и ничего не упустить – это во-первых. А во-вторых – доставить груз в Москву и передать мне лично в руки. Это минимизирует риски утери данных или замедления их передачи, в силу определенной специфики работы между отделами в нашем ведомстве. После того как всё передадите – получите денежную премию и идите на все четыре стороны. По выплате не обидим, поверьте. – Хорошо. Тогда скажите мне, пожалуйста – что вообще происходит в стране и насколько это опасно? Я просто для себя пытаюсь понять – мне сейчас бежать сломя голову куда-то или ничего серьёзного и я могу, не опасаясь за родных и близких, ехать в Москву? Вы как представитель разведки должны это знать, полагаю. Да и потом, я одним местом чую, что наш звонок как-то связан с происходящим. «Хитрый сукин сын, торгуется и оценивает ситуацию, похвально!» – подумал Валерий. Учитывая, что из всех без исключения крупных городов страны и уже из ряда относительно небольших приходят тревожные вести, тянуть резину нет возможности. Более того, нужно как-то замотивировать этого гражданина реагировать быстро. В принципе, можно было обойтись и без Вознесенского, но Николаев сам хотел минимизировать риски и при этом не упустить ничего, особенно ввиду того, что как сказал Дмитрий, в чемодане лежали еще отдельные записи на бумаге. «Ну что же… думаю, в сложившейся ситуации всем будет по барабану, что знает какой-то отдельно взятый гражданин. Потому как неясны перспективы вообще…» – подумал Николаев. – В Россию из-за рубежа завезли вирус пока непонятного нам происхождения. То, что попало к вам в руки – это как раз наработки по нему. Я планирую передать на исследования всё что вы мне отдадите в руки, для разработки лекарства или хотя бы изучения природы болезни. Так понятнее? – Вполне. Правильно ли я понимаю, что все эти усиления на улицах – это подготовка к эпидемии? Насколько это серьёзно? – Вы правильно понимаете. Серьёзнее некуда. И не подготовка к эпидемии, увы. Эпидемия уже началась. И ситуация с каждым часом всё хуже и хуже. Лучше скажите своим родным и близким, чтобы вообще из дома ни ногой. Это очень важно, поверьте. – Хорошо, я понял. Данные передам в руки лично, никому не доверю. Пришлите мне ваш контактный номер, свяжусь с вами, как только буду понимать, когда окажусь в Москве. – Я вам всё пришлю. Держите меня в курсе каждого вашего шага и не подставляйтесь. Если увидите неадекватных людей, а особенно – толпу, бегите со всех ног. Это как раз те инфицированные, лекарство для которых мы пытаемся найти. Мы предполагаем, но точно не уверены, что столкнулись со вспышкой крайне опасной формы бешенства. Я приставлю за вами двух сотрудников, они профессионалы и оба будут вооружены. Они сопроводят вас до Москвы, где мы с вами встретимся. Им ничего не говорите, если войдут в контакт. У них есть задача – защитить вас и довезти, остальное их не касается. Вам всё понятно? – Вы не доверяете своим коллегам? Довольно странно, я бы сказал. – Дело не в недоверии. Нельзя никогда скидывать со счетов как человеческую глупость или желание выслужиться, первым добежав до хозяина с косточкой в зубах, так и откровенно враждебные мотивы. То, что знаем мы, почти наверняка знают конкурирующие спецслужбы, и лишний раз не надо испытывать судьбу, я вот что думаю. И пожалуйста, не включайте ноутбук. Вполне может статься, что на нём стоит защита от несанкционированного проникновения в систему, я с такими вещами сталкивался неоднократно. Просто привезите и всё, большего от вас и не требуется. Договорились? – Да, Валерий Павлович, договорились. Я дам знать позднее, – ответил Дмитрий и отключился. Николаев встал, прошёлся по кабинету из стороны в сторону, замер ненадолго в раздумьях. Его помощник сидел в кресле всё это время, ожидая реакции. – Думаете, стоит ему доверять? – Это не про доверие, Саша. Доверять не стоит никому. Однако насколько я могу судить – а в людях я, поверь, научился разбираться за годы службы – этот, скорее всего, ноги не сделает. На худой конец, за ним присмотрят. Если выкинет какой-нибудь фокус – его уберут. 26 апреля. Санкт-Петербург. Дмитрий Вознесенский. – Дима, всё в порядке? Кто это был? – Спросила Татьяна, видя, что Вознесенский в задумчивости замер посреди комнаты и всем своим видом демонстрирует изрядную растерянность. – Да как сказать, в порядке… Нет, не в порядке. Звонили из спецслужб. Вдаваться в подробности не буду, вы мне всё равно здесь ничем не поможете. В Москве буду вопросы решать. А вот что касается ситуации – в общем, никакие это не беспорядки и не массовый психоз. Как мне сказали, по стране гуляет какой-то новый вирус неизвестной болезни или что-то типа того. Короче, надо быть предельно осторожными и на улицу ни ногой, пока всё не утрясётся. Думаю, власти должны что-то предпринять, всё-таки. Ввести чрезвычайное положение или что-то такое. Но в текущий момент, как мне подпол сказал, самое главное – это избегать массовых скоплений граждан. Говорит – видишь какого психа неадекватного – ноги в руки и бегом от него, ну его нахрен. Это скорее всего и будет заражённый. – Дим, но ведь с бешенством и подобными болячками уже давно научились справляться, и даже после покусов животных, если быстро принять меры, можно обойтись малой кровью, разве нет? – Спросил Александр, будто бы пытаясь успокоить сам себя. – Дядь Саш, вот честно – не знаю. Подпол сказал, что это какой-то новый вирус, по крайней мере, я так понял. Вроде как очень опасный и не исследованный. Дмитрий решил не говорить родственникам о том, что ему предстоит выполнить роль курьера для доставки компьютера и записей с наработками. Тётка и так впечатлительная и эмоциональная дама, чтобы её ещё и здесь раскачивать. – Ой, господи, какой ужас… – запричитала Татьяна, – и что, надолго это? И вообще, что ещё говорят? Хоть понять бы, у меня же ещё репетиции. – Ну какие… – начал Дмитрий и осёкся, решив не вставлять матерное слово, – тёть Тань, ну какие репетиции? Если по всей стране уже покатилось. Хорошо если через месяц разгребут, да и что там будет – непонятно. Короче, давайте собираться по-быстрому, я поеду позже. Харчи закупите на даче. В Питере по магазинам сейчас ходить не стоит, стрёмно. Александра долго уговаривать не пришлось. Он уже собирал первоочередные вещи в спортивную сумку. А в баул на молнии сгрёб почти всё содержимое холодильника. Затем, подставив табуретку, залез на антресоль и из груды различного барахла извлёк оружейную сумку, в которой лежало помповое ружьё ИЖ-81 с откидным прикладом. – Возьму на всякий, – пояснил он, – а то вдруг чего. И патронов штук пятьдесят ещё. – Да уж, очень дальновидно, – согласился Дмитрий, – сейчас лучше иметь, чем не иметь. – Всегда лучше иметь, чем не иметь, – отрезал Александр, – у каждого мужчины должно быть оружие. Татьяна, тряпки все собери побыстрее! С вещами долго возиться не пришлось. Что можно – покидали в сумки, взяли документы, деньги, продукты, и сложили у входной двери.