– Надо с карточек всю наличку снять ещё, – сказал Дмитрий, – перегоните всё, что есть на один счёт, и уже на месте в ближайшем банкомате обналичьте. Ну его нафиг, нашу банковскую систему испытывать. Татьяна собрала всё необходимое и вынесла последнюю сумку в прихожую, где её уже ждали Дмитрий и Александр. – Ну что, присядем на дорожку, – сказала она, уселась на обувную скамейку возле двери на секунду, потом встала, осмотрела квартиру и сообщила, что готова. – Дима, ты когда уезжать будешь – стояк с водой перекрой. И все форточки закрой, понял? – Да, дядь Саш, понял. Сделаю. – Ну всё, с Богом. Пошли, – Александр закинул большую спортивную сумку на плечо, взял в руки два баула, и повесил на руку чехол с ружьём, в результате чего стал похож на гружёного по самую макушку мула. – Открывай давай, – скомандовал он и Дмитрий приоткрыл дверь. Высунул голову на лестничную площадку, убедился что никого нет, затем вышел сам, прихватив ещё две спортивные сумки. Татьяна последовала за ними практически налегке. Обернулась на секунду, перекрестилась, заперла дверь и пошла позади. Во дворе было тихо. Машин на местах было меньше обычного, людей не было вовсе. Александр подошёл к машине, положил вещи на асфальт и достал ключи. Открыв багажник немолодого мерседеса-универсала, быстро перекидал туда вещи, что-то ушло в салон, а ружьё вынул из чехла и за ремень повесил за подголовник переднего пассажирского сиденья, чтобы быть наготове в случае чего. Вознесенские старшие попрощались с Дмитрием, взяв с того обещание в обязательном порядке позвонить, как доберётся, и отбыли восвояси. Дмитрий быстрым шагом вернулся в парадную, убедившись, что за ним никто не идёт, и почти бегом преодолел несколько лестничных пролётов, чтобы как можно быстрее оказаться в квартире. Очень уж его напрягал тот факт, что за ним сегодня приходили. В квартире как-то неожиданно стало пусто и безжизненно. Дмитрий прошёл туда-сюда, посмотреть – ничего ли важного не забыли, затем лёг на диванчик и начал искать билеты через смартфон. С удивлением обнаружив, что все авиарейсы на сегодня отменены в связи с «неопределённой политической ситуацией», как это было указано на сайтах авиакомпаний, обслуживающих аэропорт Пулково, да и на завтра, впрочем, тоже, Дмитрий нашёл билеты на «Сапсан». Выехать сегодня уже не получалось – вечерние рейсы были сняты с линии, а в ночной спящий поезд вписаться оказалось невозможно. Поэтому Вознесенский решил, что отправится рано утром. 26 апреля. Москва. Андрей Орлов. Андрей был на ногах с раннего утра. Ещё вчера утром руководство попросило в срочном порядке завершить проект, потому как сразу двое в компании пожаловались на плохое самочувствие и взяли больничный, а ещё один человек вечером просто перестал отвечать на телефонные звонки. Никто никаких параллелей с беспорядками в ряде крупных городов не проводил, но общая тревожная ситуация и выбывшие сотрудники в и без того небольшой компании подстегнули генерального директора к тому, чтобы сдвинуть сроки сдачи проекта на несколько дней раньше. Детей ещё вчера решено было в школу не вести хотя бы несколько дней – что-то непонятное происходило вокруг. Да и потом, после новостей о том, что в Москве закрылись на карантин сразу несколько школ и детских садов, Орловы коллегиально решили недельку пересидеть дома. У Натальи, впрочем, заказчик тоже подписывать договор не стал – отменил запланированную встречу и сказал, что уезжает к родителям в Нижегородскую область, причину не пояснил. Поэтому всё семейство было в сборе. Андрей уже два дня практически не отходил от экрана телефона, а телевизор был включён с утра и до вечера. Основным источником информации стали специальные новостные каналы в мессенджерах, а телевизор работал постольку-поскольку. «Независимые» СМИ отличались от зависимых настолько, что создавалось впечатление, будто центральные телеканалы вещают откуда-то с Фарерских островов – так всё хорошо, спокойно и ничего не происходит. В новостях вскользь упомянули про какие-то беспорядки в двух столицах, забастовки на транспорте и усиленный полицейский режим, уделив этим темам в совокупности несколько минут эфирного времени. В то же время в мессенджерах и частных изданиях появились десятки фотографий и видео из разных городов страны со стычками на улицах, толпами неадекватных и агрессивно настроенных граждан, погромами и столкновениями с полицией. На основных видеохостингах популярность набирали ролики с нападениями агрессивных толп на прохожих и случайных граждан в магазинах, на автостоянках, возле подъездов домов. Вырисовывалась очень странная картина: по ряду стран прошли народные волнения, о которых не было известно вообще ничего. Ни политических кризисов, ни выборов или революций анонсировано не было. То есть беспорядки возникали из ниоткуда, и что за люди в них участвовали, а главное – по какой причине – тоже было непонятно. Самое интересное было то, что в отличие от столкновений в тех или иных странах по политическим мотивам или банальных грабежей в благополучных районах, совершаемых мигрантами, здесь никто не выдвигал никаких лозунгов или программ. Просто погромы, бегущие толпы и насилие. Ещё ночью на англоязычных ресурсах появились статьи, в которых утверждалось, что беспорядки на улицах мегаполисов были спровоцированы введением карантина по какой-то очередной болезни, что вызвало недовольство граждан. Верилось в это слабо, потому как все недовольства обычно начинаются с митингов и демонстраций. А спустя несколько часов ряд политиков в России и не только всерьёз заговорили о какой-то эпидемии, но подробностей не дали. Создавалось впечатление, что людей по всему миру власти собирались закрыть по домам под тем или иным предлогом. Андрей жил на восьмом этаже дома, окна которого выходили на прямую как стрела улицу, связывавшую в одну линию три станции метро. Он любил в утреннее время выходить на балкон с сигаретой и чашечкой кофе в руке и любоваться городом. Район, в котором жило семейство Орловых, был хоть и спальным, но находился не на отшибе города, и в утренние часы на пересечении двух основных улиц часто возникали хвосты из автомобилей. Сегодня же Андрей с удивлением заметил, что машин стало в разы меньше, будто половина города единогласно решила на работу не ездить в принципе. А вот чего стало больше, так это автомобилей скорой помощи и полицейских патрулей. Каждые несколько минут под окнами проезжал служебный транспорт со включёнными проблесковыми маячками. Недалеко от места, где жили Орловы, находилась подстанция скорой помощи и инфекционная больница в районе Соколиной горы, поэтому экипажи скорых ездили перед домом регулярно. Однако в последние сутки количество экипажей выросло как минимум вдвое, как будто всех, кто числился в штате, выгнали на дежурство в один день. Андрей должен был активно работать, чтобы уложиться в сроки, но вместо этого провёл полдня в прокрастинации, ходя из стороны в сторону или просто зависнув в раздумьях с чашкой кофе. В групповом чате компании многие коллеги из разных городов рассказывали свежие новости, достаточно тревожные. И по всему выходило, что ситуация только ухудшается, а власти не могут ничего решить ни на местном, ни на государственном уровне. Если так и дальше продолжится, то единственно верным решением будет уехать к родителям на дачу в Ярославскую область, откуда Андрей сам был родом. У Натальи оба родителя уже умерли, а доставшуюся в наследство дачу на границе Московской и Владимирской областей продали год назад, поэтому вариантов было совсем немного – либо ехать за почти триста километров от Москвы, либо оставаться в квартире и сидеть, не выходя наружу, пока всё не уляжется. Андрей оделся и вышел из дома, чтобы пополнить запасы продуктов. Покидать квартиру, конечно, не хотелось, но сервисы доставки либо не работали, либо были настолько перегружены заказами, что из-за высокого спроса и нехватки курьеров время ожидания составляло двое-трое суток. Уже возле лифта на первом этаже он обнаружил кровавый след, указывающий на то, что кого-то сильно ранили здесь же. Консьержки на посту не было, поэтому расспросить о том, что случилось, оказалось не у кого. Орлов вышел из подъезда, открыл с ключа свой «Вольво» и сел за руль. Выезжая со двора, чуть не столкнулся с очередным микроавтобусом реанимации, который нёсся с большой скоростью на вызов, и, выехав на дорогу, направился в сторону ближайшего гипермаркета. Дороги оказались сравнительно пусты, и поэтому через десять минут Андрей уже встал на парковке у входа. Покупателей в это время обычно было немного, а сейчас парковка была забита автомобилями. Люди выкатывали из гипермаркета тележки, заполненные доверху продуктами и средствами гигиены, разгружали их в багажники своих автомобилей, а затем возвращались назад. Видимо, многие поддались чувству тревоги и решили обезопасить себя таким образом, забив холодильник на пару недель, чтобы провести время в квартире и никуда не выходить. На входе стояли четверо охранников, вручную с кнопки приводившие в движение поворотные двери на выход и очень внимательно осматривая каждого, кто хотел попасть внутрь. Андрей подошёл к дверям, охранники его впустили, и он оказался в гипермаркете. – Здорово, мужики! Что происходит хоть, понятно? – Спросил он у охраны. Трое ничего не ответили, а один, видимо старший смены, повернулся к нему и спросил с недоумением: – Ты что, психов не видел? – Нет… я вообще из дома почти не выходил три дня. На удалёнке работаю. – А-а-а, тогда понятно… Какое-то массовое помешательство в городе. Сезонное обострение, что ли, – ответил охранник, – много неадекватов развелось, на людей бросаются. У нас сегодня утром несколько таких уже было. На парковке мужика какого-то покусали, а чуть позже ещё двоих. Пытались внутрь ломиться, но мы их не пустили. По виду – как наркоманы под чем-то, и это самое начало дня, мы даже ещё открыться не успели. Обдолбались и чудят. Ну, мы конечно двери заблокировали. Они побились об стекло и свалили, побежали за кем-то. Днём ещё нескольких видели возле дороги, но они нас не заметили и сюда не подходили. – Понятно. Говорят, это не психи и не наркоманы, а вирус какой-то идёт. По крайней мере, так пишут в новостях. И школ несколько позакрывали. Что-то вроде бешенства. Охранник пожал плечами и отошёл, дав понять, что разговаривать больше не может. Андрей взял тележку и направился в магазин. Внутри было довольно суетно. Люди мели всё подряд с прилавка, в первую очередь крупы и консервы. Пара потёртого вида мужиков на две трети свои тележки загрузили водкой, как будто готовились к длительным массовым гуляниям, а не сидению дома на карантине. Сотрудников торгового зала было мало, и подтаскивать продукты на полки едва успевали. Андрей пробежался по самому необходимому, накидав полную тележку, но особенно усердствовать с крупами и консервами не стал. Он не очень верил в длительное сидение дома, а на ближайшие две недели на четверых продуктов было предостаточно. Да и не к войне он готовился, а к временным затруднениям и усилениям режима в связи с санитарно-профилактическими мероприятиями. На кассе быстро рассчитался, упаковал всё что было в пакеты, погрузил их на телегу и поехал на выход. Перед дверьми ненадолго задержался и решил на всякий случай снять наличные со своей карты. А карточку супруги можно будет разорить как-нибудь потом, при необходимости. Да и дома приличная сумма накоплений припрятана, разве что только в валюте. Возле дверей с вертушкой остановился, осмотрел улицу, затем кивнул охране. Те его пропустили наружу и снова поставили двери в блок. Орлов докатил тележку до машины, быстро перегрузил продукты в салон на заднее сиденье, и рванул домой, столь же стремительно домчав до своего двора. Выйдя из машины, Андрей успел выложить часть пакетов с едой с заднего сиденья на асфальт, как вдруг почувствовал ощутимый удар в спину. Затем чьи-то руки прижали его к корпусу автомобиля. – Ключи от машины, быстро! Давай, сука! – крикнул нападавший, после чего ударил Орлова по спине ещё раз чем-то тяжёлым, затем резким движением развернул его к себе. Андрею в лицо упёрся обрез двуствольного ружья. Человек, державший его, скрывал своё лицо шарфом. Орлов от неожиданности и испуга замер на месте, но затем быстро спохватился, сунул руку в карман и вынул связку ключей от своей «Вольво». Нападавший выхватил ключи, а затем ударил Андрея кулаком в живот, от чего Андрей упал на колени, хватая ртом воздух. Он был абсолютно не готов к такому повороту событий, поэтому ничего и сделать не смог. Человек с обрезом прыгнул на водительское сиденье, завёл машину и рванул с места. Орлов ещё две минуты пытался отдышаться, ловя темные круги перед глазами и позывы тошноты. Болел и живот, и колено, и спина, а от выброса лошадиной дозы адреналина в кровь начинало трясти. Андрей уже осознал тот факт, что у него больше нет машины, и выбраться из города теперь будет намного труднее. Нападавший не тронул лежавшие на асфальте пакеты с едой, хотя и увёз часть покупок в автомобиле. Целью преступника был именно транспорт. Немного отдышавшись и придя в себя, Андрей тяжело поднялся на ноги, подобрал несколько пакетов с едой и, прихрамывая, пошёл домой. Настроение было хуже некуда. Не только из-за потери недешёвого автомобиля, из-за невозможности уехать прямо сейчас, если будет такая необходимость, или из-за полученных побоев, но и из-за состояния унижения, неготовности к проблемам, а главное – невозможности спросить с обидчика за нанесённый ущерб. Чувствовал себя Орлов как побитая собака. Поднялся на лифте на свой этаж, позвонил в дверь. Открыла Наталья. – Андрей, что с тобой? – Взволнованно спросила она, – на тебе лица нет. – Плохие новости. У нас украли машину. 27 апреля. Санкт-Петербург. Дмитрий Вознесенский. Ночью в городе было очень неспокойно. Несколько раз кто-то кричал, слышалась ругань, под утро какая-то женщина истошно взывала о помощи, периодически под окнами проносились автомобили полиции с ревущими сиренами. Дмитрий смог поспать только перед рассветом. Он был человеком решительным и смелым, но в этот раз даже не встал с кровати. Во-первых, куда бежать? На каждый вопль, когда в городе беспорядки? А во-вторых, у Дмитрия с собой не было никакого оружия. Да и потом, ввяжешься в какую-нибудь пьяную драку или разборки с неадекватными психами, кем бы они ни были, и даже если выйдешь целым и здоровым, то совершенно не факт, что потом не примут под белы рученьки менты у парадного. А в такой ситуации попасть в «обезьянник» или больницу было просто недопустимо: Вознесенский прекрасно помнил, какой груз он должен отвезти в Москву. И ещё нужно родителей вывезти из города. Поэтому старался не обращать внимания на шум. А уже рано утром, минут за десять до будильника, в дверь дважды звонили. Дмитрий открывать не стал, решил даже в прихожую не выходить и свет не включать. Потом на лестничной клетке была какая-то возня, раздались несколько выстрелов, что-то тяжелое ударило в железную дверь и всё прекратилось. Вознесенский понял, что что-то нехорошее произошло возле входа в его квартиру, и в полной темноте, чтобы снаружи не было заметно блика на линзе, подошёл к «глазку». На пороге, облокотившись о стену, лежало какое-то тело. Вознесенский осторожно приоткрыл дверь, оглядел лестницу, насколько это было возможно, затем внимательно осмотрел человека, который находился в полусидячем положении и тяжело дышал. Мужчина был одет в темную легкую ветровку и джинсы, на вид ему было около тридцати. В руке у незнакомца был зажат пистолет, а другой рукой он прикрывал огнестрельную рану в боку. Дмитрий забрал пистолет из руки мужчины, а затем затащил раненого в квартиру и уложил прямо в коридоре на пол. – Это вы – Дмитрий Вознесенский, я полагаю? – Спросил мужчина, тяжело дыша. – Да, это я. А вы кто и что делаете на моём этаже? – Дмитрий по-прежнему держал в руке пистолет и расставаться с ним пока не собирался. Сперва нужно было узнать, что за люди его ищут и звонят в дверь регулярно. – Меня зовут Виктор Сергеев, капитан службы внешней разведки. Оперативный сотрудник, конечно же. Мне подполковник Николаев приказал найти вас и сопровождать в Москву. Только, боюсь, сейчас это будет несколько проблематично. – Виктор, расскажите, что произошло и имеет ли это ко мне какое-либо отношение? – Расскажу. Только сперва вызовите скорую. Вознесенский набрал телефон службы спасения и получил ответ, что все операторы заняты и нужно подождать на линии. Время ожидания, согласно роботу-автоответчику, составляло более десяти минут. Дмитрий перевёл телефон на громкую связь и положил на трюмо в прихожей. – Рассказывайте, капитан. У нас есть время. – Я со вчерашнего дня веду наблюдение за вашей квартирой по приказу подполковника Николаева. Он сообщил мне, что вы обладаете некой информацией государственной важности и что моя задача – довести вас до Ленинградского вокзала в Москве, где вами займутся наши московские коллеги. Я не знаю, о чём вы с ним договаривались, моя задача – сопроводить и защитить. Дайте платок, что ли… Дмитрий спохватился, пошёл в жилую комнату, стараясь не терять гостя из вида, открыл шкаф и достал простыню. Затем, вернувшись в прихожую, протянул её капитану Сергееву. Тот скомкал тряпку и прижал её к ране. – Плохо там? – Дмитрий кивнул на расползшееся по одежде красное пятно. – Будет медицинская помощь – выживу точно. Главное, чтобы она была. Я уже ничему не удивлюсь, если честно. Музыка в телефоне по-прежнему играла, и никто из операторов на линии трубку не брал. – В общем, ко мне должен был присоединиться ещё один мой коллега, но его телефон с вечера не отвечает. Что произошло – я не знаю. – Ну а ранил-то вас кто? – Вот слушайте. Я ещё вчера обнаружил за вами слежку. Предполагаю, тот человек, которого я видел в машине во дворе, охотится за вашей информацией. Вечером он куда-то делся, но вы же знаете наши питерские дворы. Мог сделать вид, что уезжает, а на самом деле просто поменять место наблюдения. Поэтому я пошёл через парадный, поднялся к двери на чердак и всю ночь просидел там, ведя наблюдение за вашей площадкой. А за несколько минут до того как вы меня нашли возле вашей двери, я увидел того, кто пришёл за вами. Он пытался открыть вашу дверь. Предполагаю, что накануне он использовал самоимпрессионный ключ и где-то изготовил по нему копию из металла под ваш замок. Я пытался его взять тёпленьким, чтобы расспросить, но этот товарищ оказался быстрым и подготовленным профессионалом – я даже не понял, как он успел выхватить пистолет и выстрелить в меня. Одной пулей вот попал. Надо было его на месте валить, моя ошибка. Недооценил. – Ну а с ним что? Просто сбежал? – Я в него успел всадить две пули. Но он всё равно побежал вниз по лестнице. Либо там лёгкий бронежилет под одеждой, который я сразу не заметил, либо просто очень здоровый попался. А дальше не знаю. Но могу сказать только одно: будьте осторожны, Дмитрий. Был ли он один и что с ним – неясно. И ещё: предполагаю, что до Москвы вам придётся добираться самостоятельно. Мой коллега вряд ли выйдет на связь, если до сих пор этого не сделал. А у вас куплен билет на ближайший поезд, это мы тоже проверили. – Это я уже понял. Дайте ваш телефон, – Дмитрий забрал мобильный из рук капитана Сергеева и набрал номер подполковника Николаева. Ответили не сразу. – Подполковник Николаев, слушаю вас. – Доброе утро, Валерий Павлович. Не удивляйтесь, это Вознесенский. Вашего коллегу, капитана Сергеева, ранили только что в перестрелке. Он жив, но мы ждём скорую помощь. Второго нет, не пришёл сегодня. Я еду в Москву один. – Дмитрий, капитану телефон передайте. – Держите, капитан, – Вознесенский отдал Виктору мобильник, поставив предварительно на громкую связь. – Да, товарищ подполковник, это Сергеев. – Хорошо. Я проверить решил на всякий случай, что ты жив. Пусть Вознесенский не обижается, это вполне разумно, думаю. В общем, слушайте. Скорая к вам приедет или нет – большой вопрос. Если приедет – то в больнице сейчас лучше не оказываться. Я свяжусь сейчас с ведомственной больницей в Питере, попрошу чтобы наших ребят отправили. Капитан, ты тогда Вознесенскому пистолет отдай, пусть у него будет на всякий случай. А сам давай держись и выздоравливай побыстрее. Дмитрий, а вы тогда собирайтесь и на поезд. Сергееву помогите чем сможете, и идите, экипаж ждать не нужно, не тратьте время. Как приедете – мне звоните в срочном порядке, как договаривались. На вокзале вас встречу. Николаев попрощался и Вознесенский вернул телефон законному владельцу. На его мобильнике дозвон в диспетчерскую службы спасения так и продолжался, никто трубку не брал. Либо операторов поубавилось и часть людей просто на работу не вышла, либо линия была перегружена входящими звонками, но скорее всего и то и другое. Дозвониться до экстренных служб было если и не невозможно, то точно очень тяжело, в этом он успел убедиться. – Капитан, собственно у меня времени предельно мало, а ввиду того, что тот стрелок сейчас находится неизвестно где – может, караулит меня у подъезда – я думаю, мне нужно выдвигаться на вокзал как можно скорее. Чем я могу тебе помочь? – Ничем. Собирай пока вещи, а потом вытащи меня на лестницу. Ствол забирай, вот ещё возьми, – Сергеев достал из кармана два снаряженных магазина и протянул Вознесенскому. Через двадцать минут Дмитрий запер дверь в квартиру и попрощался с капитаном Сергеевым, которого выволок на лестничную клетку. Капитан был бледен и держался из последних сил, однако судя по полученной от Николаева эсэмэски, экипаж скорой из ведомственной больницы уже должен был подъезжать с минуты на минуту. Вознесенский быстро сбежал вниз по лестнице, из личных вещей неся только сумку с ноутбуком и записями, и уже на выходе из двери чуть не споткнулся в полумраке о неподвижное тело, лежавшее на полу. От неожиданности Дмитрий отпрыгнул, испугавшись, однако быстро взял себя в руки и, достав мобильник, включил фонарь. На полу в небольшой луже крови лежал труп мужчины кавказской внешности с двумя пулевыми ранениями – одним в боку, вторым в спине под лопаткой. По всей видимости, это был тот самый кавказец, о котором говорила Татьяна и которого подстрелил Сергеев. Побежал на адреналине, получив две пули в перестрелке, затем отпустило, силы иссякли, и так и умер, не добравшись до выхода. «Ну что ж, тем лучше» – констатировал Дмитрий и, аккуратно переступив через тело, чтобы не измазать в крови ботинки, вышел на улицу. Впереди лежала многочасовая дорога в столицу. 27 апреля. Москва. Валерий Николаев.