Говорит только тихонько: - Ну надо же. Голос ее звучит удивленно и немного задумчиво. Я прощаюсь, заметив, что теперь ей нужно чаю, затем снова прополоскать, попшикать спреем и поспать. - Катюш, я справлюсь, - почти недовольно отвечает мама. Она, наверно, как и все учителя, не любит, когда ее поучают или пытаются опекать. На прощание снова напоминает, чтобы я не забыла заморозить торт. Миха ждет долго, но дожидается своей очереди. Слушать его поздравления у меня охоты нет – он каждый год желает мне «найти и максимально реализовать себя». Совет дельный, но он, по-видимому, считает, что мне это так до сих пор и не удалось, потому что сегодня опять желает то же самое. Милостиво принимаю его поздравления и, занудившись говорить с ним, зачем-то покашливаю – мол, приболела. Не люблю врать про собственное состояние здоровье – после выкидыша почему-то стала суеверной, но сейчас вру и самой себе, что придумала это из солидарности с мамой. - Но у тебя же не корона? - А ты что, приехать собирался? Зачем я это ляпнула, не знаю. Уж точно не потому, что мне этого хотелось. Может, наоборот – не хотелось и я озвучила свои наихудшие опасения. - Да н-нет, - удивленно смущается Миха. - Вроде не корона, - придаю своему невозмутимому тону оттенок нарочитой халатности, а его замешательства будто специально не замечаю. – Непохоже. Представляю, как он сейчас внутренне раздражается – почему же я не делаю тест? С этой мыслью на меня находит глупое злорадство, от которого хочется хихикать. Когда мы были женаты, издеваться над Михой не было смысла, да и удовольствия тоже. Возможно, я просто любила его, поэтому свыклась с тем, что он амбициозный зануда, сноб и перфекционист, который ни в чем не терпит отклонений. Сейчас я подкалываю его со скучающе-ленивым кайфом и недоумеваю, как раньше жила с ним и даже собиралась родить от него ребенка, который, возможно, во всем был бы на него похож. Естественно, Миха не верит, что у меня «не корона». Словно опасаясь, что заразиться и по телефону можно, он несколько поспешно завершает свой поздравительный звонок. Ну вот, «думаю» желтому трамваю, светящемуся через дорогу в темноте декабрьского вечера, кажется, все поздравления на сегодня получила. Трамвай не обнаруживает желания добавить свои и трогается с места. Я всех мужиков отгоняю, думаю. Миху турнула – факт. Этого, того, то есть, вроде, как и не турнула, но вроде как немножечко и да. Взашей прогнала. Кто он такой? Никто. За дуру держит? Вот пусть и зависает теперь... с кем, кстати? Черт, а хотелось бы узнать. В этот момент вижу, что, когда останавливался трамвай, из него вышел тот самый прохожий, который недавно видел меня в окне голой. Прохожий снимает маску, но никуда не идет, а разглядывает мой дом. Не знаю, мое ли окно ищет, но рада, что не зажигала свет и с улицы меня не видно. Ухожу подальше вглубь комнаты и думаю, что – нет, решительно, хватит поздравлений на сегодня. Стою перед коробкой, в которую свалила... нет, не свалила, а аккуратно сложила его вещи. На хрена он мне их оставил? Если не нужны, почему сам не сдал в Красный Крест? - Почему?.. – звоню на тот незнакомый номер, с которого звонили только что и приготавливаюсь задать вопрос, даже рот открыла. Но не задаю. - Ja.Да, - коротко и равнодушно отвечает женский голос. Обычный, ничего в нем особенного. Готова отвинтить себе уши за то, что вслушиваюсь – не услышу ли на заднем плане Рика? Готова отвинтить себе голову за то, что гадаю – на хрен он с ее телефона звонил? «А Рика можно?» «Какого Рика?» «А... если честно, я не знаю фамилии». Нет. «Это вы мне только что звонили? Откуда у вас мой телефон?» Тоже нет. «Простите, я ошиблась номером». «Бывает». Не-е-ет. Молчание. Просто молчать, ничего не говорить. Пока она не скажет: «Рик, это – там. Тебя. Одна из твоих». Жуть. - Да? – она, однако, не сдается. Голос тверд, тон ровен. Она явно не привыкла не получать ответов на задаваемые вопросы. Не добиваться желаемого. - Здравствуйте, - отвечает ей чужой – не мой абсолютно – голос. – Ваши результаты пришли. - Результаты? Неужели страйк и – что это, легкая, легчайшая неуверенность у нее в голосе?.. - Анализов, - продолжает не мой голос на моем конце связи. - И?.. – Боюсь, это не телефонный разговор. Приходите в клинику в понедельник с утра. Доктор хотел бы лично все с вами обсудить. Приятных выходных. И сбрасываю. Ну не дура ли?.. Готова отвинтить себе язык, весь языковой центр за ерунду, которую только что сморозила. Весь мозговой центр – за то, что мне вообще взбрело в голову такое. Особенно за «приятные выходные». Косячно, слов нет. Наверно, глаз теперь не сомкну. Однако мои опасения напрасны – ничто меня не гложет, и никто не тревожит. Относительно рано заваливаюсь в кровать и благополучно провожаю этот мой день рожденья, скроля последние поздравительные картинки в смартфоне. Под это дело довольно скоро засыпаю и сплю превосходно. ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ и ПОСЛЕДНЯЯ За золотыми рыбками Через неделю объявляется Каро. Не звонила накануне, наверно, в отместку за запоротый собственный день рожденья, который, по ее мнению, я запорола. Теперешнюю беседу Каро не загружает поздравлениями «с прошедшим» – начинает с непринужденного: «Привет». Рассказывает, что долгое время валялась с мигренью, лишь недавно поправилась, а затем – слово за слово – неожиданно намекает, что на Новый Год приглашена в Милане к знакомым на приватную вечеринку в очень узком кругу. Меня немного смешит ее таинственность, но радуюсь я за нее искренне. Отчего-то вспоминаю, как она «мазала» меня в мои пятнадцать с половиной в ночь моей дефлорации Михой, предъявив моей маме официальную версию относительно моего места ночевки. Вот будет ржач, если ее предки в Новый Год не дозвонятся к ней из-за недоступа. Собираюсь пообещать, что, если они начнут звонить мне, то я обязательно что-нибудь придумаю, но стормаживаю и просто желаю ей круто повеселиться. А мне не до вечеринок: маме все хуже. У нее обнаружен абсцесс, с которым не справляются антибиотики. Сейчас в больницах из-за короны бушует третья мировая. Поскольку у меня на работе у кого-то родственник работает в больнице, мне удается договориться и под Новый Год маму кладут в Шарите. Дура, ругаю себя, на хрена сочиняла Михе про болезнь. На хрена той наговаривала. Хавай теперь, с чем хочешь. Насчет «той»: я не параноизирую и не спятила, просто самоанализ у меня приходит с некоторой задержкой. В промежутках между взбесившейся под конец года работой, недосыпами и мотаниями по поводу госпитализации мамы все же начинаю ковыряться в памяти. Выковыриваю мой глупейший разговор с неизвестным женским голосом, которому додумываю имя «Рита», затем запихиваю обратно и так – до следующего раза. *** У нас локдаун, посещения в больнице сведены на нет. «Нет» в нашем с мамой случае – это час в день, во время которого мы с мамой обе должны будем быть в масках. И во время, и после такого мучительного часа мама будет задыхаться, но персонал, конечно, будет непреклонен. Наревевшись дома, звоню маме в больницу и спокойно прошу сказать мне честно, от чего ей хуже – лежать одной или видеть меня, но мучиться в маске. Мама очень слабым, но решительным голосом полушепчет мне, чтобы даже не думала «идиотничать» и «это же заразно». Завинчиваю внутри себя приступ малодушия в виде тупого, бесполезного желания лучше заболеть самой, лучше – самой, только бы мама поправилась. Да и зачем ей тогда больная дочь – возиться? Год тому назад я впервые за много-много лет встречала Новый Год с мамой. Тогда нас с ней даже было еще трое. Теперь я всерьез готовлюсь совершить мини-махинацию – договориться с персоналом, чтобы 31-го меня пустили к маме на «подольше» и «попозже» – проводить старый год. Маме мучительно трудно есть и нельзя спиртное, но как-нибудь проводим, думаю. Естественно, мама наотрез отказывается. - Мам Лиль, я завтра приду, буду с тобой до вечера. - Катюха, не дури. Не знаешь, какие сейчас штрафы? - Я договорилась. Это я вру, но что смогу договориться, почему-то не сомневаюсь. - Я собираюсь не отмечать, а отдыхать. А если заявишься «провожать», я тебя выставлю. В первую очередь мама боится меня заразить, но настолько убедительно включает в голосе нотки усталого, обессиленного недовольства, что я покупаюсь и уговариваюсь на то, чтобы прийти с поздравлениями уже в новом году.