Я должен был ему помешать! Я призвал все то, что оставалось в моем теле. Преодолев рывком последние несколько шагов, я взмыл в воздух и всем своим весом налетел на Дилана, сбивая его с ног. У меня в животе взорвалась боль, из открывшейся раны выплеснулось море крови. Схватив обеими руками голову Дилана, я ударил ею об асфальт. Затем снова и снова, с упоением слушая хруст костей. Когда глаза у него наконец закрылись, я туго обвил руками его горло и надавил большими пальцами на трахею, перекрывая путь всем до единого атомам кислорода, которые могли бы поддержать его жизнь. У меня за спиной вскрикнула Карли. Ну разумеется. Лица моего она не видела. Для нее я был неизвестным, напавшим на ее мужа. Схватив меня за плечи, она попыталась оттащить меня от Дилана, а затем, увидев, что я сопротивляюсь, принялась колотить меня кулаками и царапать, после чего, опустившись на землю, вонзила зубы мне в руку. Этого я уже не смог вытерпеть. Я отпустил своего врага, и Карли оттащила меня назад в траву. Мы по-прежнему оставались в темноте. Карли не могла видеть мое лицо. — Карли, прекрати! — воскликнул я. Однако Карли была полностью во власти первобытных инстинктов. Она молотила меня кулаками. Ее колено погрузилось в кровавое месиво моего живота, вызвав волну нестерпимой боли, от которой у меня перехватило дыхание. Я поднял руки, защищаясь от натиска Карли, и крикнул снова: — Карли, это я! Мой знакомый голос, мои слова наконец просочились в ее сознание. Она начала понимать, что здесь происходит что-то невозможное, однако было уже слишком поздно. В свете фонаря я увидел своего двойника, поднявшегося у нее за спиной подобно призраку. Он снова стоял на ногах, сжимая в руке нож. По его лицу струйками стекала кровь из раскроенного черепа. Он набросился на мою жену. Подпитанный приливом адреналина, я отпихнул Карли в сторону, однако Дилан неумолимо надвигался. Он обрушился на меня, и мы покатились по земле, борясь за нож. Мои силы иссякали, но и его силы также были на исходе. Оба мы были истощены, физически и психически. Парк превратился в мелькающий калейдоскоп, крутящийся у нас в головах, и я почувствовал, как сливается воедино наше сознание. Я видел лицо Дилана и одновременно свое собственное лицо его глазами. Наши переплетенные тела катались по траве, превращаясь в одно целое. На самом деле мы всегда были одним целым, разделенным по бесчисленным мирам. Был только один способ остановить кровожадного убийцу. Я должен был пожертвовать собой. Отпустив нож, я снова вцепился Дилану в горло, душа его. Обе его руки оказались свободны, он вонзил нож мне в спину, выдернул его и вонзил снова. Я продолжал его душить, не обращая внимания на боль. Не замечая слабости, крови, я из последних сил нажимал пальцами на гортань. У него побагровело лицо. Глаза выкатились из орбит. Язык вывалился изо рта. Он продолжал снова и снова вонзать нож мне в спину, однако волны боли от этих ударов принадлежали кому-то другому, не мне. Мой рассудок полностью их блокировал. У меня не было никаких ран, никаких чувств — вообще не было никакого тела. От меня остались лишь две руки, сомкнувшиеся на горле убийцы. Дилан занес нож для того, чтобы вонзить его в меня еще раз. Однако теперь удара не последовало. Его рука застыла на полпути. Нож выскользнул из пальцев и упал на траву. Взгляд остекленел, белки глаз стали рубиново-красными от лопнувших кровеносных сосудов. Тело его обмякло. Все было кончено. Дилан Моран был мертв. Мне потребовалось какое-то время, чтобы разжать пальцы и оторвать руки от его горла. Я скатился с него на землю. Мы лежали друг рядом с другом, два близнеца. Один мертвый, другой умирающий. Я повернул голову, глядя на него, все еще не в силах поверить в то, что я его убил. Полностью обессиленный, я закрыл глаза — ненадолго, всего на несколько мгновений. Когда я снова их открыл, Дилана уже не было. На земле не осталось никаких следов, словно его вообще здесь никогда не было. Он был пришельцем, чуждым в этом мире. Как и я. Я тоже должен был уйти отсюда. Каждый вдох причинял нестерпимые муки. Втягивая в легкие воздух, я ощущал привкус крови. Жить мне оставалось совсем недолго. Однако я чувствовал себя свободным. Карли опустилась на корточки рядом со мной. Ее голубые глаза были наполнены смятением и страхом. — Дилан! О господи, Дилан, что происходит? Этот другой человек — это был ты. У него было твое лицо. Где он? Куда он пропал? — Карли, возвращайся домой, — прошептал я, чувствуя, как сознание меня покидает. — Нет, тебе нужна помощь! Я вызову «Скорую»! Она достала телефон, но я собрал остатки сил и перехватил ее руку: — Не надо. Карли нежно положила ладонь мне на щеку: — Я не могу тебя потерять. Элли не может тебя потерять! — Вы меня не потеряете. Возвращайся домой. Я там. — О чем ты говоришь? — Я не твой Дилан. Я не он. Твой Дилан жив-здоров. Обещаю тебе. — Я ничего не понимаю! Я почувствовал, как надо мной смыкаются черные тучи. Я не хотел, чтобы Карли увидела конец. — Карли, пожалуйста, уходи! — Как я могу тебя бросить? Как ты можешь такое говорить? Она нагнулась ко мне, скользнув волосами по моему лицу. Ее губы нашли мои. Я их едва ощутил, но даже малейшего мягкого прикосновения оказалось достаточно, чтобы частично прогнать боль. Карли не отпускала меня, наши губы были прижаты друг к другу. Я ощущал ее аромат, но все мои пять чувств начинали отключаться, оставив одно шестое. — Ты меня любишь? — едва слышно прошептал я. — Ты же знаешь, что люблю. — Тогда верь мне. Возвращайся домой! Карли приподнялась на руках, ее лицо зависло в каких-то дюймах над моим. — Ты правда ждешь меня там? — Да. — Ну как я могу в это поверить? — Я никогда тебя не подведу. Карли вгляделась в мое лицо, стараясь найти на нем ответы. Я почувствовал, как она снова поцеловала меня, медленно и нежно, словно прикосновение феи. Поднявшись на ноги, Карли постояла надо мной, запоминая меня, точно так же, как я запомнил ее. — Найди меня, Дилан, — прошептала она. Я попытался что-либо сказать, но не смог. — Найди меня, — повторила Карли. — Я по-прежнему здесь. После чего она ушла, ни разу не обернувшись. Я провожал ее взглядом до тех пор, пока ее не поглотила темнота. Карли была в своем мире; здесь у нее есть муж и ребенок. Я снова остался один. Я лежал на спине, уставившись в небо. Звезды бесчисленными мириадами кружились надо мной. Боли больше не осталось. На земле была моя кровь, но я сомневался, что она останется здесь надолго. Моя грудь поднялась, наполняя легкие последним вдохом. Это дало мне силы произнести одно последнее слово: — Бесконечность… Глава 33 — Добро пожаловать обратно, — сказала Ева Брайер. Я по-прежнему лежал на спине, но когда открыл глаза, увидел над собой не усыпанное звездами небо, а белые плитки натяжного потолка. Подо мной сырая трава Ривер-Парка сменилась кожаным диваном. Я непроизвольно схватился руками за живот, ожидая найти кровь, хлещущую из открытой раны. Ничего этого больше не было. Я был цел и невредим. Я рывком сел, стараясь прийти в себя. Тошнота осталась, как и адская головная боль. — Где я? — В Хэнкок-центре, — ответила Ева. — В моем кабинете. Она сидела напротив меня в мягком кресле на колесиках у окна во всю стену. У нее за спиной виднелась обширная гладь озера Мичиган. На горизонте синева воды встречалась с синевой неба. Склонив голову набок, Ева загадочно улыбнулась. Ее миндалевидные глаза по-прежнему казались чужими. В руке она держала ручку, поглаживая ее. Ее пышные золотисто-каштановые волосы беспорядочно рассыпались по плечам. Придвинув кресло ближе к дивану, Ева наклонилась, с любопытством разглядывая меня. — Вы побывали там? Я понял, что она имела в виду. — Во Множественных мирах? Да, побывал. — Все оказалось так, как вы себе представляли? Я не знал, что ей ответить. Встав с дивана, я покачнулся, потому что ноги не хотели меня держать. Подойдя к окну, я обвел взглядом панораму Чикаго. Город выглядел таким же. — Почему мы не на Военно-морской пристани? Как мы попали сюда? — При чем тут Военно-морская пристань? Не понимаю.