Девушка замерла с тряпкой в руке, а затем окончательно оставила её и повернулась к Мигелю. — Я повёл себя как идиот тогда, — продолжал тот, не глядя на неё. — Ты открыла мне душу, а я как последний мудак повел себя с тобой, когда ты нуждалась в слушателе, а не в судье. Тебе и так было паршиво, а я еще и добавил. Кира поджала губы, чувствуя, как вся покрывается пятнами. — В общем, извини меня за то, что только добил тебя, вместо того, чтобы утешить. Ты нуждалась в этом. — Всё в порядке, Мигель. — Кира наконец обрела дар речи. Она стояла вся красная и без конца теребила край формы. — Я все понимаю, ты ведь друг Фрэнка. — И твой тоже, — эмоционально произнес он, — Среди друзей нет неравенства и половой дискриминации. Ты мне такой же братан, как и Фрэнки. — Ну спасибо… — Девушка саркастично хмыкнула. Если Тауэрс думал, что это комплимент, то он ошибался. — То есть, хах… — Тот смутился и стал мять свой затылок, опустив взгляд. — Ты не братан, конечно. Не в том смысле, что ты подумала. Я хотел сказать, что ты мой друг… — Я поняла. — Кира подошла ближе и вытянула руку, положив её ему на плечо. — Спасибо. Это очень важно для меня. Парень поднял глаза, и от его взгляда Кира смутилась и тут же убрала руку. — Что ты делаешь завтра вечером? — спросил он, а Кира почувствовала острое желание провалиться под пол. — Эм… Работаю. Кажется… — промямлила она, стараясь не опускать взгляда. Её щеки и уши пылали так, что смело можно было поджигать спички. — Кажется? — повторил за ней парень, чуть приподняв бровь. — Я проверю. — С этими словами она заглянула во «входящие», проверяя график на эту неделю, хотя она прекрасно знала, что у неё завтра не было смены. — Эм… — Может, сходим куда-нибудь? — спросил Мигель, не обращая внимания на её смущение и плохую актерскую игру. — Если ты, конечно, не встречаешься уже с кем-то. — Хоть это и было сказано шутливо, она не оценила юмора, увидев в его словах намек на скрытое оскорбление. — А ты? — с вызовом спросила Кира, перестав разыгрывать из себя дуру. — Нет, я свободен как птица. — Мигель улыбнулся, обнажив белоснежные и ровные зубы. Так он был похож на голливудскую звезду. Загорелый белозубый брюнет. Молодой Антонио Бандерас с ним и рядом не стоял, тем более, сейчас. — Ну, что скажешь, Кира? Давай сходим куда-нибудь, как два другана, у которых нет свиданий в День Всех Влюбленных. — Не знаю, Мигель, если это… — Она посмотрела в сторону и замерла, увидев знакомую высокую фигуру, что стояла неподалеку. «Дэвид!» — мелькнуло у неё в голове, и в тот же момент её прошибла дрожь. — Да! — воскликнула она, так чтобы тот услышал её. — Я с удовольствием встречусь с тобой завтра. — Отлично. Я тогда заеду за тобой в семь. — За своими друзьями-парнями ты тоже заезжаешь? — Кира выгнула бровь в скептическом жесте и ухмыльнулась. — Ха-ха-ха! — парень шутливо погрозил ей пальцем. — Ты меня подловила. Прости. Привычка. Я напишу тебе место. — Договорились. Мигель протянул ей кулак, и Кира ударила его своим кулаком. Парень развернулся и пошел в сторону выхода. Кира посмотрела туда, где до этого стоял мистер Коулман, но его уже там не было. *** — Проходите, мисс Джонсон. Присаживайтесь, — приветливо сказала Грин. Кира тяжело вздохнула про себя, приготовившись к допросу с пристрастием. Не успела она и появиться в школе, как её тут же вызвали в кабинет к директору. — Леденцов? — предложила та, указывая на небольшую вазочку, до краев набитую сосательными конфетами. Кира фальшиво улыбнулась и отрицательно покачала головой. — Одну минутку, и я с тобой, хорошо? — спросила директор, прежде чем вернуться к своему делу, которое Кира прервала своим приходом. — Конечно. Сколько вам потребуется. — Спасибо, Кира. — С этими словами директор продолжила печатать на клавиатуре. «В чем прикол лилового цвета?» — тем временем думала девушка, разглядывая женщину. Дело в том, что директор Грин была буквально помешана на этом цвете. Лиловыми были её волосы, которые после пары раз мытья головы превращались в розовый. Этот цвет присутствовал в её одежде и аксессуарах. Не было и дня, чтобы на ней не было чего-то лилового. То шарфик, то блузка, иногда весь костюм такого цвета. Украшения, лак на ногтях, даже её чехол для смартфона был такого оттенка. «Такой преданности цвету и постоянству можно только позавидовать», — пошутила про себя Кира и улыбнулась. — Итак, — произнесла Грин, отстраняясь от компьютера и усаживаясь прямо. — Я позвала тебя к себе, чтобы обсудить твою неуспеваемость и недавние прогулы. Кира тяжело вздохнула. Ну, она и не ждала, что будет легко. — В первую очередь, как дела у твоего отца? Как его самочувствие? — спросила директор, чуть подавшись вперед. — Все хорошо. Он идет на поправку. Спасибо, что спрашиваете. — Рада слышать. — Женщина сцепила руки в замок. — А теперь к делу. Твои оценки по нескольким предметам заметно ухудшились. Я, конечно, понимаю, как тебе, возможно, сейчас нелегко, после того, что случилось с твоим отцом, но я должна сказать, что если так пойдет и дальше, я боюсь, мы не сможем допустить тебя к аттестации. — Грин поджала губы. — Я уже не говорю о том, что с такими оценками как у тебя ты не можешь поступить в какой-либо колледж. Я проверила твои оценки за прошлый год. Намного, намного лучше, чем сейчас. Кира опустила глаза, чувствуя острый стыд и желание поскорей уйти отсюда. Никому не нравится, когда тебе тыкают в то, что ты и так прекрасно знаешь. — Ты же умная девушка, Кира, — продолжала директор, — Многие учителя хвалят тебя за твои способности и ум. Ты вполне можешь учиться в престижном университете, но твои нынешние оценки позволяют тебе учиться лишь на профессиональных курсах… — Женщина осеклась, а затем продолжила более горячо, будто пытаясь доказать больше себе, чем ей: — Нет, если, конечно, ты этого хочешь. Если твоя мечта — получить какую-либо нехитрую профессию и всю жизнь работать на ней, — это твой выбор и твоё право, и я здесь не для того, чтобы осуждать его. Просто… — Грин вздохнула. — Я считаю, что будет очень жаль, если ты не раскроешь свой потенциал, а он в тебе есть. Наступила напряженная пауза. Директор испытывающее смотрела на Киру, видимо, ждала какого-то ответа или оправдания, но девушка молчала. Потому что она не собиралась оправдываться перед этим «лиловым чулком». Что толку было от оценок, когда большая часть денег, отложенных на её колледж, ушла на лечение отцу. — До конца года осталось совсем немного, — произнесла Грин, так и не дождавшись реакции. — Подумай об этом. А теперь по поводу твоих недавних прогулов. Я хотела сначала поговорить с тобой лично, прежде чем действовать в соответствии с правилами. Скажи мне, Кира, — женщина подалась вперед, положив руки на стол, — у тебя все хорошо? Девушка вздрогнула и вперила свой взгляд в лицо Грин. — Да, — соврала она, чувствуя, как во рту все пересохло. — Потому что, если у тебя или дома есть какие-то проблемы, — продолжила та задушевным голосом, — ты всегда можешь обратиться к нашему психологу или ко мне. Я отличный слушатель. Молчание. — Мне нужно знать причину твоего отсутствия, Кира, — сказала директор, и девушка четко расслышала в ее голосе металл. — Иначе мне придется сообщить о твоих пропусках твоей матери, хотя мистер Коулман лично просил меня этого не делать. — Что? — Кире показалось, что она ослышалась. — Кто просил? — Мистер Коулман, — повторила Эмили Грин. — Он пришел ко мне сам и попросил меня не сообщать твоим родителям о твоих пропусках, сославшись на какие-то семейные проблемы, помимо самочувствия отца, но не стал мне рассказывать о них, считая, что он и так сболтнул лишнего. — Мистер Коулман, значит. — Добрый человек и прекрасный учитель. — Грин мечтательно вздохнула. — Хотела бы я, чтобы у меня был такой сын. Я знаю его матушку и его самого уже очень давно, — пояснила она. — Ясно. Наступило неловкое молчание. Кира переваривала информацию, в то время как директор наблюдала за ней с состраданием. — Я закрою глаза на твои прогулы, — начала та, нарушая затянувшуюся паузу, — но только в этот раз. И если ты пропустить еще один день без уважительной на то причины, я сразу же сообщу об этом твоей матери. — Спасибо, директор Грин. — У Киры вырвался вздох облегчения. — И еще, Кира, если тебе нужно с кем-то поговорить, — произнесла директор, когда девушка уже собиралась уходить, — ты также можешь обратиться и к мистеру Коулману. Он хороший человек. Кира еле сдержалась, чтобы не рассмеяться. — Спасибо, директор. До свидания. *** От происходящего хотелось блевать. Начали разносить «почту» с валентинками, что стояла в школьном коридоре, и каждый мог бросить туда открытку с именем, причем для каждого класса был отдельный ящик, чтобы не возникло чехарды, и все быстро получили свои валентинки. Кира сидела в столовой и оглядывала присутствующих. Все были охвачены ажиотажем Днем Валентина. Девушки с надеждой и любопытством читали свои послания, а также украдкой смотрели на тех, кто им нравился. С парнями было примерно то же самое. Только, в отличие от девчонок, они читали свои валентинки по отдельности, как можно дальше от других парней. Школьные парочки были вместе и выставляли на показ свои отношения. Хуже всех вели себя Ким с Фрэнком. Тот подарил ей огромного плюшевого медведя, такого, что займет полкровати Ким, а та визжала от восторга, будто он подарил ей не игрушку, а кольцо с бриллиантом. Сама же Ким не нашла ничего лучше, как подарить Фрэнку коллаж из их совместных фото, отчего Кира закатила глаза, но реакция бывшего была божественна: он довольно правдоподобно изобразил восторг, но потом его истинные эмоции все равно проскользнули, когда Ким отвернулась. Разочарование и безысходность. Кира ухмыльнулась, представляя сколько ему стоил тот медведь. Если бы она была на месте Ким, то она бы купила Фрэнку торт в виде сердца, ведь тот просто обожал сладкое и джанкфуд, которого был лишен из-за своих тренировок, но позволял себе подобные слабости лишь по праздникам. Ах да, она была на месте Ким. Совсем недавно, но променяла его на мужчину постарше, который в итоге смешал её с грязью. Точнее она смешала сама себя, а он при этом особо ничего не делал. С того момента, как она переступила порог школы, она боялась встречи с мистером Коулманом и старалась избегать мест с возможным контактом. И, хвала Небесам, сегодня у неё не было урока матанализа. Прыщавая девушка, что состояла в ученическом совете и сейчас разносила «почту», подошла к ней и протянула три валентинки. Кира выдавила из себя улыбку и приняла их. «В прошлом году было намного больше», — с грустью подумала она, открывая первую валентинку. Она все равно ждала эти грошовые знаки внимания, несмотря на весь пиздец, что произошел с ней в последнее время. Они были необходимы ей для самооценки. Кира глянула на содержание, и её лицо вытянулось. Валентинка была не от кого-то, а от самого Фрэнка, она узнала его почерк, да и даже если бы он не подписал её, все равно можно было догадаться по тематике, от кого она. Снаружи и внутри открытки были изображены два кролика, черный и белый. Но подпись её просто убила: «Скучаю по тебе, Вредина». Кира непроизвольно посмотрела туда, где сидел бывший, обратив внимание, что тот украдкой наблюдает за ней. Их взгляды встретились, и Кира послала ему самый уничтожающий взгляд, на который была способна. «Вот же мудила!» — подумала она и разорвала открытку, глядя прямо на него. От переполнявшего её возмущения бросило в жар. Она испытывала страшную потребность сделать что-то, например, швырнуть ему эти клочки в лицо и сказать Ким, чтобы держалась подальше от этого козла. Но не сдвинулась с места. Ким ей больше не подруга, и она должна была думать, когда шла на это, да и Кире не нужно было сейчас лишнее внимание в школе. Хватило и той поры, когда они с Фрэнком только расстались, и те начали встречаться. Сколько нелепых слухов ходило по школе. Нет уж. Она не будет лезть в чужие дела. Пусть Ким сама расхлебывает этот суп. Кира открыла вторую валентинку, пытаясь отвлечься от чувства отвращения, что накатило на неё. Вторая открытка была ничем особенным, простое пожелание в День Святого Валентина без подписи, ну, кроме её имени карандашом на внешней стороне, конечно. Никаких особых слов, чтобы она поняла, от кого это. «Точно не от Дэвида», — подумала она и тут же одернула себя. Нет! Ей совсем не нужны никакие валентинки от него. Ничего! Она хочет забыть о нём и о том, что между ними было, и как можно скорее. Злая на себя, Кира открыла последнюю валентинку, самую маленькую из всех, и замерла. Та была от него. Кровь отхлынула от лица девушки, сердце ускорило свой ритм, а пальцы заметно задрожали.