И она отбыла. В двенадцать Уолтер позвонил Кларе на работу. Она сообщила, что решила ехать автобусом, который отходит от автовокзала на 34-й улице в 5.30. — Автобусом! — воскликнул ,Уолтер.— Ты вымотаешься, это же сколько часов ехать! — До Гаррисберга всего пять часов, Поезда ходят, очень не­удобно. А сейчас мне нужно спешить, Уолтер, в половине первого у меня встреча .за ленчем в Локаст Валли. До свидания. Уолтер сердито бросил трубку. Он ослабил воротничок и услы­шал, как отлетевшая пуговица пару раз подпрыгнула на пробковом паласе. Скорее всего, он приедет туда ее проводить, но окажет ей эту любезность против воли. На самом деле ему было нужно выяснить кое-что, о чем он собирался спросить ее до отлета в Рино. Например, как она намерена поступить с домом? Дом, разумеется, принадлежит ей. Но, если подумать, ему-то в этом какой интерес? Кто-кто, а уж она сумеет о себе позаботиться. Он подтянул узел галстука, провел расческой по волосам и выз­вал звонком Джоун — требовалось написать несколько писем. Джоун не появилась, и Уолтер сообразил, что у нее перерыв на ленч. Он сам взялся за письма, но тут вошла Джоун с двумя бу­мажными пакетами в руках. — Я принесла вам поесть,— объявила она,— а то бы вы так и сидели голодный, честное слово. Мое доброе дело на сегодня. — Что ж, спасибо,— ответил удивленный Уолтер. Оказывать ему личные знаки внимания вроде этого было не похоже на Джоун. Он полез в карман: — Сколько я вам должен? — Нисколько, я вас угощаю.— Она переложила из пакетов к нему на стол сандвич и пластмассовый сосуд с кофе.— Мистер Стакхаус, я не знаю, что тут происходит между вами и мистером Кроссом, мне только хотелось сказать: если вы подумываете уйти или устроиться в другую фирму, я надеюсь, вы сможете взять ме­ня с собой. А жалованье пусть будет любое. Уолтера это так тронуло, что он застеснялся. Фирма поразитель­но легко разрешила ему взять полуторамесячный отпуск. Как предполагал Уолтер, за эти полтора месяца Кросс выберет время сообщить, что ему вообще не нужно возвращаться в фирму. Кросс дал понять, что знает о планах Уолтера и Дженсена уйти из фирмы, а еще накануне заявил Уолтеру, что не удовлетворен его работой. Что ж, перемены возможны,— ответил Уолтер.— То есть, как я надеюсь, они уже происходят. Если я не вернусь, то буду держать с вами связь. — Прекрасно.— На круглом лице Джоун появилась улыбка. — Но на работе никому ни слова, прошу вас. — Что я, не понимаю! Надеюсь, у вас все выгорит, мистер Стакхаус. — Спасибо, — улыбнулся Уолтер. Как только Дик вернулся с ленча, Уолтер пошел к нему спро­сить, много ли, по его мнению, знает Кросс об их планах. Вместо ответа Дик рассказал, что Кросс заявил ему о недовольстве ра­ботой Уолтера, которому, как он считает, не хватает рвения. Дик попросил Уолтера взять себя в руки и приналечь на работу, пока они еще не распрощались с фирмой. — Да я бы хоть завтра с ней распрощался и больше не вспом­нил,— ответил Уолтер. Дик поморщился от его слов. Уолтер вышел, закрыв за собою дверь. На автовокзал он приехал в четверть шестого и сразу увидел Клару — она прохаживалась у газетного киоска. На ней был но­вый свободного покроя костюм из зеленого твида. — Да, вот еще что,— выпалила она, не успел он подойти,— завтра машина будет готова, так не вздумай доплачивать за хромирование переднего бампера, это входит в стоимость ремонта, что бы там ни говорил старший мастер. Уолтер поднял ее синий чемодан, но ей вдруг срочно понадо­билось отойти что-то выяснить в окне справок. Уолтер ждал, не сводя с нее взгляда. — Сколько ты думаешь пробыть в Гаррисберге? — спросил он, когда она возвратилась. — Недолго, должна вернуться в субботу. Или завтра вечером. Она казалась оживленной и улыбалась, но, когда подняла на него глаза, он увидел, что в них стоят слезы, и поразился. — А если она умрет? — спросил он.— Разве ты не останешься на похороны? Нет. Клара наклонилась, балансируя на тоненьком каблучке, и, при­подняв другую ногу, отлепила от каблука клочок бумаги. Инстинк­тивным жестом она в поисках равновесия протянула Уолтеру руку. Он ее поддержал. Прикосновение ее пальцев пробудило в нем смешанные чувст­ва — удовольствие, ненависть и какую-то безнадежную нежность, которую он в себе подавил, едва успев распознать. В эту прощаль­ную минуту ему вдруг захотелось ее крепко обнять, а потом от­толкнуть. — И еще одно,— произнесла она, вытащив из кармана костюма и вручив ему сложенный листок,— этим двоим мне нужно было завтра звонить. Ты только позвони миссис Филпот и продиктуй номера, а там уж она сама справится. Она опустила голову, натягивая черную кожаную перчатку, и Уолтер заметил, как на перчатку капнула слеза. Он с тревогой следил за ней, не понимая, то ли она действитель­но переживает из-за матери, то ли дело в чем-то другом. — Позвони, как доберешься. Звони в любое время. — Разве ты не рад, что избавляешься от меня на двое суток раньше? И нечего зубами скрипеть. Взял бы лучше Элли с собой в Рино. Она внимательно на него посмотрела и улыбнулась злой выму­ченной улыбкой, словно задумала все это с ведьмовским расче­том, словно ей наперед было известно, что ему никогда не бывать с Элли, что ему никогда не знать счастья на этом свете. Она направилась к автобусам, Уолтер с чемоданом пошел следом. Он сжимал ручку чемодана и жалел, что ему не хватает пороха обрушить его ей на голову. Он сунул чемодан к багажу других пассажиров, отбывающих рейсом Нью-Йорк — Питсбург. — Вид у тебя что-то нерадостный,— весело заметила она. Уолтер посмотрел на нее со слабой улыбкой, впитывая ее слова. Если возненавидеть ее как следует, подумалось ему... — Где автобус делает остановки в пути? — вдруг спросил он. — Остановки? Не знаю. Вероятно, только одну, в Аллента­уне.— Она оглянулась все с той же безумной, застывшей улыб­кой.— Пожалуй, пора садиться. Поднявшись по ступенькам в автобус, она пошла по проходу, выглядывая свое место, и заняла кресло в задней части салона, не у окна. Оттуда она улыбнулась ему и помахала рукой. Уолтер приподнял руку в ответ. Он глянул на часы — до отхода автобуса оставалось пять минут; он резко повернулся и прошел в зал ожи­дания. Ему страшно захотелось выпить, но он с ходу миновал бар и вышел на улицу. Машину он оставил на стоянке в двух кварталах к западу от автостанции. Вырулив со стоянки, он повернул на восток. Маши­ны шли сплошным потоком. Какой-то автобус выехал на проспект, направляясь к югу. Он не смог разглядеть, тот или не тот. Сох­раняя спокойствие, он прополз немного вперед в общем потоке, снова застрял и зажег сигарету. Тут прямо перед ним автобус Нью-Йорк — Питсбург свернул на Десятую авеню, он успел даже заметить в нем Клару. Когда дали зеленый свет, Уолтер повернул направо и поехал за автобусом. Тот двигался к центру города в направлении тунне­ля Холланд; Уолтер держался следом — до туннеля и сквозь тун­нель. Доеду до Ньюарка, подумал он, развернусь и отправлюсь домой. А в Ньюарке — Мельхиор Киммель. Можно будет разок проехать мимо его книжной лавки. Она, возможно, еще будет открыта. И заказанная книга, возможно, уже пришла. Но он, не останавливаясь, проследовал через Ньюарк за серым автобусом, напоминающим своей формой огромный хлебный батон. Когда один раз красный свет светофора отсек его от автобуса и тот на несколько секунд скрылся из вида, повернув за угол, Уолтер чуть с ума не сошел. Вот зажгу сигарету, а докурив — развернусь и поеду назад, внушал он себе. Наконец автобус выехал на длинную торговую улицу, выво­дящую за город. Уолтер не отставал. Интересно, о чем сейчас думает Клара? О деньгах? После смерти матери она получит в наследство околю пятидесяти тысяч долларов — и это за вычетом налогов. Есть от чего прийти в хоро­шее настроение. О нем и об Элли? А может быть, она плачет? Или читает себе «Уорлд-телеграф» и ни о чем таком не думает? Он представил, как она откладывает газету и на минуту закиды­вает голову назад — она иногда делала так, чтобы дать отдых глазам. Он представил, как его пальцы сходятся на ее худенькой шее. Какого типа нужна смелость, чтобы убить человека? Какая степень ненависти? Была ли она у него? Не просто ненависть, нет, но особое сочетание сил, из которых ненависть была лишь одной. Другой было помрачение разума. Он же, по собственному мнению, был в целом слишком рационален. По крайней мере, в эту минуту. Будь эта минута вроде тех, когда он хотел ударить Клару... Но он ее не ударил ни разу. Он всегда бывал слишком рационален. Даже сейчас, когда преследует автобус, в котором она едет, и все складывается как нельзя лучше. Как в том самом сне. Он решил, что кончит преследовать автобус после первой оста­новки. Он подойдет к Кларе и скажет то, что говорил ей во сне. Что мог сказать Мельхиор Киммель. Клара, нам нужно поговорить. Давай отойдем. Но они отойдут всего на несколько ярдов, и горь­кие слова, прозвучавшие на автостанции, будут сказаны снова; она подпустит ядовитую шпильку по поводу Элли, назовет его дураком за то, что он дал такого крюка, забравшись сюда, и он проводит ее об­ратно к автобусу, сдерживаясь из последних сил. Нога у Уолтера не­вольно дрогнула, и автомобиль рванулся вперед. Тогда он выжал газ до упора и сбавил скорость, лишь вплотную приблизившись к идущему впереди автомобилю. Он попытался представить, что случится, если он все-таки совершит это. Во-первых, у него не будет алиби. Во-вторых, есть опасность, что его увидят на остановке, что услышат возглас Клары «Уолтер!», как только она его заметит, запомнят, как они вдвоем пошли по дороге. Элли будет его презирать. Он продолжал гнаться за несущимся автобусом. Ему вспомнилось, как они познакомились. В тот день в Сан- Франциско он встречался за ленчем со своим старым приятелем по университету Хэлом Шепсом. Хэл привел с собой Клару. Слу­чайно, объяснял он потом, да так оно и было, но Уолтер тогда об этом не знал. Уолтер до сих пор помнил, как при виде Клары у него перехватило дыхание. Любовь с первого взгляда. Потом Клара призналась, что с ней было то же самое. Уолтер до сих пор помнил, как волновался, названивая Хэлу ближе к вечеру. Он боял­ся, что Клара с Хэлом помолвлены или влюблены. Хэл заверил его — ничего похожего. Но будь осторожен, предупредил Хэл, де­вочка себе на уме. Она принесет несчастье: полюбишь — потеря­ешь. Однако Уолтер помнил, что те первые недели она была оча­ровательна, неотразима. Она рассказала Уолтеру о двух мужчинах, которые влюблялись в нее до него. C каждым она состояла в связи около года, каждый хотел на ней жениться, и каждому она от­казала. Из Клариного рассказа Уолтер понял, что оба они не отли­чались силой воли. Клара заявила ему, что не хочет выходить за слабохарактерного мужчину, хотя они ей нравятся. Уолтер подо­зревал, что Клара посчитала его самым слабохарактерным из всех и только поэтому взяла в мужья. Малоприятная мысль. На железнодорожном переезде машину несколько раз подбро­сило, словно на минном поле, и Уолтера крепко мотнуло. Автобус шел быстро. Часы Уолтера показывали без двадцати шесть. Он под­нес их к уху — стоят. Зажав руль в левой руке, Уолтер прики­нул время, завел часы и поставил стрелки на пять минут восьмо­го. Через полчаса, по его расчетам, автобус должен был сделать остановку и выпустить пассажиров размяться. Шоссе забирало вверх и поворачивало. Уолтеру пришлось при­тормозить: водитель автобуса переключил скорость перед подъемом. Далеко слева Уолтер заметил огни какого-то города. Он не имел представления, где они едут. На гребне холма автобус сбавил скорость, Уолтер тоже. Он уви­дел, что автобус резко вильнул влево, и затаил дыхание: казалось, автобус вот-вот свалится вниз с обрыва. Продолговатый корпус автобуса исчез за плотной стеной черноты. Уолтер въехал на гребень. Стена черноты оказалась купой де­ревьев; автобус остановился за ней на серповидной площадке перед придорожным рестораном. Уолтер миновал ресторан, проехал несколько ярдов, остановился на обочине и включил фары. Он вы­лез из машины и пошел назад к ресторану. Площадку освещала неоновая вывеска над зданием, загоравшаяся попеременно то крас­ным, то бледно-лиловым. В цепочке выбирающихся из автобуса пассажиров он высматривал миниатюрную подвижную фигурку, но что-то ее не видел. Подойдя ближе, он заглянул в автобус. Клары там уже не было. Уолтер толкнул стеклянную дверь ресторана, вошел и огляделся. Ее не было ни у стойки, ни за одним из столиков. Он чувст­вовал себя так, будто играет на сцене — и играет убедительно, проникновенно — роль встревоженного мужа в поисках жены, за ко­торой он следовал по пятам, чтобы убить. Через несколько минут его руки сомкнутся у нее на горле, но на самом деле он ее не убьет — это всего лишь спектакль. Он только сделает вид. Убийст­во понарошку. Уолтер стал наблюдать за дверью женского туалета. Он отвел глаза только раз, чтобы обвести взглядом стеклянную дверь, че­рез которую вошли несколько пассажиров, еще раз длинную стой­ку и — повнимательней — столики. Потом он вышел наружу, обошел автобус, вернулся и занял место у конца стойки, в паре ярдов от женского туалета. Сверив­шись с висевшими над дверью часами, он перевел стрелки своих на 7.29. Тогда, в машине, он почти угадал. — Сколько мы здесь стоим? — обратился Уолтер к мужчине, сидевшему за стойкой. — Пятнадцать минут,— ответил тот. Уолтер сделал несколько нервных шагов по направлению к две­ри, затем вернулся на место. По его прикидке, прошло около семи минут. Она, вероятней всего, в туалете. C другой стороны, Клара никогда не заходила в общественные туалеты без острой необхо­димости. Она их ненавидела. Уолтер резко обернулся и в упор посмотрел на мужчину, к которому только что обращался; тот первым отвел глаза. Медленным шагом Уолтер направился к выхо­ду. Одну стену ресторана целиком занимало зеркало, но Уолтер не рискнул в него поглядеться, а только усилием воли разгладил хму­рую складку, которая, как он знал, глубоко залегла между бровей и часто привлекает к нему внимание посторонних. Уолтер поспешил к группе людей, стоящих у автобуса. Клары среди них не было. Он поднялся на цыпочки и заглянул в са­лон. Около трети кресел были заняты. А вдруг это не тот автобус? Но спереди было четко указано: Нью-Йорк — Питсбург. Не могли же два автобуса выйти одновременно в один рейс! Уолтер перебирал пальцами в кармане пиджака. Он уже раз­мял книжечку спичек и теперь вытащил из кармана и бросил на землю размахренный комок. Он все ждал, ходил кругами вокруг автобуса. Пятнадцать минут вот-вот истекали. Он повернулся и столкнулся с женщиной. — Простите! — Простите! — произнесла она трескучим голосом и прошла мимо. Уолтера прошиб пот. Уже и водитель автобуса вышел из рес­торана, и почти все пассажиры заняли свои места. Уолтер до боли в глазах всматривался в темноту на шоссе по обе стороны площадки, хотя понимал, что Клара не могла пойти размяться — это было на нее непохоже. Он перевел взгляд на освещенную дверь ресторана — никого. Надпись над входом «Радужный гриль Гар­ри» вспыхнула бледно-лиловым, потом красным. Водитель завел мотор. Уолтер наблюдал, как он пошел по проходу, считая пассажиров, затем вернулся и выглянул в переднюю дверь.