Корби сидел на краешке письменного стола, с видом доволь­ного хозяина брал в руки и ставил на место находящиеся на столе мелочи — сшиватель, чернильницу, ручку. Была там и массивная пластина, гласившая: «Капитан Дж. П. Макгре­гор». — Полагаю, мистер Де Врис, вы можете быть свободны,— с улыбкой обратился к нему лейтенант Корби.— Огромное вам спасибо. Де Врис встал и, направившись к двери, напоследок кинул на Уолтера острый взгляд. — Доброй ночи,— попрощался он с ними обоими. — Доброй ночи,— ответил Корби. Скрестив на груди руки, он произнес: — А теперь расскажите, как все в точности было. Вы ехали за автобусом от самого Нью-Йорка? — Да. Уолтер жестом отказался от предложенной Корби сигареты и полез в карман за своими. — О чем же вам так не терпелось переговорить с женой? -259 — Я чувствовал... я чувствовал, что мы не успели докончить разговор, который вели на автостанции, вот почему... — Вы ссорились? — Нет, не ссорились.— Уолтер посмотрел молодому человеку прямо в глаза.— Давайте все по порядку. Я видел, как автобус завернул к ресторану на остановку. Я остановился дальше на шоссе и вернулся пешком... — На шоссе? Почему не рядом с автобусом? Все вопросы были у него с подковыркой. Уолтер ответил, взвешивая слова: — Я пролетел мимо. Потом затормозил и, как остановился, так сразу и вылез.— Он замолчал, ожидая контрвопроса, но такового не последовало.— Не понимаю, как я мог ее упустить: Я спешил, но ее уже не было ни в автобусе, ни в ресторане. — От шоссе до ресторана несколько ярдов. Почему вы не подъехали к стоянке задним ходом? — Сам не знаю,— глухо ответил Уолтер. — Если она сразу направилась от автобуса к обрыву, ей на все могло хватить тридцать секунд. Могло хватить,— подчеркнул Корби. — Она знала дорогу,— сказал Уолтер.— Она часто ездила по ней на машине, вполне могла знать и про обрыв. — Когда вы поспешили к автобусу, он уже стоял? — Да, и пассажиры выходили. — И вы ее даже мельком не увидели? — Нет. Уолтер следил, как Корби вносит запись в. свой блокнот в мяг­кой коричневой обложке. Худая рука лейтенанта строчила не пе­реставая, сильно нажимая на ручку. Ему понадобилось всего несколько секунд, словно он писал по способу стенографии. Кор­би отложил блокнот. — Она, видимо, не оставила дома предсмертной записки? — Я не нашел. — Не нашли,— повторил Корби. Он посмотрел куда-то в угол, потом перевел взгляд на Уолтера.— Могу я спросить, каковы были ваши отношения с женой? — Мои отношения? — Вы жили счастливо? — Нет, вообще-то мы разводились. Через несколько недель были бы уже в разводе. — Обе стороны хотели развода? — Да,— ответил Уолтер небрежно. — Могу я спросить почему? > — Можете. Она была психопаткой, ладить с ней было трудно. Мы цапались буквально по всякому поводу. У нас просто не получалось совместной жизни. — В этом вы оба были согласны? — Безусловно. Корби сидел на столе, изящно подбоченясь, и не сводил с него глаз. Усики ничуть его не старили, напротив, делали до смешного юным. Уолтеру он казался противным сопливым пижоном, играю­щим в Шерлока Холмса. — Как вы думаете, ее огорчала перспектива развода? — Несомненно. — Об этом вы и хотели поговорить с женой — о разводе? Поэтому и поехали за автобусом? — Да нет, развод был делом решенным,— устало ответил Уолтер. — Развод по-ньюйоркски? Супружеская измена? Уолтер нахмурился. — Нет. Я собирался лететь в Рино. Сегодня.— Он вытащил бумажник.— Вот билет на самолет,— сказал он, бросив его на стол. Корби повернул голову, взглянул на билет, но в руки не взял. — Вы не возвратили его? — Нет. — Но почему в Рино? Это вам не терпелось или жена была против? Уолтер ожидал такого вопроса. — Была,— непринужденно ответил он,— она не желала раз­вода. Я настаивал. Но она знала и то, что ничем не сможет мне помешать — разве что покончит с собой. Корби невесело ухмыльнулся краешком рта: — Шесть недель в Рино — не очень-то это было для вас удобно. — Отнюдь,— возразил Уолтер тем же тоном,— на службе мне предоставили шестинедельный отпуск. — Что собиралась делать ваша жена после развода? — После развода? Вероятно, жить в доме — он ей принад­лежит — и заниматься своим делом. Уолтер замолчал. Корби тоже молчал. — Вам, полагаю, довольно странным кажется то,— продол­жал Уолтер,— что мы с женой до последней минуты жили под одной крышей. Но я боялся оставить ее одну, боялся как раз это­го самого... самоубийства или другого какого-нибудь отчаянного шага. У Уолтера внезапно отлегло от сердца — вся история, похоже, начинала складываться в нечто осмысленное. Но Корби по-прежнему не сводил с него широко открытых глаз, словно нашел в об­стоятельствах, связанных с разводом, свежую пищу для подо­зрений. — Не было ли у вас особой причины добиваться развода именно сейчас? Вы полюбили другую женщину? — Нет,— твердо ответил Уолтер. — Я спрашиваю, потому что описанная вами семейная ситуа­ция — из тех, что могут тянуться долго, причем ни одна из сторон не идет на решительный шаг,— улыбнулся Корби и добавил: — Я только предполагаю. — Вы совершенно правы. Мы были женаты четыре года, и это... мы заговорили о разводе только в последний год. — Вы так и не помните, о чем именно хотели договорить с ней в четверг вечером? — Честное слово, не помню. — Значит, вы были очень рассержены. — Нет, не был. Я просто знал, что необходимо довести раз­говор до конца, о чем бы мы там ни говорили. Уолтер разом почувствовал, что все это смертельно ему надоело и выводит из себя. Подобное ощущение он пару раз испытал во время службы во флоте, когда ему приходилось голым долго ждать врача на очередном медицинском осмотре. И еще он чувствовал усталость, такую огромную, что нервы и те, каза­лось, уже омертвели и перестали реагировать, а сам он мог бы рухнуть на пол и тут же заснуть, вот только очень уж ему хотелось выбраться из этого здания. — Еще один вопрос,— произнес лейтенант.— Мйе хотелось бы знать, не замечали ли вы каких-нибудь подозрительных типов, когда искали жену?