В субботу Уолтер встал на ноги, а в воскресенье Уолтер с Кла­рой поехали на ленч к Айртонам.. День выдался теплый и солнечный; когда они прибыли, с два десятка гостей попивали на лужайке коктейли. Клара подошла к компании, где стояли Эрнестина Макклинток и приятельница Макклинтоков художница Грета Рода, Уолтер прошел дальше. Билл Айртон рассказывал анекдот мужчинам, столпившимся у переносного бара. — Проверенный старый трюк,— закончил он.— Как всегда, попал пальцем в бабу! Все заржали, а у Уолтера заболели уши. Он еще не совсем оправился после гриппа, звуки били ему по нервам, даже при­чесаться и то было больно. Билл Айртон крепко пожал Уолтеру руку; ладонь у него была холодной и мокрой от кубиков льда. — Чертовски рад, что ты смог прийти! Тебе лучше? — Уже здоров,— ответил Уолтер.— Спасибо, что звонил и справлялся. Подошла Бетти Айртон, так же тепло поздоровалась и повела знакомиться с приятельницей, приехавшей погостить до понедельника. После этого Уолтера предоставили самому себе, он бродил, наслаждаясь ощущением пружинящей травы под ногами и умиротворенный спиртным, которое сразу бросилось в голову. Его перехватил Билл, забрал пустой стакан, чтобы снова наполнить, и пригласил жестом пойти с ним. — Что с Кларой? — спросил он на ходу.— Она только что выдала Бетти по первое число. — По какому поводу? — напрягся Уолтер. — По поводу всего сборища, насколько я понял. Клара ска­зала, что пить не будет, а когда Бетти предложила принести ей кока-колы, то заявила: ей-де вообще не требуется ничего пить, чтобы провести время в свое удовольствие.— Билл сюсюкнул и поднял брови, изображая Клару.— Бетти, во всяком случае, показалось, что она с большей радостью осталась бы дома. Уолтер в точности представил-, себе, как это происходило. — Прости, Билл. Я бы не стал принимать это всерьез. Сам понимаешь, я всю неделю болел, а Клара и без того выматывается на службе, вот на нее временами и находит раздражительность. Билла он, судя по всему, не убедил. — Если она в другой раз не захочет приехать, мы, дружище, не обидимся. Тебя мы всегда рады видеть, помни об этом! Уолтер промолчал. Он знал, что Билл, в сущности, оскорбил Клару, если понимать его слова в прямом смысле, но он предпо­чел понимать их в другом, потому что полностью разделял чув­ства Билла. Уолтер бродил по лужайке, оглядывал гостей, жен­щин в ярких летних юбках. До него вдруг дошло, что он ищет Элли и что она никоим образом не может здесь быть. Элли Брайс. Элли Брайс. Теперь он хоть помнил, как ее зовут. Имя подходит ей идеально, подумал он, простое, но не затертое и звучит чуть на немецкий манер. От второй порции виски Уолтер приятно за­хмелел. Вместе с Макклинтоками и Гретой Рода он устроился перекусить на длинном диване-качалке, наложив себе аппетитного мяса на вертеле и жареного картофеля по-французски с под­носов, которыми обносили гостей горничная и две маленькие дочки Айртонов. Поднявшись, когда пришло время уезжать, он покачнулся; Билл и Клара пошли рядом, готовые подхватить его с двух сторон. — Я не пьян, просто почему-то вдруг страшно устал,— про­изнес Уолтер. — Ты только что после болезни, старик,— заметил Билл.— А выпил ты совсем мало. — Славный ты парень,— сказал ему Уолтер. Но Клара была в бешенстве. Весь обратный путь Уолтер молча просидел на пассажирском сиденье — за руль она его не пустила, утверждая, что он не в состоянии вести машину, всю дорогу она поносила его за то, что он, тупица бестолковый, умуд­рился набраться среди бела дня. — И только потому, что спиртное под боком и некому было помешать тебе насосаться до одурения. Он выпил всего два стаканчика; проглотив дома чашку кофе, он почувствовал, что трезв как стеклышко, и занялся делом сугубо трезвым — устроился в гостиной в глубоком кресле читать воскресную газету. Но Клара все продолжала его обличать. Она уселась в другом конце комнаты пришивать пуговицы к белому платью. — Считается, что ты правовед, человек умный. Мне бы каза­лось, ты мог найти своему уму лучшее применение, чем топить его в алкоголе. Еще несколько случаев вроде сегодняшнего — и все друзья от нас отвернутся. Уолтер поднял глаза от газеты. — О чем ты, Клара? — спросил он примирительно. Он раз­думывал, не подняться ли к себе и засесть в кабинете, закрыв дверь, но она часто являлась туда следом и начинала упрекать его в том, что он не переносит критики. — Я видела, какое лицо было у Бетти Айртон, когда ты чуть не растянулся у них на лужайке. Ты вызывал у нее отвращение! — Ты совсем рехнулась, если считаешь, будто у Бетти может вызвать отвращение вид слегка захмелевшего человека. — Ты-то в любом случае не мог ничего видеть, ты был пьян! — Могу я сказать пару слов? — спросил Уолтер, вставая.— Ты сегодня не сочла за труд выразить неодобрение всем, кто там был, так ведь? К тому же в лицо хозяйке. Вот из-за тебя нас и перестанут приглашать. Все и вся тебе не по нраву. — Зато ты от всех в восторге. Стелиться готов! Уолтер сжал кулаки в карманах и прошелся по комнате; он понял, что хочет ее ударить. — Могу сообщить, что Айртоны были сегодня от тебя отнюдь не в восторге; думаю, очень скоро ты им совсем разонравишься. Это относится и ко многим другим из наших знакомых. — О чем ты болтаешь? Ты параноик! Да ты, Уолтер, самый настоящий псих, честное слово! — Могу перечислить! — сказал Уолтер, повышая голос и при­ближаясь к Кларе.— Во-первых, Джон. Ты из себя выходишь, стоит мне отправиться с ним на рыбалку. Затем Чад — он один раз вырубился. А до него еще были Уитни. Где теперь Уитни? Исчезли с горизонта — и все дела. Мистика. А до этого Говард Грац. Веселенькое времечко ты ему устроила, когда мы пригла­сили его на субботу и воскресенье, это уж точно! — Все учтены и расписаны. Чтобы подготовить это дело о раз­гоне приятелей, тебе, верно, понадобилось много времени. — А что мне еще оставалось делать ночами? — ввернул Уолтер. — Hy вот, опять. Ты и на пять минут не способен забыть об этом, скажешь, нет? — Полагаю, что способен вообще об этом забыть. Тебя ведь такое устроит? Получишь полную самостоятельность и все свое время сможешь уделять тому, чтобы отшивать от меня друзей. Она снова взялась за иголку. — Они волнуют тебя куда больше, чем я, это и слепому по­нятно. — Я хочу сказать,— произнес Уолтер хрипло — в горле у него пересохло,— что не могу потворствовать твоей злобе, из-за кото­рой в конце концов потеряю буквально всех на свете! — Еще бы, ты же так о себе заботишься! — Клара, я хочу развод. Она отвлеклась от пуговицы и поглядела на него, приоткрыв рот. Так она глядела на него всякий раз, когда он спрашивал, не будет ли она против, если он — или они — договорятся о встре­че с кем-нибудь из знакомых. — Не думаю, чтоб ты это серьезно,— заметила она. — Знаю, что не думаешь, но я решил, и не так, как в прошлый раз. Я больше не верю, что наша жизнь может измениться к луч­шему, потому что все говорит об обратном. Эти слова, казалось, ошеломили ее, и он задал себе вопрос, помнит ли она о прошлом разе. Тогда разговор дошел точно до этого места, и Клара пригрозила, что примет веронал, который хранила у себя в спальне. Уолтер приготовил им обоим мартини и заставил ее выпить, чтобы взяла себя в руки. Он сел рядом с ней на диван, тот самый, где сейчас сидела она; Клара сдалась, рас­плакалась, заявила, что обожает его, и тогдашний вечер завер­шился совсем не так, как предполагал Уолтер. — Одна любовь к тебе — к твоему телу — меня уже не удер­жит, потому что разумом я тебя презираю,— спокойно произнес он. Уолтер понимал, что эти слова вызревали в нем на протяжении тысячи дней и ночей, но он так и не решался произнести их — не оттого, что ему не хватало смелости, но оттого, что они были чудовищными и роковыми для Клары. Он наблюдал за ней, как мог бы наблюдать за еще трепыхающейся тварью, которой только что нанес смертельный удар,— он видел, как до нее постепенно доходит, что это правда. — Но, может быть, я смогу измениться,— сказала она со слезами в голосе.— Я могу пойти к психоаналитику... — Боюсь, Клара, это тебе не поможет. Он знал, как она презирает психиатрию. Он не раз пытался заставить ее сходить к психиатру, но она так и не пошла. Она не сводила с него пустых, мокрых от слез глаз. Уолтеру казалось, что даже в эту минуту поражения она находится во власти безумия куда более сильного, чем то, которое заставляло ее гарпией на него набрасываться. Возбужденный их злыми голосами, Джефф прыгал вокруг Клары и лизал ей руку, однако она и пальцем не шевельнула, чтобы показать, что его заметила. — Это из-за той девушки, верно? — вдруг спросила Клара. — Что? — Не прикидывайся. Я знаю. Признайся, чего уж там. Ты хочешь со мной развестись, чтобы жить с ней. Ее идиотские ко­ровьи улыбки вконец вскружили тебе голову. — Про кого ты? — нахмурился Уолтер. — Про Элли Брайс! — Элли Брайс? — шепотом переспросил Уолтер, не веря своим ушам.— Господь всемогущий, Клара, ты совсем рехнулась! — Ты отрицаешь? — вопросила Клара. — Тут и отрицать нечего! — Но это правда, да? Признайся. Скажи правду хоть раз в жизни! Уолтера мороз пробрал по коже. Его сознание сдвинулось, пытаясь приспособиться к совершенно новому положению — общению с психически ненормальным человеком. — Клара, я видел ее всего два раза. К нам она не имеет реши­тельно никакого отношения. — Не верю. Ты тайно встречался с ней по вечерам, вот почему в полседьмого тебя не бывало дома. — По каким вечерам? В понедельник? Когда я единственный раз успел сходить на службу, после того как нас познакомили в ту субботу? — В воскресенье!