Уолтер сглотнул. Он припомнил, что утром в воскресенье дей­ствительно долго гулял. — Неужели у нас не хватит ума с этим покончить, не припу­тывая сюда всяких вымыслов? У Клары задрожали губы. — Ты не дашь мне еще раз попробовать? — Нет. — Тогда я сегодня приму тот самый веронал,— сказала Кла­ра неожиданно спокойным голосом. — Нет, не примешь. Уолтер подошел к бару, налил бренди и отнес ей. Она приняла стакан дрожащей рукой и сразу выпила, даже не спросив, что это. — Думаешь, я шучу, потому что в тот раз не приняла? Но сегодня приму! — Не нужно угроз, милая. — Не зови меня «милой», ты же меня презираешь.— Она вста­ла: — Оставь меня! Позволь мне хотя бы побыть одной! Уолтеру снова стало жутко. Теперь у нее и в самом деле был безумный вид — взгляд твердый, карие глаза сияют алмазным блеском, фигура застыла, словно эпилептический припадок ее рас­прямил и оставил в неустойчивом равновесии каменного столпа. — Одной? Зачем? — Покончить с собой! Он непроизвольно повернулся — пойти наверх посмотреть в туалетном столике, где, по его расчетам, она держала таблетки, но оглянулся. — Ты не знаешь, где они. Я их припрятала. — Клара, не нужно театра. — Тогда оставь меня! — Хорошо, оставлю. Уолтер бегом поднялся к себе в кабинет, закрыл дверь и стал шагать по комнате, затягиваясь сигаретой. Он не верил, что она на это пойдет. Отчасти она хотела его припугнуть, отчасти же в ней говорил настоящий страх остаться в одиночестве. Но страх утихнет, как уже бывало не раз. Завтра она снова обретет при­сущие ей твердость и уверенность в собственной правоте. А ему так всю жизнь и состоять при ней в няньках, так и ходить при­кованным к ней этой угрозой? Он распахнул дверь и сбежал вниз. В гостиной ее не оказалось, он позвал ее, снова побежал на­верх. Она была в спальне и резким движением повернулась к нему, спрятав что-то под белым платьем, которое держала в руках, а может, только прижимала к себе, ожидая, чтобы он вышел. Тут она, тряхнув платье, повесила его на плечики, и он увидел, что ничего другого у нее в руках не было. Когда она подошла к шка­фу, Уолтер заметил на подоконнике низкий бокал, наполовину наполненный бренди, и уставился на него, не веря своим глазам. — Почему ты не оставишь меня одну? — спросила она.— Пошел бы прогулялся как следует. Джефф, который радостно мотался по комнате, сел и уставил­ся на Уолтера, словно и он хотел, чтобы тот ушел. — Прекрасная мысль, может, так я и сделаю,— сказал Уолтер и вышел, хлопнув дверью. Он вернулся в кабинет. Он останется в доме не для того, что­бы за ней приглядывать, убеждал он себя, просто ему сейчас не до прогулок. Он вздрогнул от неожиданности, когда дверь у него за спиной отворилась. — Хочу напомнить, чтобы тебе полегчало,— с завтрашнего дня ты волен проводить все свое время с Элли Брайс! Уолтер чуть было не запустил в нее стеклянным пресс-папье, которое вертел в руках. Он грохнул пресс-папье о столешницу, прошел мимо Клары широким шагом и вышел из кабинета. В жиз­ни он еще не испытывал такой ярости и тем не менее был в со­стоянии наблюдать себя как бы со стороны: кипящий от гнева мужчина бросает в чемодан рубашки и брюки, зубную щетку, махровое полотенце, потом, вспомнив, портфель — он ему завтра понадобится, захлопывает чемодан и защелкивает зам­ки. — Сегодня дом в полном твоем распоряжении,— бросил он и вышел, оставив ее стоять в холле. Уолтер сел в машину. Уже выехав на Северное шоссе, он сооб­разил, что не знает, куда направляется. В Нью-Йорк? Можно поехать к Джону, но ему не хотелось обрушивать на Джона все свои беды. Уолтер свернул на первую подвернувшуюся улицу и оказался в местечке, которое показалось ему незнакомым. Неподалеку он увидел кинотеатр. Уолтер припарковался и купил билет. Он сидел на балконе, глядел на экран и курил. Он намере­вался заставить себя досидеть до мультика, который хотел по­смотреть. Однако ближе к концу художественного фильма он подумал: если Клара и впрямь наглоталась снотворного, то теперь, пожалуй, промывание желудка уже не поможет. Его накрыла волна слепого ужаса. Уолтер встал и вышел. Глава 7 На ночном столике стоял пустой флакончик зеленого стекла и стакан с остатками воды. — Клара! — он приподнял ее за плечи и потряс. Она не шевельнулась, челюсть у нее отвисла. Уолтер схватил ее за запястье. Пульс прощупывался, даже казался нормальным и полным. Уолтер пошел в ванную, намочил полотенце холодной водой, вернулся и обтер ей лицо. Безрезультатно. Он пошлепал ее по щекам. — Клара! Проснись! Он посадил ее в постели, но она обмякла, как тряпичная кукла. Нечего и пытаться напоить ее кофе, подумал он и побе­жал в холл к телефону. Доктора Петрича не было дома, но горничная дала телефон другого врача. Тот сказал, что приедет через четверть часа. Прошло двадцать пять минут. Уолтер смертельно боялся, что она скончается прямо у него на глазах, но легкое дыхание не прерывалось. Прибыл врач и сразу приступил к промыванию. Уолтер помогал — лил теплую воду в воронку на конце шланга. Из желудка поступала все та же вода с малой примесью слизи, окрашенной кровью. Врач сделал ей два укола и снова взялся за промывание. Уолтер не отрывал взгляда от полуоткрытых глаз, безвольного, неестественно расплывшегося рта, пытаясь распо­знать малейший признак возвращающегося сознания. При­знаков не было. — Как вы считаете, она будет жить? — спросил он. — Откуда мне знать? — ответил врач с раздражением.— Она никак не очнется. Придется положить в больницу. Врач решительно не нравился Уолтеру. Через пару минут Уолтер на руках отнес Клару вниз и устроил в машине. Некоторые врачи, подумалось Уолтеру, ведут себя так, будто им в высшей степени не по душе возиться с самоубийцами. Или словно для них само собой разумеется, что это его вина. — Она когда-нибудь жаловалась на сердце? — спросил больничный врач. — Нет,— ответил Уолтер.— Как вы считаете, она будет жить? Врач бесстрастно поднял брови, продолжая заполнять кар­точку. — Все зависит от сердца,— заметил он. По коридору он шел впереди Уолтера. Клара лежала под прозрачной кислородной палаткой. Сестра протирала ей руку ваткой для очередного вливания. Уолтер по­морщился, когда толстая игла на два дюйма вошла в вену. Клара не шелохнулась. — Либо она очнется, либо нет,— сказал врач. Уолтер наклонился и впился глазами в ее лицо. Рот все так же безжизненно кривился, из-под слегка растянутых губ высту­пали зубы. Это придавало ее лицу выражение, которого Уолтер раньше на нем не видел; так выглядит сама смерть, подумал он. Теперь он поверил, что Клара не хочет жить. Он представил себе, как ее бессознательный инстинкт вместо того, чтобы бороть­ся за жизнь, как положено любому нормальному человеку, толкает ее к смерти, и почувствовал, что бессилен помочь. В два часа ночи ее состояние оставалось все тем же; Уолтер поехал домой. Время от времени он звонил в больницу и получал один и тот же ответ: «Без изменений». Около шести утра он вы- пил кофе с бренди и отправился в больницу. В семь приходила Клавдия, он не хотел с ней встречаться, так как не знал, что ей сказать. Клара лежала все в той же позе. Ему показалось, что веки у нее чуть припухли. В припухших веках и безвольном рте было нечто от зародыша, и это было жутко. Доктор сообщил, что кровя­ное давления слегка упало — неблагоприятный симптом; сердце, правда, работало нормально и, видимо, не сдавалось. — Как вы считаете, она будет жить? — Трудно сказать. Она приняла достаточно, чтобы себя убить. Вы ее вовремя привезли. Все выяснится через двое суток. — Двое суток! — Кома может продлиться и дольше, но, если это произойдет, она едва ли вытянет. Около девяти Уолтер поехал в Нью-Йорк. Чемодан все еще лежал на заднем сиденье, он вытащил из него портфель и под­нялся к себе. Теперь ему казалось, что он вовсе не собирался отправляться с чемоданом в гостиницу, что на самом деле он хотел убраться из дома, чтобы не мешать Кларе покончить с собой, а гостиница была всего лишь предлогом. Уолтер знал, что она примет таблетки, и от этого знания было никуда не уйти. Он мог уверять самого себя, что не думал, будто она и впрямь их прогло­тит — не проглотила же в прошлый раз; но тут все было иначе, он это понимал. В каком-то смысле, признался себе Уолтер, он ее убил — если она умрет. А раз так, значит, хотел убить. Уолтер пропустил ленч и весь перерыв просидел на месте, пытаясь разобраться с записями Дика о беседе с Парсонсом и Салливаном. Он перечитывал один и тот же абзац и не мог сообразить, то ли здесь что-то пропущено, то ли он разучился по­нимать смысл слов. Потом, решившись, он снял трубку, набрал номер Джона и спросил, нельзя ли прямо сейчас приехать к нему на работу. — Это связано с Кларой? поинтересовался Джон. — Да. Уолтер не подозревал, что голос выдаст его с головой, но до подобного состояния его могла довести одна лишь Клара, и Джо­ну это было известно. Джон держал в кабинете бутылку виски. Он предложил налить Уолтеру, но тот отказался. — Клара в больнице, у нее кома. Она может умереть,— про­изнес Уолтер.— Наглоталась снотворного вчера вечером. Табле­ток, должно быть, тридцать — ни одной не оставила.