— Потому что очистка — это дорогостоящий и трудоёмкий процесс и поэтому мы должны бережно относиться… — Прекрати говорить шаблонами, вбитыми в тебя в середухе. Ты серьёзно веришь в то, что огромная корпорация будет работать себе в убыток? Удивительно, но будучи лежащей на поверхности, эта мысль никогда не приходила мне в голову. — То есть… ты хочешь сказать… что… — Ну давай, не фризь, геймер. Собери мысли в кучу и выдай одним осмысленным предложением. — Технология по очистке воды дешевле, чем нам говорят? — Бинго, мужик! — похвалил он меня. — Но технология — это половина вопроса. Бакс затушил сигарету в пепельнице и продолжил: — Когда-то, давным-давно, вода была пригодной для питья в каждом ручье, в каждой реке. Поверь мне, сменится еще несколько поколений и люди будут уверены, что это всего лишь красивая легенда и так, как сейчас, было всегда. Но общество развивалось хрен-пойми-в-какую-сторону и засирало вокруг себя всё, до чего только дотягивались его шаловливые ручонки. А после стало собираться группами, которые могли засрать больше, чем поодиночке. В конце концов, планета из голубого шарика, пригодного для жизни, превратилась в серый шар, пригодный лишь для выживания. И кто-то, у кого есть возможность начать исправлять всё это, пользуясь случаем, поднимает только свой уровень жизни, продолжая срать на других. Как ты думаешь, это нормально? — Нет, наверное, — предположил я. — И я думаю, что нет. Но я хочу всё это исправить. Ржавая — хороший чойсер. Была, — поправился он. — Я ей доверял как себе. И если она выбрала тебя, значит, знала, что делает. А если ты сделал под диктовку всё, что сделал, значит способный. — Это предложение работы? — Это предложение сотрудничества. — Звучит заманчиво. Только все эти революции и движения протеста — не моё. Меня устраивает моё место в этом мире и единственное, чего я хотел бы, сделать его чуть комфортнее. Поэтому, если ты считаешь, что я подхожу, то я готов. Но давай, как и с Ржавой, без подробностей. Только дело. — Мужик, а ты мне начинаешь нравишься, хоть и фризишь местами. Так я познакомился с Баксом и получил свое прозвище — Фриз. А о том, что дефы на сервере «Кристалис» были эксклюзивными и имели несколько нерегламентированных функций, позволявших вышвыривать незваных гостей из виртуалья, с помощью последовательности сигналов, незначительно видоизменяющих нервные окончания, я узнал намного позже. 09. БЕТА-ВЕРСИЯ, stage 3 Машка свешивается с верхнего яруса кровати, вытянув шею и подставляя мне щёку. Я касаюсь её щеки губами. — Постарайся не до утра торчать, — просит она и отворачивается к стенке. — Я спать. — Хорошо, — отвечаю я, наливая кипяток в кружку и бросая в него капсулу чайного экстракта. — Постараюсь. Интересно, что же я такое спёр в этот раз, что Бакс не торговался, когда я озвучил цену за работу? Можно было, конечно, заморочиться и полистать уведённые файлы но, во-первых, с Баксом лучше играть честно, а во-вторых, меньше знаешь — крепче спишь. А я и так знаю чересчур много. Да и сплю слишком мало, чтобы открывать для себя еще одно поле для размышлений на тему: «зачем ему это нужно». Присаживаюсь на нижний ярус кровати и отпиваю глоток чая. Настоящего листового, которого сейчас не достать. Даже одноразовые пакетики с чайной пылью редкость, потому что их сметают быстрее, чем они появляются на торговых площадках. А вот Бакс всегда подкидывает какой-то бонус. Прошлый раз — настоящий чай, сейчас — новый узел. И всё-таки, что могло храниться в ячейке рядового сотрудника, имеющей лишь порядковый номер? Счета? Программное обеспечение? Личные данные? От мыслей меня отвлекает мелодичный перезвон доски. Слепок данных перенесен на новое устройство и активирован. Я отключаю свой старый системный узел, служивший мне верой и правдой последних полтора года, надеваю перчатку, чувствуя, как коннектор внутри неё касается чипа на моей кисти, заношу ладонь над доской, собираясь погрузиться в виртуалье. Но тут в голове чирикает напоминание — десктоп предлагает занести в память данные визитки. Точно. Лилит. Синхронизировать данные? Синхронизировать. В контактную книгу добавлен новый пользователь. Смахиваю уведомление с доски, устраиваюсь поудобнее касаюсь кнопки «вход» и виртуалье распускается, словно цветок, предлагая выбрать, куда я отправлюсь. Вхожу в сеть по верхнему уровню. Все эти нити, жгуты, узлы порядком поднадоели. Поэтому сейчас мне даже приятно бездумно касаться привычных кнопок, перемещаться по помещениям, дизайн которых придумал кто-то, а не нарисовал мой мозг. Я отдыхаю, выбирая маршруты из вываливающегося списка на стенах, не задумываясь о том, что это всего лишь каналы связи, узлы данных, сервера программного обеспечения, которое в голом виде может предстать для тебя чем угодно, в зависимости от того, на что способна твоя фантазия, подстёгнутая стимами. Какое-то время я плаваю от узла к узлу, прислушиваясь к ощущениям, пытаясь сравнить их с теми, которые возникали при работе с прошлым узлом. Если мне не кажется, то виртуалье действительно отзывается большей плавностью линий. Я тяну хлястик навигатора и отправляю запрос Flaystar, доверяя перенос программным алгоритмам. Пару-тройку заездов и спать. Завтра нужно увидеться с Баксом. Фактически, бионейромеханика и была тем шагом, который превратил VR-технологии в полноценный виртуальный мир. И помогли ей в этом, как ни странно, онлайн-игры. Как можно визуализировать социальную сеть? Как общежитие? Как рынок? Как парк отдыха с аттракционами? Разработчики перебрали гораздо больше вариантов. Проблема была в том, что в социальных сетях большинство показывает себя, а на других смотрит мимоходом, пока занимается самодемонстрацией. Владельцы социалок не были готовы предоставить такие мощности вместе с инструментарием для создания контента бесплатно и для всех. Это ж не фильтр на фотографию наложить. Да и большинство не было готово тратить время на создание контента, отвечающего стандартам визуализации. А поделки непрофессионалов были полны багов. По сути, бионейромеханика убила соцсети. Ну и правильно сделала. Зачем, например, визуализиловать новостные сайты? Получить информацию о текущем состоянии дел, о погоде, о политической обстановке — всё это можно сделать в обычном аудио-видеорежиме. То же самое с узкопрофильными сайтами: в итоге затраты на визуализацию превышают проявляемый посетителями интерес и, соответственно, уменьшают прибыль. А вот игры — совершенно другое дело. Они изначально были рассчитаны на визуальную составляющую. Игры и 3D-порно. Погрузиться и в одно и во второе не мешает даже реклама, размещенная на игровых предметах или телах моделей. Главное, не шлёпнуть такую по заду, задев ссылку, чтобы на самом интересном месте не улететь куда-нибудь в магазин для животных. Хотя, возможно, и в этом кто-то находит удовольствие. Из Flaystar я выхожу, когда мерцающие цифры в углу экрана показывают 9:21. Ночь, как обычно, пролетела мимо меня. Нет смысла ложиться, если поспать осталось меньше двух часов. Делаю несколько глотков остывшего за ночь чая, обуваюсь и выхожу из бокса. Когда дверная панель за мной закрывается, Маша ещё спит. Дорога занимает немного времени. Чем ближе к центру, тем регулярнее транспортный поток. Поэтому, когда я вхожу в «Бессонницу», у меня до встречи ещё более часа. До заката здесь, как обычно, тихо. Шоу начнётся с наступлением темноты, собрав под крышу «Бессонницы» максимально разношёрстных персонажей, объединённых стремлением прожечь ещё одну ночь жизни в угаре лёгких наркотиков, рвущей барабанные перепонки музыки, голографии и того, что сейчас называют танцами. На Бакса работает уйма народа. Многие идейные, как и он сам. Некоторых, как меня, интересует возможность бороздить виртуалье под стимами, а кто-то выполняет поставленные задачи только потому, что Бакс прилично платит. О количестве задействованных в проекте людей можно только догадываться. Одних и тех же я не встречал. Возможно, потому что не приглядывался. В новостях не было ни слова о проникновении, равно как и о его последствиях. В этом тоже заслуга Бакса. Его схемы очень редко бывают предсказуемыми, а непредсказуемые очень часто служат отвлекающим маневром для невообразимых. Возможно, я служил всего лишь отвлекающим маневром в какой-то более сложной комбинации. Но какая разница, если платят? Прошу бармена сделать кофе. — Бакса нет, — сообщает он, ставя чашку на стойку. — Я раньше времени. Бармен пожимает плечами, мол, твоё дело, тебе лучше знать. Напиток изумительно пахнет. Неторопливо пью кофе, положив доску на колени и листая плоские сайты. Среди стандартной, не заслуживающей внимания мути и набивших оскомину картинок, к которым, в зависимости от повестки дня, меняются только подписи, натыкаюсь на сообщение об усилении патрулей в некоторых районах сити. Для кого-то это отличная новость, а для кого-то наоборот. Кофе приводит в себя, но время всё равно тянется бесконечно медленно. Бармен флегматично трёт стекло бокалов, в зале пусто. Смотрю на экран доски. На двадцать минут больше объявленного мне времени. Такое впервые. Прошу ещё одну чашку кофе. Проходит ещё полчаса. Спрашиваю у бармена: — Он ничего не просил передать? Может, говорил о чём-то? Зря спрашиваю. То, что я раз в неделю пью за барной стойкой кофе и регулярно общаюсь с его боссом, для бармена не значит абсолютно ничего. Даже если он в курсе каких-то деталей. Если не было задачи уведомить меня о чём-то, он этого не сделает. Тут всё так работает. — Ладно, — говорю я. — Пойду, значит. Бармен кивает. Я сворачиваю доску в привычный рулон, прячу во внутренний карман куртки, расплачиваюсь и перед тем, как выйти из «Бессонницы», забегаю в туалет. Это не кофе. Стимы не принято глотать на людях и при камерах. Уже внутри воздушки на меня накатывает та самая расслабленная пустота, вызванная недосыпом и я, фокусируясь на нескольких вещах сразу, не понимаю сути ни одной из них. Но не испытываю от этого никакого дискомфорта. Трижды отмечаю машины полицейских подразделений, проносящиеся мимо нашей воздушки, в сравнении с ними еле плетущейся по заданному маршруту. Действительно усилили патрули, думаю я. С чего бы вдруг? * * * Остаётся обойти две коробки-человейника и я дома. Меня останавливает Мишка привычной фразой. — Привет, Фриз. Есть закурить? Достаю пачку, угощаю его сигаретой и собираюсь двигаться дальше, как он сообщает: — Тут странные какие-то ходили. За тебя спрашивали. — Странные? — Ага. Двое. Серьёзные такие, друг на друга похожие. Внушают.