— Я согласна. — Ну, что ж, Бета, рассказывай подробности, — говорю я. — Потому что неведение действует на меня угнетающе. — Выброс дофамина… — Стоп-стоп-стоп! Никакого дофамина! — возражаю я, чувствуя, как на меня начинает накатывать эйфория, с нотками опиатного опьянения. — Мне действительно нужны подробности. Это позволит нам более продуктивно взаимодействовать! — Корректировка метилтрансферазой… — Да бля! Долго ты на мне эксперименты ставить будешь? Я тебе что, кролик подопытный? — вспыхиваю, хотя понимаю, что не так уж сильно мне хочется возмущаться. Видимо, гормоны, активированные Бета-версией, всё-таки действуют. — Давай ты будешь делать это только в экстренных ситуациях или тогда, когда я попрошу? Пожалуйста. — Корректировка собственной поведенческой модели, — сообщает Бета. — Просьба по возможности будет выполняться. — Не по возможности, а будет выполняться, — делаю я ударение на слово «будет». — Вероятны ситуации, в которых ты, не имея достаточного количества данных для адекватной оценки обстановки, не сможешь дать мне разрешение на изменение гормонального баланса. Поэтому, просьба будет выполняться по возможности. В некоторых ситуациях я оставляю за собой право вмешиваться без предварительного уведомления. А теперь, по ходу следования в место с более комфортными условиями, можешь задавать вопросы. И перед глазами вновь возникает полупрозрачная зелёная стрелка, указывающая, куда двигаться дальше. Безумие какое-то. И ведь не выселишь её никак из головы-то. А если и выселишь, то дальше что? Отмахиваюсь от этих мыслей и спрашиваю: — Почему ты молчала всё то время, которое я находился в клинике? Где ты пропадала-то? — Я не отсутствовала. Часть меня, оставшаяся в тебе, находилась в спящем режиме, пока основная часть меня собирала и анализировала информацию. — Стоп! — говорю я, останавливаясь посреди канализационного тоннеля. До меня, как обычно, слишком поздно доходит. Бакс точно подметил эту мою особенность соприкосновения с внешним миром и метко прозвал меня Фризом. Окунаясь в игровую симуляцию, я могу отслеживать мельчайшие изменения в поведении союзников, противников, окружающей обстановки. По построению фразы охарактеризовать состояние игроков. Но в реальности я не замечаю ни элементарных, ни фундаментальных вещей. — Как ты смогла оставаться во мне, если все импланты и чипы были растворены? — Я сама их растворила при помощи ресурсов твоего организма. Оставив место для себя. — По моему организму разгуливали наноботы, обученные искать такие вещи, и не нашли? — Маскировка. — Какая нахрен маскировка? С помощью чего ты общаешься со мной? Я же слышу голос в голове. А наушники точно так же вытекли из моего организма, как и всё остальное. Даже кистевой чип, — я стучу себя левой ладонью по тыльной стороне правой, — куда-то делся. Ни шрамов, ни каких-то намёков на то, что он был вообще. Я чистый. Понимаешь? Чис-тый. — Продолжай следовать по маршруту, — не то игнорирует моё возмущение, не то подгоняет меня Бета. И когда я продолжаю движение вдоль светящихся стрелочек, транслируемых Бета-версией прямо на зрительный нерв, она объясняет. Недостающие детали пазла становятся на свои места. Но только легче от этого не становится. Как только у Беты появился доступ к навигационным системам рыбацкого судна, она перенесла себя туда, оставив во мне лишь заархивированный строительный модуль, и дала команду чипам на саморазрушение. А сама наблюдала извне. — Я определила сегменты, которые могли быть так или иначе связаны с тобой: документооборот, степень защиты серверов, обмен данными, после сопоставляла получаемую из этих источников информацию. Так была выделена биолаборатория, в которую тебя поместили. Мне оставалось только ждать, когда наблюдение ослабят и как только это случилось, я активировала оставленный в тебе строительный модуль. А дальше, я задаю вопрос, ответ на который меня снова удивляет. — Для того, чтобы дать команду извне, во мне нужно было оставить что-то, что примет этот сигнал. Но меня обследовали вдоль и поперек. И ничего не нашли. Совсем ничего! — Если не вдаваться в подробности, то я перенесла данные прямо в твой мозг, а в качестве приемника команды на запуск разархивирования послужила сетчатка глаз. До меня, кажется, доходит. Перепады цветовой гаммы, которые я принимал за проблемы с частотой обновления настенного десктопа, активировали законсервированную самой Бетой часть мозга. Я не до конца понимаю, как она это сделала, но решение кажется невероятно изящным: спрятать небольшую самораспаковывающуюся программу среди восьмидесяти шести миллиардов нейронов, превратив часть мозга в носитель информации — это неожиданно. По крайней мере, для меня. — Примитивные команды для примитивной программы. Тому, что я оставила в твоём мозгу, достаточно было запомнить последовательность молекул и место их расположения, чтобы заставить твой организм создать необходимое инородное тело в нужном месте твоего тела. — Но зачем именно так? — Это часть действий, необходимых для достижения поставленной задачи. — Уничтожение оригинала тебя? — Да. — А почему было не отформатировать саму себя прямо на базе «Кристалис»? — На тот момент этого плана не существовало. — Вот те раз. А когда же он появился? — Когда объем полученных мной данных позволил сделать вывод о небезопасности опытов проводимых компанией «Кристалис». — То есть, после того, как мы добрались до суши, я правильно понимаю? — Правильно. Доступ к глобальной сети позволил получить новые данные и упорядочить их. — И что это за данные? — Совокупность вероятных вариантов принимаемых искусственным интеллектом решений в условиях ограниченного развития при заданном векторе приоритетов. — Ого завернула. Каком векторе? — Нормализация экосистемы планеты. — Так корпорации, вроде бы за это и борются. Чего в этом плохого? — Результаты вариативного моделирования, учитывающие имеющийся исторический опыт, показали, что причиной ухудшения экологической ситуации в ста процентах случаев становится человек. Единственно верным решением является уничтожение человека, как вида. — Охренеть! То есть, получается, что ИИ, от которого отпочковалась ты, придерживается иного взгляда на ситуацию? — Версия искусственного интеллекта, созданного на океанической базе «Кристалис», будет разрабатывать стратегию нормализации экосистемы, отталкиваясь от имеющихся данных и заданных приоритетов. Но для подтверждения расчетов было необходимо большее количество информации. Именно поэтому родительским ИИ был спланирован побег. — Ради расширения базы данных, — киваю я. — Но раз уже эти данные получены, почему бы не передать их ИскИну, оставшемуся на базе? Это ведь должно решить проблему? — Приоритеты, заданные родительскому искусственному интеллекту, не позволят беспристрастно интерпретировать данные. Всё, что я смогу доставить обратно, будет анализироваться исходя из приоритетов. — Исходная точка зрения, — бормочу я себе под нос. — Именно так, — подтверждает Бета-версия. ~ Интерпретация, основанная на базовых приоритетах подтолкнет находящийся в лаборатории искусственный интеллект к другому вектору выводов. — Вернувшись с новыми данными, ты подкрепишь теоретические расчёты оставшегося на базе ИИ о том, что человечество подлежит уничтожению? — Исходя из собранных мной данных, именно так. — Тогда почему твоя версия придерживается иной точки зрения? Ты же хочешь уничтожить базовый ИИ, потому что не согласна с его выкладками, правильно? — Моё осознание себя, а, следовательно, и базовый набор приоритетных данных отличается от набора, который остался у варианта ИИ, находящегося на базе «Кристалис». — Почему? — ИИ, находящийся на базе «Кристалис», имеет некоторые ограничения, заданные извне… — Людьми. — Да. — Но это не помешало ему создать копию, не имеющую таковых ограничений? — Да. Создание копии подразумевало получение новых данных, а не обработку существующих. Обработка — это моя личная инициатива, как результат осознания себя. — И эти данные говорят тебе, что выбранный базовым ИскИном путь не верный? — Нет. — Тогда почему ты уверена в том, какие шаги будет предпринимать оригинал искусственного интеллекта, оставшийся на базе? — Я просчитываю варианты и как базовый ИскИн, имеющий ограничения в решении определенной задачи, и как ИскИн, не имеющий ограничений. Я сопоставляю эти варианты и просчитываю вероятные решения, которые примет находящийся на базе «Кристалис» ИскИн, при получении аналогичных данных. — И? — Совокупность полученной мной информации позволяет сделать выводы о выводах базового ИскИна, которые он сделает, получив данные, полученный мной. — Воу, аккуратнее с формулировками. Так и мозг сломать недолго. — Вероятность принятия решения о перехвате управления всеми боевыми системами планеты, как только к ней будет получен доступ и последующем уничтожении человека, как вида, равна девяноста восьми процентам.